Великий магистр - Октавиан Стампас

— Рад снова видеть вас, — кисло улыбнулся Алансон.

— Наши чувства взаимны, — отозвался де Пейн.

— Путешествуете? — полюбопытствовал посол Франции.

— Просто гуляю.

— Далеко же вас занесло от Труа. Не затянулась ли прогулка?

— Дороги не выбирают.

— Может быть, вас притягивает здесь какой-то магнит?

— Очень может быть.

— Тогда ваши усилия напрасны.

— Как сказать.

Оба они знали о ком идет речь, потому что любили одну и ту же женщину. Гуго де Пейн слегка побледнел, а Алансон побагровел от злости. Он хотел сказать что-то резкое, но сдержался.

— Еще увидимся! — произнес он.

— С вашего позволения! — и рыцари отправились прямиком к гостинице. А Алансон долго, с ненавистью смотрел им вслед.

Андре де Монбар был единственным из всех девяти рыцарей, который занимался практическим делом. По поручению Гуго де Пейна он подготавливал все необходимое для переправы на пароме через пролив. Следовало договориться с различными чиновниками, администрацией порта, получить разрешение эпарха города, забронировать на пароме места для людей, лошадей и поклажи, заготовить пропитание в дорогу. Лучше Монбара с этой задачей не справился бы никто. Как практичный человек и казначей, он знал, сколько, когда и кому давать перперов, на кого прикрикнуть, кого уговорить, а кому и дать в зубы. Особенно трудно было пробиться к эпарху, управляющему столицей Византии. Но и здесь Монбар сумел отличиться: уже на третий день он выходил из его приемной с разрешением на отплытие. Тут он и столкнулся с бароном Филиппом де Комбефизом, которого знал по Труа, и который уже три недели торчал в Константинополе, сталкиваясь с невозмутимостью византийской бюрократии. Корабль Комбефиза, на котором он прибыл из Бари, нуждался в длительном ремонте, а в местах на пароме ему постоянно отказывали.

— Начните с самого мелкого чиновника, — посоветовал ему Андре де Монбар. — И так, по ступенькам, поднимаясь по лестнице, вы дойдете до морского логофета, эпарха или самого императора.

— А не проще ли отрубить им всем уши? — проворчал барон.

— Нет, не проще. Ушей много, а карман у всех один, — и, попрощавшись, Монбар отправился в порт.

Вечером в гостинице за длинным столом собрались все рыцари и их оруженосцы. Хозяин подавал на стол ужин, а Роже де Мондидье, выигравший вновь кучу монет, пополнил ими похудевшую казну Монбара.

— Один сорит деньгами, другой их добывает в поте лица своего, — проворчал игрок, высыпая перперы в холщовый мешок.

— Но зато через неделю паром будет готов и мы сможем отплыть к Никомидии, — возразил Андре де Монбар. — А вот один мой знакомый, барон де Комбефиз, проторчит здесь еще не меньше пары месяцев.

— Граф! — обратился Гуго де Пейн к Людвигу фон Зегенгейму. — В дальнейшем мы полагаемся на ваше знание местности.

— Я тоже бывал в Палестине, — сказал Милан Гораджич. — Предлагаю двигаться на Смирну и Эфес.

— Но тогда нам придется пересекать пустынную и безводную землю между Никеей и Смирной, — возразил Зегенгейм. — Гораздо удобнее маршрут на Иконию.

— А почему бы не пойти к армянскому городу Марату? — сказал вдруг Роже де Мондидье. — Вы забыли, что я тоже не новичок в этих краях. А оттуда, минуя Коксон, перейти горы Антитавра и спуститься к Эдессе.

— Давайте обсудим это после ужина, — предложил Гуго де Пейн. — Поскольку, как говорит мой друг Бизоль, голос голодного желудка затмевает голос разума.

В это время оруженосец Виченцо Тропези испуганно вскрикнул, притянув к себе всеобщее внимание.

— Простите, — сказала Алессандра Гварини. — Но мне показалось… что там, за окном — лицо этого человека… Чекко Кавальканти!

Виченцо вскочил со скамьи и схватился за меч.

— Пусть только попробует сюда сунуться! — успокоил его Гуго де Пейн. — Не настолько же он глуп, чтобы идти навстречу собственной смерти. Но если это был действительно он, то я запрещаю вам до отплытия покидать гостиницу. Здесь вы в безопасности, чего не могу сказать об улицах Константинополя.

— Конечно! — согласились остальные.

Виченцо Тропези сел на место и положил ладонь на руку девушки.

— И, кстати, — продолжил Гуго де Пейн. — Вы как хотите, но я больше не в силах скрывать то, что, пожалуй, давно всем известно. Поэтому предлагаю выпить за вашу прекрасную супругу!

Рыцари и оруженосцы заулыбались, поднимая вверх наполненные вином кубки и громкими возгласами приветствуя счастливую пару, смущенную столь неожиданным поворотом событий.

