Властелин колец - Джон Толкин

– А, привет, привет! – сказал он. – Вернулись все–таки! Завтра у меня день рождения, так что вы подоспели как раз вовремя. Молодцы! Знаете, сколько мне стукнет? Сто двадцать девять! Еще годик – и, если повезет, догоню Старого Тукка. Каково?! Хорошо бы, конечно, обойти его, но посмотрим, посмотрим…

Попировав на дне рождения Бильбо, хоббиты провели в Ривенделле еще несколько дней, не разлучаясь со стариком, который теперь почти все время сидел у себя в комнате – за исключением трапез. Трапезы он посещал с исключительной прилежностью, и ему редко случалось проспать час завтрака или обеда. Усевшись у камина, хоббиты по очереди рассказывали ему о своих странствиях и приключениях все, что только могли припомнить. Поначалу Бильбо делал вид, что записывает, но время от времени проваливался в сон – а проснувшись, говорил: «Замечательно! Поразительно!.. Вот только на чем мы остановились?..» И хоббитам приходилось возвращаться к тому месту рассказа, на котором он начал клевать носом.

Только одно по–настоящему взволновало старого хоббита и заставило его слушать внимательнее, а именно рассказ о коронации и свадьбе Арагорна.

– Само собой разумеется, я был в числе приглашенных, – сказал он гордо. – Я так много лет ждал этой свадьбы!.. Но, когда настало время ехать, как–то, знаете, не решился. У меня столько дел! Да и вещи складывать в дорогу – возни не оберешься…

Минуло уже около двух недель, когда однажды утром Фродо выглянул в окно и увидел, что ночью ударил заморозок и паутинки стали белыми от инея. Внезапно он понял, что пора ехать домой и прощаться с Бильбо. Погода стояла по–прежнему тихая и ясная; осень выдалась под стать лету – одному из лучших на памяти последнего поколения, но все–таки октябрь есть октябрь, и вскоре надо было ждать ветра и холодов. А до Заселья было еще далеко. Но не погода беспокоила Фродо. Он просто чувствовал, что пора возвращаться. И Сэм разделял его мнение. Накануне вечером он сказал Фродо:

– Ну что ж, господин Фродо, мы с вами много где побывали и всякого навидались, но лучше, чем здесь, нам нигде не было. Здесь от всего есть понемножку, понимаете? И от Заселья, и от Золотого Леса, и от Гондора, и от королевских дворцов, и от корчмы, и от лугов, и от гор, от всего на свете… И все же, мне кажется, надо бы нам трогаться в путь. Сказать правду, как подумаю о своем Старикане – и сердце не на месте.

– Твоя правда, Сэм. Здесь есть от всего понемножку. Кроме разве что Моря, – согласился Фродо. И повторил, уже про себя: – Кроме Моря…

В этот же день Фродо сказал о своем желании Элронду, и решено было, что на следующее утро хоббиты двинутся в путь. К их радости, Гэндальф сказал:

– Пожалуй, я тоже поеду с вами. По крайней мере до Бри. Есть у меня дельце к Подсолнуху.

Вечером они отправились попрощаться с Бильбо.

– Что поделаешь! Коли надо, езжайте, – вздохнул Бильбо. – Жаль отпускать вас. Мне будет скучно одному. Хорошо было знать, что вы где–то здесь, неподалеку… Но я все время засыпаю…

Он вручил Фродо мифриловую кольчугу и Жало, забыв, что когда–то это уже сделал, а в придачу передал племяннику на хранение три книги, содержащие отрывки из Предания и собственноручно переписанные в разное время его паукообразным почерком. На красных корешках красовалось: «Переводы с эльфийского. Б.Б.».

Сэму достался мешочек с золотом.

– Это почти все, что осталось от старого урожая, которым я обязан Смаугу, – сказал Бильбо. – Надумаешь взять жену – пригодится.

Сэм покраснел до ушей.

