Тиль Гаримму - Андрей Евгеньевич Корбут

В другой раз — обязательно, а сейчас у меня есть задача полегче…

Посланник вытащил из-за пазухи два свитка из папируса и, развернув их передо мной, показал мне подробные планы города и дворца.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы все это запомнить? Здесь нанесены все дома, все улочки и выходы к реке, скрытые калитки в городской стене, потайные ходы и секретные комнаты во дворце… Не уверен, что у самого царя Гурди есть такой рисунок.

Я сказал, что недолго.

— Тогда я оставлю тебя. Найдешь меня, как только будешь готов.

Когда Хошаба был у дверей, я остановил его.

— Господин…

Он раздраженно обернулся:

— Не трать время попусту.

— Господин, я все запомнил, — пояснил я.

— Ты уверен? — усомнился Хошаба.

— Я могу нарисовать оба плана по памяти.

Посланник вернулся на скамейку, забрал у меня свитки и предупредил:

— У нас нет времени на рисунки. Ошибешься — пеняй на себя. Сколько домов на Гончарной улице?

— Сорок пять.

Ему пришлось потратить некоторое время, чтобы проверить мой ответ.

— Как пройти от рынка к калитке, заложенной на северной стене?

— От постоялого двора свернуть налево в первый проулок за городским бассейном, идти по улице Каменщиков, через десять домов повернуть направо, выйти на Кузнечную улицу…

— Нет, — злорадно перебил меня Хошаба. — Кузнечная улица не идет к северной стене.

— Не идет, — согласился я. — Но если план нарисован правильно, там есть узкий проулок, он плохо виден, слишком мелкий масштаб. Присмотрись. По нему и можно выйти к калитке.

Мой экзаменатор замолк, принялся изучать карту, наконец удивленно крякнул — по-видимому, я произвел на него должное впечатление.

— Признаюсь, ты достоин тех похвал, которыми тебя наградил Ашариду… Хорошо, слушай меня внимательно. Тебе придется пройти через весь дворец. В южном крыле, где-то здесь, — кривой палец с голубым сапфиром очертил круг, включавший несколько комнат на втором этаже, — найдешь вельможу по имени Шем-Тов, он скупает продукты для дворца на местном рынке. Слуг и прочего люда здесь много, ты легко сумеешь среди них затеряться. Выдашь себя за торговца фигами. Шем-Тов скажет, где и когда вы встретитесь. Он многое знает. Поговори с ним. Выясни то, о чем проболталась принцесса, о каких гостях шла речь. Будь осторожен: здесь повсюду глаза и уши. И последнее, самое главное: при встрече с ним скажешь ему, что ты знаешь Мальахе, а еще покажи этот перстень, иначе он тебя не признает.

— Господин, — я смиренно поклонился, принимая дорогой подарок.

Мой ум пребывал в смятении. Мне было всего двадцать, я служил на царской службе писцом третий месяц, и вдруг в мановение ока превратился в шпиона, от которого зависело будущее всего нашего предприятия и, наверное, Тиль-Гаримму… Меня раздирали и гордость, и страх, что я могу оказаться недостойным оказанной мне чести.

4

Весна 685 г. до н. э.

За десять дней до падения Тиль-Гаримму.

Передняя Азия. Фригия[19]. Город Хаттуса[20]. Население не более 10 тыс. человек.

Шесть дневных переходов от Тиль-Гаримму

Хаттуса.

Неприступная и величественная...

Разрушенная и низвергнутая...

Оставленная людьми за пятьсот лет до описываемых событий и всего два поколения назад восстановленная из пепла и руин усилиями царей из династии Гордия [21], ко времени вторжения во Фригию киммерийцев [22]она представляла собой жалкое подобие древнего города. В несколько раз сократилось ее население, так и не был полностью отстроен дворец, некогда многочисленные искусственные озера ныне превратились в пустующие глазницы среди голых скал, крепостные стены стали тоньше и ниже, но самое главное — Хаттуса утратила ту притягательную силу, что может быть свойственна только великим столицам, тем, чем она была в свое время. Единственное, что осталось от былого величия, — ее слава. Лучший союзник по праву предательства. Та самая слава, что привела под ее стены несколько лет назад киммерийцев.

— Столица? Этот город был столицей хеттов [23]? Грозных хеттов? — с насмешкой произнес тогда киммерийский царь Теушпа, впервые рассматривая новую Хаттусу, раскинувшуюся на неуютном высокогорном плато. — Скажи, Балдберт [24], разве не лучше жить в шатре на зеленой равнине у полноводной реки, нежели в этих холодных склепах, среди серых камней, где гуляет ветер? Что мы вообще тут делаем, дорогой друг?

Его советник сказал без тени лукавства:

— Здесь хорошие пастбища, много источников, и сюда не подобраться незамеченным. С севера и юга — ущелья, с востока и запада — отвесные скалы. Чем не отличное место для твоего стана, мой царь?

Ашшуррисау, — коренастый, кривоногий, с округлым брюшком и плутоватым лицом, со щелками вместо глаз, — для всех торговец пряностями из Сирии, обосновался в Хаттусе больше двух лет назад. Через полгода он взял себе киммерийскую жену, в положенный срок родившую ему дочь, обзавелся хозяйством и многочисленными знакомствами.

В месяце айар[25],за десять дней до падения Тиль-Гаримму, Ашшуррисау принимал дома своего тестя, кузнеца-киммерийца, служившего царю Теушпа.

Кочевника звали Магнус. Он был почти в два раза выше ростом зятя-инородца, неимоверно силен, ловко управлялся с молотом и наковальней, но оказался совершенно не сведущ в делах житейских. Однажды за долги его едва не сделали рабом. Но тут появился Ашшуррисау, выкупил бедолагу, да еще захотел с ним породниться.

Осторожно подбирая с большого медного блюда хорошо прожаренные куски мяса, Магнус косился в сторону дочери, занятой домашними делами в соседней комнате. Он до сих пор не мог понять, зачем такому богатому человеку понадобилась его неуклюжая и рослая дочь, не отличающаяся ни умом, ни красотой.

А ведь с той самой встречи жизнь Магнуса круто изменилась к лучшему. Поди разберись сейчас, но ведь кто-то заметил, насколько он хорош в кузнечном деле, о нем узнал царский конюший, приказал сделать подковы [26] для лошадей, да чтоб и долговечные, и удобные, и такие, каких ни у кого нет. Знать бы с чего начинать… Помог снова Ашшуррисау, чей караван привез из Сирии настоящие сандалии для лошадей26. Так Магнус стал царским кузнецом.

— Устал я за эту неделю, — пожаловался киммериец, вытирая тыльной стороной ладони жирный рот.

— Что так? Не приболел ли?

— Нет. Здоровья хватает. Работал с утра до позднего вечера. Всей дружине менял подковы.

— Дошли и до меня эти слухи, мол, царь