— Хоть у меня и один глаз, но я давно разобрался, что это девушка! — воскликнул Роже де Мондидье.

— А для меня, как самого пожилого из вас, это никогда не было секретом! — сказал маркиз де Сетина. — Пью за вас, прелестное дитя!

— Я догадался в Константинополе.

— А я — на Эгнатиевой дороге, — заговорили другие рыцари.

И только Бизоль де Сент-Омер, держа в руке кубок, изумленно таращил глаза, ничего не понимая.

— Черт возьми! — воскликнул он наконец. — Так вы — девушка? Вот ведь сюрприз! Как же я-то так оплошал…

— Ничего, ничего, — стали утешать его рыцари. — Просто тебя больше всего интересуют лошади и оружие… И бараньи ноги… В следующий раз будешь внимательнее…

— Зато вы самый большой, добрый и славный! — мило улыбнулась ему сама Алессандра, и, готовый обидеться Бизоль, тотчас же оттаял.

— А, ерунда! — сказал он, махнув рукой. — По мне, будь вы хоть чернобурым горностаем, главное, что Тропези сделал прекрасный выбор, взяв вас в супруги!

И все рыцари и оруженосцы, поднявшись со скамей и взметнув кубки, еще раз поздравили белокурую, зардевшуюся и бесконечно счастливую Алессандру. Теперь все внимание, во время ставшего вдруг праздничным ужина, было уделено молодой паре, и оживление за столом не утихало. Но в разгар этого веселья в гостиницу незаметно вошел высокий человек, закутанный в темный плащ и направился прямо к Гуго дё Пейну.

— Мессир! — сказал он, склоняясь перед рыцарем. — Можете ли вы уделить мне минуту внимания наедине?

Гуго де Пейн внимательно посмотрел на него, поднялся и отошел от стола.

— Я пришел передать вам, что вас желает видеть один человек самых благородных кровей, встреча с которым представляет для вас интерес, — произнес незнакомец.

— И имя его вы держите в тайне? — уточнил де Пейн.

— Да, мессир. Если вы согласны немедленно отправиться за мной, то я подожду вас на улице, — ответил посланец. И добавил: — Но вы должны быть один и без оружия.

Гуго де Пейн кивнул головой и подошел к столу. Он отстегнул свой меч и передал его Раймонду. В это время около него встал Людвиг фон Зегенгейм и слегка тронул за локоть.

— Я был неподалеку и все слышал, — сказал он. — Друг мой, вы не должны идти с этим человеком. Это ловушка.

— Сомневаюсь, — ответил Гуго.

— Я знаю, что вас не отговорить, но возьмите по крайней мере мой кинжал. Этот стилет не раз спасал мне жизнь, — и граф протянул де Пейну небольшой, обоюдоострый клинок.

— Спасибо, — немного колеблясь, поблагодарил его де Пейн. Он спрятал кинжал за поясом под плащом и, не привлекая внимания веселящихся за столом людей, скользнул к двери.

3

Гуго де Пейн шел за незнакомцем в темном плаще, а улицы в этот вечерний час были пустынны и молчаливы; лишь кое-где в окнах домов горели огни, да звезды на небе, выстроившись в привычный порядок, холодным светом освещали их путь. После той безумной небесной пляски, они вновь были приведены в повиновение, точно сорвавшиеся с цепи звери — гончие псы, львы, медведицы, скорпионы. Но если бы вся эта свора ринулась вниз, на людей? И начала рвать, кусать, жалить — и правых, и виноватых, не разбирая, где отягощенные злом, а где невинные агнцы? Потому что не бывает ни тех, ни других, когда приходит Зверь. Все становятся виноватыми поровну, и никому не будет спасения. Придет ли это время, о котором были предупреждены люди в летнюю ночь тысяча сто одиннадцатого года?

Незнакомец сворачивал то на одну улицу, то на другую, шел переулками и проходными дворами, словно стараясь запутать следы и сбить рыцаря с ориентира. Три раза рука Гуго де Пейна ложилась на прохладную рукоять кинжала под плащом, когда впереди показывались подозрительные группы людей, и трижды опасность оказывалась ложной. Наконец, незнакомец подошел к стоящему особняком дому, который окружал высокий забор из металлических решеток. Калитка открылась после того, как незнакомец постучал в нее особым способом и произнес особое слово.

— Прошу вас, — сказал он де Пейну, пропуская его вперед.

Войдя в сад, Гуго с удивлением не обнаружил никого, кто мог бы открыть калитку, ни единой живой души, словно между абрикосовых деревьев, источающих пьянящий аромат, витал невидимый дух, прислуживающий хозяину дома.

— Здесь я расстанусь с вами, — негромко произнес незнакомец, почтительно склоняясь перед рыцарем. — Пройдите по дорожке к дому, откройте дверь и поднимитесь по мраморной лестнице на второй этаж. Там вы увидите освещенные покои, где вас будут ждать, — и с этими словами провожатый повернулся и тотчас исчез в тени деревьев.