– А вам, юноши, мне и дать–то нечего, – повернулся Бильбо к Мерри и Пиппину. – Разве что добрый совет?

Наставив их как следует, он закончил в старом добром засельском духе:

– И держите ухо востро, а то как бы вам не вырасти из штанов! Ежели вы не прекратите тянуться вверх, то на одной одежде прогорите!

– Но ты же хочешь побить Старого Тукка – так отчего же нам не потягаться с Волынщиком? – со смехом спросил Пиппин.

Бильбо рассмеялся вместе с ним и извлек из кармана две изящные трубочки с перламутровыми мундштуками, отделанные серебряной филигранью.

– Будете раскуривать, поминайте дядю Бильбо, – наказал он. – Эти трубки эльфы сделали специально для меня, но я больше не курю…

Тут он внезапно уронил голову на грудь и задремал, а когда снова открыл глаза, спросил:

– На чем мы остановились?.. Ах да, на подарках. Это приводит мне на ум… Послушай–ка, Фродо! Что стало с моим Кольцом, которое ты брал с собой в путешествие, помнишь?

– Его больше нет, дорогой Бильбо, – терпеливо разъяснил Фродо. – Я сбыл его с рук. Ты же прекрасно это знаешь.

– Какая жалость! – сказал Бильбо. – Я бы на него, пожалуй, взглянул разок… Но нет! Я, кажется, порю чепуху. Ты же за этим и ходил, так ведь? Чтобы сбыть его с рук? Разве нет? Видишь ли, у вас столько всего было в дороге, что я все перепутал. Чего только тут не понамешано: и Арагорн с его делами, и Белый Совет, и Гондор, и всадники, и южане, и олифаны… Ты по–честному видел олифана, Сэм? Скажи мне правду! А кроме того, какие–то пещеры, и башни, и золотые деревья, и… и… словом, всего не упомнишь. Вижу, в свое время я выбрал чересчур прямую дорогу домой. Гэндальф вполне мог бы взять меня с собой и показать побольше… Хотя нет – я не успел бы тогда на аукцион и заработал бы еще больше неприятностей. Но, как бы то ни было, теперь уже поздно. Я даже начинаю подумывать, что куда приятнее сидеть в Ривенделле и слушать о чужих путешествиях. Во–первых, здесь, у камина, тепло и спокойно, во–вторых, кухня превосходная, в–третьих, эльфы рядом: протяни руку – достанешь. Чего еще желать?

Вела меня дорога прочьОт отчего порога, –День минул, и настала ночь,И отшагал я много.Кому дорога по плечу,Пусть все начнет сначала,А я в корчму, к огню хочу,В кровать, под одеяло…[665]

Пробормотав это заплетающимся языком, Бильбо опять уронил голову на грудь и крепко заснул.

Сумерки сгустились. Огонь запылал ярче. Хоббиты сидели и смотрели, как по лицу спящего Бильбо блуждает улыбка. Некоторое время в комнате царило молчание; наконец Сэм оглянулся на мечущиеся по стенам отсветы пламени и, повернувшись к Фродо, тихо проговорил:

– Сдается мне, господин Фродо, что господин Бильбо не очень–то много написал, пока мы ездили. Не напишет он про нас никакой книги, вот что я вам скажу.

Вдруг Бильбо, словно услышав, что разговор идет о нем, открыл один глаз и встряхнулся.

– Видите, как часто меня клонит ко сну, – сказал он. – Когда освобождается лишняя минутка, я складываю стихи, а вот писать уже ничего не пишу. Дорогой Фродо, может, ты не отказался бы навести мало–мальский порядок в моих бумагах? Собери мои записные книжки, а заодно с ними разрозненные листочки и дневник, и прихвати с собой! Понимаешь, совершенно недосуг разобрать эту кипу, разложить, что за чем следует, ну и все такое прочее. Возьми в помощники Сэма. А когда закончишь – привози все мне, и я посмотрю, что у тебя вышло. Придираться особенно не буду, не бойся!