Девочка с косичками - Анатолий Солодов

Гости, забежавшие на минутку взглянуть на Зину и Галю, задержались. Они неторопливо пили чай, степенно и спокойно говорили о жизни, о работе в колхозе, мимоходом коснулись политики. Поговорили о том, что Германия захватила всю Польшу, что она всё ещё воюет с Англией, что в Европе уж слишком неспокойно и, как знать, чем всё это кончится.

За разговором взрослые не заметили, как маленькая Галя примолкла за столом в уголочке и задремала. Бабушка взяла её на руки и перенесла на постель.

Понемногу гости стали расходиться. Федя посидел ещё немного и тоже собрался уходить: ему надо было поставить лошадь в конюшню. Прощаясь, сказал:

— Ты, Зина, наведайся и к нам как-нибудь с Галей.

— Придут, — ответила за Зину бабушка. — Куда они денутся.

Ефросиния Ивановна принялась прибирать со стола, а Зина, повязав старенький бабушкин фартук, става помогать ей. Потом бабушка показала Зине и Гале своё хозяйство: огород, хлев и погреб, крытый соломой. Вместе накормили они поросёнка и напоили телка, который пасся на лугу, на привязи. Потом ходили встречать стадо. А когда бабушка доила корову, Зина и Галя стояли рядом, смотрели и слушали, как звенят о подойник тугие и прямые, точно натянутые струны, белые струйки молока.

К вечеру около дома Ефросинии Ивановны собралась молодёжь из деревни Зуи, пришли также и обольские девчата и парни. Позвав Зину и Галю, ребята гурьбой сходили в лес за сушняком и разожгли костёр на лужайке напротив дома Ефросинии Ивановны.

Ребята сидели на траве вокруг костра, рассказывали смешные и страшные истории, веселились и спорили. Костёр шумно потрескивал, жаркое пламя его высоко взвивалось вверх к тёмно-синему небу, в непроглядной глубине которого ярко светились и мерцали зелёные крупные звёзды.

* * *

Всё тот же гитлеровец, в чёрном костюме, изучающе глядя на лицо девочки, сухо спросил:

— Где ты была до войны? Чем занималась?

— Жила в деревне.

— Конкретнее. Что делала?

— Училась в школе.

— Ещё что?

— Помогала взрослым в поле.

— А ещё?..

— Ходили с ребятами в лес, в поле, собирались у костра, купались в речке.

— Зачем ходили в лес?

— Собирать грибы и ягоды.

— Кто твои друзья в Зуях?

— У меня нет там друзей. Я никогда не была там.

5. ОТРЯД, СТРОЙСЯ!

Зина быстро сдружилась с местными мальчишками и девчонками, сразу стала среди них своя. Она была весёлой и общительной девчонкой.

Деревенские ребята часто собирались где-нибудь около школы или у колхозного амбара. Шумной ватагой бежали они на речку или отправлялись в лес. Они забирались в самую глушь, подолгу блуждали, отыскивая всё новые затаённые места, открывали едва приметные тропы через непроходимые болота. Им было интересно и немного страшно в лесу.

Заводилой в таких походах был всегда Езовитов Женя, которому в то время шёл восемнадцатый год, Ребята иногда сердились на него за то, что он слишком далеко уводил их от посёлка. Часто спрашивали: «Не заблудился ли?» На что Езовитов всегда с улыбкой отвечал:

— Слушайтесь старшего, идём как надо. — И всегда. точно выходил к посёлку.

Все вместе они ходили и в клуб. Нашлось у них дело и в школе. Целую неделю они приводили её в порядок, готовя к новому учебному году: мыли полы, окна, двери, красили парты.

Как-то раз Борис Кириллович Маркиямов — учитель обольской школы — попросил ребят выйти в поле на прополку капусты.

Зина встала пораньше, наскоро перекусила, прихватила приготовленные с вечера узелок с едой и бутылку молока, и отправилась к школе, где договорилась встретиться с ребятами.

К назначенному часу все были в сборе.

Пришёл Борис Кириллович Маркиямов, ребята как по команде встали и окружили его плотным кольцом.

— Здравствуйте, комсомолята, — сказал Борис Кириллович и, оглядев всех внимательно, спросил: — Все пришли?

— Все! Можно идти?

— А сколько нас? А ну-ка, отряд, стройся!

Ребята выстроились в ровную шеренгу и рассчитались. Зина стояла крайней на левом фланге и, когда до неё дошла очередь расчёта, выкрикнула из строя громко и задорно:

— Двадцать второй! Расчёт закончен!

Борис Кириллович посмотрел на Зину и улыбнулся:

— Добре. Тут, я вижу, с нами и ленинградский пролетариат. Отличный боевой отряд получился. Такому отряду барабан и знамя надо. А ну-ка, Женя, и ты, Тоня, вы постарше всех, — Борис Кириллович кивнул Езовитову и Лузгиной, — принесите из Ленинской комнаты барабан и знамя.

