Литературная Газета 6268 ( № 13 2010) - Литературка Литературная Газета

– Слы, малец, а где тут Гоствуд?

Терри с трудом дожёвывал остатки трёх леденцов. Конфеты липли к дёснам и не давали ответить незнакомому джентльмену. В то же время выплёвывать сразу три сосачки было страшно жалко. Подумав, Терри быстрее задвигал челюстями, пытаясь избавиться от сладкого кома во рту. Незнакомый пьяный мужчина ждал, почёсывая грязные всклоченные волосы. На вид ему было лет тридцать, но, судя по морщинам, паре шрамов и сломанному носу, это были тяжёлые тридцать лет.

– Эй, Рой, что там, твою мать, у тебя? Выблевался? Поехали! – закричали из машины.

– Джек, не матерись, тут ребёнок!

– Какой, твою мать, ребёнок?

– Не знаю, он молчит. Немой, наверное. Немой и в инвалидной коляске.

– У тебя там, твою мать, совсем крыша поехала?

– Иди посмотри.

Дверь хлопнула, и из машины вылез Джек, столь же пьяный, как и Рой. Одет он был в абсолютно тот же самый костюм с рубашкой, с той лишь разницей, что на белой рубашке чернело пятно запёкшейся крови. Выглядел он чуть постарше и поаккуратнее Роя.

– И правда, ребёнок. Пацан, ты кто?

Терри наконец дожевал леденцы.

– Я – Терри.

– Сколько тебе лет, Терри?

– Двенадцать.

– Не можешь ходить?

– Да.

– Хреново. А ты не знаешь, Терри, где тут Гоствуд?

– Вам надо было свернуть направо семдесят миль назад.

– Твою мать! Твою мать! Твою мать! – отскочив от Терри, Джек забарабанил кулаками по крыше автомобиля.

Рой достал сигарету и закурил, рассматривая то беснующегося Джека, то разворачивающего новую конфету Терри.

– Слы, Джеки, ты веришь в Бога?

– Нет.

– А в судьбу?

– Нет.

– А я верю. Теперь слы сюда, Джеки. Я знаю, ты щас скажешь, что я совсем с катушек съехал. Но я не съехал. Я в твёрдом уме и ясной памяти. И я думаю, что этот ребёнок – знак.

– Что?

Совсем стемнело. В придорожной траве застрекотали сверчки, тлеющий огонёк сигареты погас, выбросив веер искр на обочину. Джек потёр виски. Рой притянул его поближе и начал быстро шептать, брызгая слюной ему в ухо:

– Сам смотри, сегодня всё с самого утра не заладилось. Сначала Боб распсиховался и словил пулю от гарда. Потом начала орать та женщина, пришлось её грохнуть. Потом мы не смогли вскрыть сейф, приехали копы, тебя подстрелили, мы еле-еле ушли без бабла, нажрались в слюни и пропустили поворот к логову. Вместо логова, Джек, судьба направила нас к ребёнку, который не может ходить. Это знак, Джек, Господь хочет, чтобы с помощью этого малыша мы искупили свои грехи.

– Ты сошёл с ума, Рой. Ты пьян.

– Да, я пьян! И ты пьян! Мы все пьяны, но как иначе ты объяснишь всю эту муть? Как? Всё, всё, что случилось сегодня, полное безумие! Полное сраное безумие, если не считать это божественным планом, притащившим нас к этому мальцу. Мы должны ему как-то помочь. Исполнить его заветное желание, что ли. Да, исполнить желание, и тогда всё наладится, мы избавимся от грешков и всё снова станет хорошо. – С каждым словом Рой обретал уверенность, чем больше он говорил, тем больше он верил в свою фантазию. – Не просто хорошо. Всё будет лучше, чем хорошо!

– Бред. Дикий бред. А если он попросит отвезти его на Северный полюс?

– Не попросит. Увидишь, он не попросит!

Терри успел съесть ещё два «Чармса», глядя на незнакомцев. Вот-вот за ним должна была прийти мать, и Терри молил Бога, чтобы она задержалась подольше.

Бог его услышал. Незнакомцы, закончив препираться друг с другом, вернулись к Терри.

– Слы, малыш, у тебя есть какое-нибудь заветное желание? Что-нибудь, чего ты хотел бы больше всего на свете? – Рой изрядно шатался, но, несмотря на качку, умудрялся сохранять улыбку на лице. Джек стоял чуть поодаль и курил, брезгливо хмурясь в сумерки. Терри завертел головой. Он знал, что Санта-Клаус существует, но чтобы Санта-Клаусов было двое, да ещё и пьяных?

– Да, есть.

– Какое?

Терри пожевал нижнюю губу, решая, говорить или не говорить. Рассказывать про своё желание было стыдно, молчать – глупо. Глупостью Терри никогда не страдал.

