Ласточки и амазонки - Артур Рэнсом

– Пятница ничего не должен знать об этом, – возразила Титти.

– Отлично, я и не буду узнавать, – согласилась мать. – Но что ты делаешь здесь в полном одиночестве?

– Вообще-то мне полагается охранять лагерь, – пояснила Титти. – Но пока здесь никого нет, то я вместо этого спокойно могу побыть Робинзоном Крузо, и ничего от этого не изменится.

– Да, действительно, какая разница? – пожала плечами мама. – Позволишь ли ты Пятнице подложить немного дров в костер и вскипятить чай? Я не могу остаться надолго, но, может быть, они вернутся еще до того, как я уеду.

– Думаю, они вряд ли успеют вернуться, – вздохнула Титти. – Они собирались пересечь Тихий океан. По сравнению с этим расстояние до Тимбукту – просто сущий пустяк.

– Ну что ж, я все равно сделаю чай, – сказала мать. – Посмотрим, какие запасы продовольствия они оставили тебе.

Титти принесла свой паек – большой кусок пеммикана, немного ржаного хлеба, немного бисквитов и изрядный кусок кекса. Пятница отнесся ко всему этому скептически.

– И все же я думаю, что нам удастся приготовить из этого обед, – промолвил он. – Как насчет масла и картошки? Что, если мы сделаем котлеты с пеммиканом?

Пятница порылся в продуктовой коробке и нашел подтаявший кусок масла. Мать понюхала масло и сказала, что его в любом случае нужно съесть, а завтра можно будет взять у миссис Диксон очередную порцию. Еще она нашла несколько картофелин и соль. В пайке Робинзона Крузо обнаружилась чайная заварка – в кулечке, свернутом из бумаги. Еще там была жестянка из-под табака, полная сахара.

Пятница отбросил земляной слой с костра и положил на угли несколько веточек. Вскоре на огне уже булькал большой чайник. Мать почистила картошку, положила ее в кастрюлю с водой и пристроила с краю очага. Потом порезала пеммикан на мелкие кусочки – теперь он больше напоминал фарш. Когда картошка сварилась, туземка вытащила ее из воды, размяла, смещала с пеммикановым фаршем и сделала из этой смеси шесть круглых плоских лепешек. Потом растопила на сковороде кусок масла и обжарила в нем картофельно-пеммикановые котлеты – они быстро покрылись золотистой пузырчатой корочкой. Робинзон Крузо тем временем приготовил чай.

Когда с невероятно вкусным обедом было покончено, Робинзон Крузо сказал:

– А теперь, Пятница, не хочешь ли ты мне поведать о том, как ты жил до того, как попал на этот остров?

Пятница начал рассказывать о том, как его едва не съели дикари и как он спасся в последнюю минуту, выскочив из котла и удрав в джунгли.

– А ты не обжегся? – спросил Робинзон.

– Ужасно, – ответил Пятница, – но я натер больные места маслом.

После этого Пятница забыл, что он Пятница, и снова стал мамой. А мама рассказала Титти о своем детстве на овцеводческой ферме в Австралии, о том, как страусы эму откладывают яйца величиной с детскую голову, и как опоссумы таскают своих малышей в сумке на брюхе, и еще о кенгуру, которые могут убить взрослого человека ударом задних лап, и о змеях, прячущихся в пыли. Тут Робинзон Крузо тоже позабыл о том, что он Робинзон Крузо, и сделался Титти. А Титти взахлеб поведала маме о той змее, которую она видела своими глазами, и что эта змея живет в ящичке из-под сигар, а ящичек хранится в вигваме у угольщиков. Потом девочка рассказала маме об оляпке и как эта удивительная птица летала под водой, а потом кланялась ей, Титти. А мама повествовала об ужасной засухе в краю овцеводов, когда долго-долго не было дождя, и вода во всех колодцах пересохла, и овец пришлось перегонять за много миль, чтобы можно было напоить их, а по дороге целые тысячи их умирали от жажды. Еще она вспомнила о пони, который жил у нее, когда она была совсем маленькой, и о бурых медвежатах, которых ее отец поймал в зарослях, и она макала пальцы в мед, а медвежата их облизывали…

Время пролетело быстро, гораздо быстрее, чем когда Робинзон Крузо был на острове один. Но неожиданно Пятница поднялся и сказал, что ему пора уезжать.

– Я не могу больше ждать, – промолвила мать, – мне нужно возвращаться к Викки. Жалко, однако, что я не поговорила с Джоном. Я видела, что вчера он был расстроен тем, что ему сказал мистер Тернер. Я хотела спросить Джона – быть может, он хочет, чтобы я написала миссис Блэккет и попросила ее сообщить брату, что Джон не трогал его баржу.