Тоня и Женя вынесли красное шёлковое знамя с вышитой золотом звездой на нём.

Ребята перестроились в колонну по двое, замерли по команде «смирно».

— Отряд, шагом марш! — скомандовал Маркиямов,

Вздрогнул барабан и рассыпал боевую походную дробь. Ребята шли по улице, и задорная песня звенела над ними:

Орлёнок, орлёнок,Взлети выше солнцаИ степи с высот огляди…

Заслышав песню, люди выходили из домов, встречали ребят улыбкой.

Обширное ровное поле, окаймлённое с двух сторон невысоким кустарником, начиналось за переездом железной дороги. Взрослые уже были там, но к работе не приступали.

Борис Кириллович сходил к бригадиру, переговорил с ним и вскоре вернулся к ребятам, которые пристроились в тени, под кустами, у края поля. Он рассказал им, где они будут работать. Ребята разбились на два звена, встали вдоль грядок и, не ожидая команды, начали прополку.

Зина шла рядом с Ниной Азолиной. Работа эта для Зины была непривычная. Она рвала сорняк неумело, часто обламывая корень. Вскоре она почувствовала, что руки её стали наливаться тяжестью. Стараясь не отстать от других и не показать своей неумелости, Зина торопилась. Нина, заметив, что Зина никак не может приноровиться к работе, шепнула ей:

— Ты не гони. И не рви всё. Мелкие травки пропускай. А ещё почаще выпрямляйся, а то поясница болеть будет.

— Уже начинает, — ответила Зина.

— Крестьянский труд — всегда на пояснице.

— Вам часто приходится работать в поле?

— Да нет, не всегда. Не заставляют ведь. Да разве усидишь всё лето без дела. Взрослым вон как достаётся.

За разговором Зина и не заметила, как вместе с ребятами она подошла к краю поля. Первый ряд был прополот. Зина с трудом выпрямилась. Поясницу ломило от непривычки.

— Ой, рученьки работают, а спина виновата, — смеясь сказала Нина Азолина.

Зина обернулась, взглянула на пройденный ряд и удивилась: то тут, то там, возле голубовато-зелёной капустной рассады торчали щетинистые пучки сорняка.

— Ты что же, Зинаида, с пропуском рвёшь? Аль рук маловато? — незлобно съязвил её двоюродный брат Слышанков Федя, поглядывая из-под низко опущенного ломаного козырька кепки на её грядку.

— Помолчи, шалопут, — цыкнула на Федю Нина Азолина и шлёпнула его по затылку.

— Так его, Нинок, — сказал Борис Кириллович и, обращаясь к Зине, добавил: — Ты особо не переживай, Портнова.

Отдохнув немного, ребята пошли вдоль бороздок по второму заходу.

Солнце поднималось выше и выше. Становилось всё жарче. Зина раскраснелась, лицо покрылось капельками пота, а спина и вовсе онемела, не распрямить. Очень хотелось пить. Она думала о бутылке с молоком, но отойти не решалась — боялась отстать от ребят. Она видела, что они тоже устали, однако не подавали вида, а шутили и смеялись, и это придавало ей сил, и она продолжала работать, удивляясь, как это она ещё может идти по полю и дёргать без конца эту ненавистную колючую траву, которой, казалось, никогда не будет конца.

Со стороны переезда послышался спешный топот копыт. Мальчик лет двенадцати летел на коне во всю прыть к полевому стану. Он хлестал коня кнутиком и громко кричал: «Все в посёлок! Скорей! Скорей! Война-а!»

— Что он кричит? — не расслышав всех слов, спросила Зина.

— В посёлок, кричит, бежать надо, — ответил Федя Слышанков и, вдруг сорвавшись с места, понёсся через грядки в сторону посёлка. Ребята бежали, обгоняя друг-друга, а следом за ними по другую сторону дороги, прямо по полю, спешила толпа женщин, которые работали за полевым станом.

Зина летела за всеми, всё ещё не осознавая случившегося, сердце её сильно колотилось в груди, пот застилал глаза, а в ушах что-то тревожно гудело. Впереди кто-то упал — мелькнула ссадина на локте, Зина приостановилась, помогла подняться и вновь побежала вперёд, не пытаясь далее уяснить, кто бы это мог быть, — все мысли её были там, в посёлке, куда теперь бежали люди.

Вся площадь перед поселковым советом была заполнена народом. Собрались не только из Оболи, пришли люди из примыкавших к посёлку деревень Мостищи, Зуи, из деревни Ушалы и с торфо- и льнозаводов.

Нина Азолина и Зина попытались было протиснуться ближе к крыльцу здания, но это им не удалось, и тогда они зашли сбоку, чтобы лучше слышать голос, доносившийся оттуда.