– Я хочу убить мистера Такера.

– Кто такой этот мистер Такер?

– Он даёт маме в долг и говорит ей гадкие вещи. Мама всякий раз плачет. Мне не нравится, когда мама плачет. Я ненавижу мистера Такера.

– А где живёт мистер Такер?

– В Сильверкрике, это недалеко отсюда.

Рой повернулся к Джеку, радостный, как фермер, вытащивший счастливый лотерейный билет на местной ярмарке.

– Ну, что я говорил? Что я тебе говорил, а? Джеки, это судьба! СУДЬ-БА, Джеки!

– Это бред. Я не поеду убивать никакого мистера Такера только потому, что этого хочет малолетний инвалид и та часть твоего тела, что отвечает за дикие суеверия и фальшивые предчувствия. Мы продолжим двигаться на Юг и не убьём никого, пока не доедем до мексиканской границы. В Мексике можешь грохать хоть мистера Такера, хоть мистера Факера – здесь же, со всей полицией штата на хвосте…

– Джеки, кончай молоть чушь! Мы давным-давно оторвались от копов, никто не знает, что мы здесь, никто даже не подозревает, что мы можем прятаться в этих полях. Тут тишь. Тут глушь. Нас тут никто не ждёт. – Рой приложил ладонь к уху, внимательно прислушался и улыбнулся. – Слы? Никого, только комары жужжат.

– И ты хочешь грохнуть какого-то полудурка, чтобы поднять на ноги всю округу? Соскучился по вою полицейских сирен? – Джек достал ещё одну сигарету, помял её пальцами, раздумывая и, так и не закурив, выбросил её в темноту.

– Да брось! Мы же профессионалы, грохнем его за две минуты, никто и оглянуться не успеет. Всего одно доброе дело! Всего одно! Неужели ты после стольких грешных лет не чувствуешь себя обязанным сотворить хотя бы маленькое доброе дело?

– По-твоему, убить человека – это маленькое доброе дело?

– Да он мудак, ты слышал, мальчишка врать не будет. Инвалиды не врут. Мы, может, его первый и единственный шанс в этой жизни, первое и единственное свидетельство того, что высшая справедливость существует, желания исполняются, злодеи наказываются…

– Мы и сами как бы…

– Неважно! Мы его свет в окне! Надо быть совсем бессердечным подонком, чтобы уехать от несчастного парня! Я не каменный! Я сойду с ума, если не помогу ему! Сойду с ума и сдамся копам. – Рой страшно выпучил глаза.

– Ох… Ладно. Но ты обещаешь мне…

– Конечно, конечно, конечно!

– …что больше никаких пьянок до Мексики, никаких стрип-баров до Мексики и, самое главное, никаких церквей до Мексики! Замочим этого Такера и ты начнёшь слушаться меня, как моя маленькая ручная собачка.

– Да! Да! Как ручная собачка! Аф-аф!

– Хорошо, – Джек развернулся и подошёл к Терри, слушавшему разговор Санта-Клаусов.

– Где именно живёт твой мистер Такер? Как он выглядит? Мы его убьём – ради тебя. У тебя, похоже, и дальше будет тяжёлая жизнь. Мы её тебе немного облегчим. Где он?

– Нигде, – Терри выплюнул сосачку в придорожную пыль и опустил взгляд, – не надо его убивать, не хочу, чтобы его убивали другие. Я должен с ним поквитаться сам. Сам!

Джек вздохнул и шлёпнул себя ладонью по лбу:

– Ты же это не всерьёз? Ты же не хочешь на самом деле, чтобы мы взяли с собой на дело инвалидного подростка?

– Хочу! – Терри поднял взгляд, в глазах его горели маленькие холодные огни. – Хочу! Это меня, а не вас он называл безногим ублюдком! Это мою мать он пытался изнасиловать! И мне! Мне его убивать! – Терри выхватил из кармана оставшиеся леденцы и в ярости швырнул их в опешившего Джека.

– Рой…

– Коней на переправе не меняют. Слы, малыш, твоя коляска… она складывается? Влезет в багажник?

– Рой…

– Давай, иди ко мне на ручки, я перенесу тебя на заднее сиденье.

– Рой, где у нас «скорость»? Я только что согласился сделать убийцу из двенадцатилетнего калеки. Мне надо подкрепиться.

– В бардачке.

Разнюхавшись, Джек характерным движением вытер лицо. Шмыгнул обожжённым, саднящим от порошка носом. Посмотрел на Терри, сидевшего на заднем сиденье с угрюмым, заострившимся лицом. Вся его детская игривость, всё любопытство и дурашливость ушли, уступив место чему-то новому. Чему-то страшному.