Отпуск на двоих - Генри Эмили

Тогда я была в ужасе. Сбежала и оставила Алекса одного разгребать последствия.

– Помнишь, как мы ездили в Сан-Франциско и вечно повторяли: «Когда ты в Риме!..» – каждый раз, когда хотели что-нибудь купить? – спросила я.

– Возможно, – неуверенным голосом ответил Алекс. Полагаю, что на моем лице отразилось то, что я чувствовала, – полное крушение всяческих надежд, потому что Алекс тут же извиняющимся тоном добавил: – У меня не слишком-то хорошая память.

– Ага, – сказала я. – Звучит логично.

Он смущенно кашлянул.

– Хочешь что-нибудь посмотрим? Или ты собираешься еще погулять?

– Давай лучше что-нибудь посмотрим. Если я снова вернусь в музей искусств Палм-Спрингс, думаю, меня арестует ФБР.

– А что, ты украла что-то ценное? – поинтересовался Алекс.

– Узнаем, когда я навещу оценщика, – пошутила я. – Надеюсь, что этот Клод Моней был важной шишкой в мире искусства.

Алекс засмеялся, качая головой, но даже это слабое движение отозвалось в его спине болью.

– Черт, – пробормотал он. – Хватит уже меня смешить.

– Хватит считать, что я шучу, когда говорю об ограблении музея.

Алекс зажмурился и сжал губы, стараясь подавить смех. Через несколько секунд он снова открыл глаза.

– Ладно. Сейчас я схожу в туалет – надеюсь, что в последний раз на сегодня, – и приму еще одну таблетку. Ты пока можешь достать из моей сумки ноутбук и включить Нетфликс, если хочешь.

Он осторожно повернулся, спустил ноги на пол и встал.

– Договорились, – сказала я. – А вкладку с порносайтом мне оставить или закрыть?

– Поппи, – простонал он, не поворачивая ко мне головы. – Хватит шутить.

Я вскочила с кровати, нашла ноутбук Алекса и понесла его с собой к кровати, открывая на ходу.

Ноутбук он не выключил – просто закрыл крышку, так что, когда я пошевелила курсором, экран ожил. Дальше окна входа в учетную запись меня не пускало.

– Пароль? – крикнула я через дверь ванной.

– Фланнери О’Коннор! – крикнул он в ответ. Затем раздался звук смываемого унитаза, потом зашумел кран в раковине.

Я вбила пароль и увидела открытый интернет-браузер. Я даже сделать ничего не успела – мой взгляд просто упал на содержимое странички, прежде чем я успела все закрыть.

Сердце у меня забилось чаще.

Вода выключилась, и дверь ванной открылась.

Наверное, лучше было бы сделать вид, что я вовсе ничего не видела, но тут на меня что-то нашло. Часть моего мозга, которая отвечала за то, чтобы фильтровать вещи, которые не стоит произносить вслух, попросту отключилась.

– Ты пытаешься устроиться учителем в Беркли-Кэрролл?

Непонимание на его лице быстро сменилось чем-то, похожим на вину.

– А, ты об этом.

– Это Нью-Йорк, – сказала я.

– Да, именно это написано на сайте, – ответил Алекс.

– Город Нью-Йорк, – уточнила я.

– Что, тот самый Нью-Йорк? – убийственно серьезно пошутил он в ответ.

– Ты что, переезжаешь в Нью-Йорк?

Говорила я, скорее всего, громко, но сейчас в моей крови бурлило столько адреналина, а сердце так стучало в ушах, что все звуки доносились словно через слой ваты, превращая крик в приглушенный шум.

– Вряд ли, – сказал он. – Я просто увидел вакансию, вот и все.

– Но ты бы просто влюбился в Нью-Йорк, – сказала я. – Подумай только обо всех этих книжных магазинах.

Алекс едва различимо улыбнулся. Выглядел он одновременно довольным и почему-то печальным.

Он медленно опустился на кровать рядом со мной.

– Не знаю, – сказал он. – Я просто просматривал вакансии.

– Я не буду тебе надоедать, – пообещала я. – Если ты боишься, что каждый раз, когда у меня что-нибудь случится, я начну ломиться к тебе в дверь, то я обещаю, что не буду.

Он скептически приподнял бровь.

– А если ты узнаешь, что у меня свело спину, ты начнешь ломиться в мою квартиру с коробкой пончиков и лидокаиновой мазью наперевес?

– Нет? – тонким, виноватым голосом ответила я. Алекс улыбнулся шире, но глаза у него были полны грусти. – Что такое?