Титти не знала, что сказать. Не следовало забывать о пиратах-Амазонках. И нельзя было вмешивать туземцев в такие дела. Так что девочка лишь пообещала, что, как только Джон вернется, она передаст ему слова матери.

– Интересно, почему их нет так долго? – спросила мама. – Ты уверена, что с тобой все будет в порядке, если ты останешься здесь одна? Быть может, тебе стоит вернуться вместе со мной в Холли-Хоув? Ты можешь смотреть с берега и покричать им, когда они будут проплывать мимо. Или просто погостишь у меня, проведешь на ферме ночь, а утром доберешься по суше до миссис Диксон и присоединишься к остальным, когда они приедут к ней за молоком. Мы можем оставить здесь записку Джону, чтобы он знал, куда ты уехала.

На несколько секунд это предложение показалось Титти очень заманчивым. Когда мать собралась уезжать, то остров почему-то стал выглядеть куда более пустынным, чем до ее приезда. Но затем девочка вспомнила о маяке и бакенах и о том, что она оставлена здесь на страже лагеря.

– Нет, спасибо, – отказалась она. – Я лучше останусь здесь.

Мать отнесла сковородку, кастрюли, кружки и тарелки к бухте и вымыла их, а Титти вытерла чистую посуду полотенцем. Мама отнесла посуду в лагерь, аккуратно отставила в сторону, наполнила чайник свежей водой и поставила его к очагу, одним боком в огонь.

– Он сейчас нагреется, – сказала мать, – и его можно будет быстро вскипятить, когда остальные вернутся на остров и захотят чаю.

– Думаю, они вернутся еще не скоро, – отозвалась Титти.

Мать пристально посмотрела на нее.

– Пожалуй, тебе лучше поехать со мной, – повторила она. – Лагерь будет в полном порядке и без всякой охраны.

– Нет, спасибо, – твердо отказалась Титти.

– Ну ладно, – согласилась мама, – если ты так уверена, что с тобой ничего не случится. Но если они будут опаздывать к чаю, не жди их слишком долго. Блэккеты могли пригласить их остаться и попить чаю на ферме.

Титти ничего не ответила. Мать вошла в лодку и оттолкнулась от берега веслом.

– До свиданья, Робинзон Крузо,- промолвила она.

– До свиданья, Пятница, – откликнулась Титти. – Было очень здорово, что ты погостил у меня. Надеюсь, тебе понравился мой остров.

– Очень понравился, – заверила мать.

Она медленно погребла прочь. Титти взбежала на Дозорную высоту, чтобы помахать вслед. Лодка проплыла мимо, и остров неожиданно сделался действительно очень необитаемым. Титти вдруг передумала и позвала:

– Мама!

Мать остановила лодку.

– Хочешь поехать со мной? – спросила она.

Но в этот момент Титти снова вспомнила, что она не просто Робинзон Крузо, который был рад, когда его подобрал проходящий мимо корабль, но еще и матрос Титти, которая должна поднять лампу на высокое дерево, стоящее у нее за спиной. Она должна это сделать, чтобы остальные могли найти остров в темноте. А еще нужно было зажечь бакены, чтобы отважные мореплаватели могли ввести свой корабль и захваченное ими судно в тайную гавань.

– Нет, – отозвалась Титти. – Я просто хочу еще раз сказать «до свиданья».

– До свиданья! – крикнула в ответ мать.

– До свиданья, – повторила Титти. Она улеглась на землю и посмотрела вслед лодке в подзорную трубу. Неожиданно она обнаружила, что ничего не может разглядеть. Титти моргнула, вытащила из кармана носовой платок и протерла сперва окуляр трубы, а потом собственный глаз.

– Тупица, – пробормотала она. – Это из-за того, что ты слишком пристально вглядываешься. Попробуй смотреть другим глазом.

Глава 19

Река Амазонка

Солнце опустилось за гряду холмов на западном берегу острова. Светлая полоса неба на западе становилась все уже и уже и наконец совсем исчезла. Ветер стих. Острова Рио отражались в недвижной воде.

– Это просто невыносимо, – сказал капитан Джон. – Пока ветер снова поднимется, может совсем стемнеть. Давайте лучше доплывем до западного берега и пойдем вдоль него на веслах. Если даже они высматривают нас, то не заметят, если мы будем держаться близко к суше.

– Они примут нас за рыбаков, – согласилась Сьюзен.

– Нас может выдать мачта, – напомнил Джон. – Но ее можно и снять. И вообще, если мы пойдем вдоль того берега, то почти все время будем укрыты от их глаз. Держу пари, что они вообще нас не увидят. А если ветер не задует снова, то, когда мы войдем в реку, уже будет слишком поздно и мы ничего не сможем разглядеть.

– Тогда поплыли, – кивнула Сьюзен.

– Можно, я сяду на весла? – Спросил Роджер.