Какое-то время мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, словно в гляделки играли. Затем Алекс вздохнул и провел ладонью по лицу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Не знаю, – сказал он. – Мне нужно кое с чем разобраться. В Линфилде. И уже только потом принимать подобные решения.

– Твой дом? – предположила я.

– В том числе, – ответил он. – Я люблю этот дом. Не знаю, хватит ли у меня духу его продать.

– Ты можешь его просто сдавать! – предложила я, и Алекс бросил на меня мрачный взгляд. – Ну да. Ты слишком строгий, чтобы быть хорошим арендатором.

– Ты хотела сказать, что все остальные слишком расхлябанные, чтобы быть хорошими арендаторами.

– Ты мог бы сдать его своему брату. Одному из, – предложила я. – Или просто оставить все как есть. Он же принадлежал твоей бабушке, так? Ты вообще там имеешь какую-то долю?

– Нет. Только обязанность платить налоги. – Он снял с моих колен компьютер и закрыл вкладку с работой. – Но дело не только в доме. И не только из-за моего папы и братьев, – добавил он, как только я открыла рот. – Разумеется, я буду сильно скучать по племянницам и племянникам. Но есть и другие причины, которые удерживают меня в Линфилде. Или скорее могут удерживать. Я просто вроде как… Жду, чтобы посмотреть, что из этого получится.

– А, – сказала я, сраженная внезапным озарением. – То есть это… Женщина.

Алекс снова принялся сверлить меня взглядом, словно так и подначивал развить эту тему. Я молчала, так же неотрывно глядя ему в глаза, и он сломался первым:

– Нам необязательно об этом говорить.

– О, – повторила я. Весь мой ажиотаж и радость по поводу возможного переезда Алекса в Нью-Йорк улетучились. Я почувствовала холодок в груди. – Значит, это Сара. Вы снова собираетесь сойтись.

Он опустил голову, помассировал брови.

– Не знаю.

– Она этого хочет? – спросила я. – А ты?

– Я не знаю, – снова сказал он.

– Алекс.

– Не делай этого, – он поднял взгляд. – Не пытайся меня отчитывать. Со свиданиями у меня, знаешь ли, довольно туго, а у нас с Сарой долгая история отношений.

– Жалкая у вас история отношений, – сказала я. – Вы не просто так расстались. Дважды.

– Мы и встречаться начали не просто так, – парировал он. – Не все могут просто уйти, не оглядываясь, как это делаешь ты.

– Это что еще значит? – резко спросила я.

– Ничего, – быстро ответил Алекс. – Просто мы разные.

– Я знаю, что мы разные. Еще я знаю, что такое не иметь отношений. Я вообще-то тоже одинока, Алекс. Я почетный член анонимной группы поддержки людей, которым в личные сообщения присылают непрошеные фотки членов по десять раз на дню. Но я же не пытаюсь снова сойтись с каким-нибудь своим бывшим парнем.

– Это другое, – настойчиво произнес Алекс.

– Почему это? – требовательно сказала я.

– Потому что тебе нужно совсем не то, что нужно мне! – сказал Алекс, чуть ли не срываясь на крик. Это была, пожалуй, самая громкая фраза, которую я когда-либо слышала. Он не звучал разозленным, нет, но он определенно звучал очень расстроенным.

Я подалась назад, отстраняясь от него, и Алекс словно немного сдулся. Он был явно смущен.

– Я хочу жить так же, как мои братья, – сказал он, возвращаясь к своему привычному состоянию, тихому и собранному. – Я хочу жениться, завести детей и внуков. Хочу состариться вместе со своей женой и жить в одном и том же доме так долго, чтобы он начал пахнуть совсем как мы. Я хочу выбирать мебель в чертову гостиную, понимаешь? Хочу красить стены, хочу жить, как все в Линфилде, и делать все эти вещи, которые ты считаешь абсолютно идиотскими, ясно? Вот чего я хочу. И я не хочу ждать. Никто не знает, сколько ему еще отпущено жить. Я не хочу через десять лет узнать, что у меня какой-нибудь гребаный рак члена и что для меня все уже слишком поздно. Вот что для меня важно.

И вот Алекс полностью выплеснул все свои чувства, а я все еще дрожала от стресса, от боли и от стыда. Но больше всего – потому что я злилась на себя за то, что все это время не понимала, почему он так выходит из себя, почему он так защищает наш жалкий городишко и почему он постоянно уходит от темы обсуждения Сары.