Ты моя проблема (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

В общежитии меня не замечают. Я стараюсь как можно сильнее утонуть в своем огромном капюшоне так, чтобы не было видно лица.

Когда Юля видит меня на пороге, у нее слегка дергаются уголки губ.

— Что-то случилось? — бормочет растерянно.

— Я пройду?

— Конечно, — хмурит лоб, — проходи.

— Спасибо.

Стягиваю с головы капюшон, прилипаю спиной к стенке. Хочется вести себя раскованнее, наверное даже наглее. Ведь это она меня предала…

Но я не могу. Смотрю в пол и абсолютно не знаю, с чего начать этот нелегкий разговор.

Мельком замечаю валяющийся на кровати чемодан. Он открыт, но уже доверху наполнен вещами.

— Куда-то уезжаешь?

— Это… да, просто… — трет ладони друг о друга. — У тебя все в порядке?

У нее обеспокоенный голос. Словно она искренне волнуется. Словно…

— Зачем ты это сделала? — поднимаю взгляд. Наши глаза сталкиваются.

Буквально пару секунд. Но я вижу весь тот ужас, что творится у нее внутри. Она напугана.

— Зачем, Юль? — прижимаю пальцы к губам.

Не понимаю. Не верю. Все еще хватаюсь за соломинку. Не хочу верить.

— Я… прости меня.

Она трет виски, озирается по сторонам. Глубоко дышит.

— Прости, я не хотела. Это… так вышло. Понимаешь? Просто вышло. Все бы все равно узнали. Мне нужны деньги. Деньги.

— Из-за денег ты выставила меня сумасшедшей, которая спит с родным братом. Зачем это вранье?

— Я этого не говорила. Я сказала, что сводные, я сказала им… — ее трясет. — Они все перевернули. Понимаешь?

— Нет.

Смотрю на ее живот, и она мгновенно прикрывает его руками.

— Я хочу для своего ребенка лучшей жизни, не такой, что была у меня. Мне нужны эти деньги, Ксюша. Нужны.

— Но почему так, Юль? Это всего лишь деньги, можно же иначе.

— Иначе? Иначе? — она смеется. Просто заливается смехом. — Что ты несешь Ксюш? Как иначе? Кому я нужна? У меня нет богатенькой мамы или мужика. Никого нет. А у тебя есть все, и ты это не ценишь. Ноешь вечно. Ноешь. Проблемы эти придумываешь. Которых нет. Нет у тебя проблем, Зайцева. Нет и никогда не было. Удочерили тебя? Так радуйся, что ты не в интернате росла. Радуйся, а не во враги их записывай!

60

Она кричит. Громко. Надрывно. Смотрит мне в глаза и, стиснув зубы, издает какие-то смертельные звуки. Замогильные.

— Уходи, Ксюша, — бросает взгляд на дверь, — уходи.

Отлипаю от стенки и делаю шаг. Огибаю ее осевшее на пол тело и тянусь к ручке. Когда переступаю порог, оборачиваюсь.

Юля продолжает сидеть на полу и раскачиваться из стороны в сторону.

— Ну ты и дрянь, — это все, что я могу из себя выдавить.

Хлопаю дверью, накидываю капюшон и спускаюсь на улицу. Дрожащими пальцами набираю номер Дениса. Гудки кажутся такими долгими. Растягиваются на тысячи секунд. Ледяной ветер продувает тело. Зубы стучать начинают.

— Да.

— Забери меня, — шепчу, потому что больше не могу сдержать слез. — Забери меня отсюда.

— Где ты?

— В общаге.

— Зачем ты туда поехала?

— Мне нужно было услышать это от нее. Просто нужно было. Приезжай, пожалуйста, Денис. Я очень тебя прошу. Приезжай.

Кажется, я сбрасываю вызов первая. Растираю слезы по лицу. Мне так плохо. Отвратительно. Кусаю свое запястье и часто всхлипываю. Хочется кричать, но я сдерживаюсь. Мы же были подругами. Да, не полжизни, но за эти полтора года я настолько прониклась нашими отношениями. Юлька стала мне сестрой. Ближе, чем Оля. Ближе, чем все. Я была готова для нее на все. Почему она не сказала про деньги? Мы же могли что-то придумать. Могли бы. Но она выбрала другой путь… она выбрала предательство.

Денис приезжает быстро. Или же мне так только кажется. Я настолько погружена в свои мысли, что не сразу замечаю его приближающуюся ко мне фигуру.

— Ты что творишь?

Я сижу на асфальте, прижавшись спиной к стенке на торце здания общаги. Холода не чувствую. Но промерзла уже насквозь.

Денис обхватывает меня под талией и поднимает с земли.

— Ты приехал, — прикрываю глаза.

Цепляюсь за него, как за спасательный круг. Обнимаю. Дышу. Рядом с ним я чувствую себя иначе. Увереннее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Прости меня, — облизываю обветренные губы, — ты один поддержал меня вчера. Только ты. А я… я снова чуть все не испортила.

Соколов молчит. Поднимает на руки. Так и несет к машине. Тесно прижимая к груди. Уже в салоне обхватывает мои ладони, крепко сжимает в своих руках. Ловит мой бегающий взгляд и практически рывком тянет на себя. Целует. Даже не так. Клеймит. Выбивает из легких остатки воздуха.

У меня дрожат пальцы и сто процентов расширены зрачки. Он рядом. Просто рядом, и этого уже достаточно.

— Не плачь.

У него теплые руки. На улице такой холод. А у него горячие ладони. Он обхватывает ими мои щеки. Снова целует. Едва ощутимо.

Включает печку. Я чувствую потоки теплого воздуха, они медленно окутывают тело и пробираются под расстегнутый пуховик.

— Я тоже был не прав. Я так часто на тебе срываюсь. Из-за пустяков. Тебе нужно от меня бежать.

Он улыбается.

Касаюсь пальцами его губ. Внутри все переворачивается. Я знаю, что неоходимо сказать. Нужно выразить свои мысли. Это важно. Кажется, что сейчас нет ничего важнее этого.

— Между нами чувства, Денис, — отвожу взгляд. Немного нервничаю. — Я вчера у тебя спрашивала, что между нами… и ты сказал, что не можешь это объяснить. А я могу. Между нами чувства. Такие сильные. Наверное, немного неправильные. Ненормальные. Но они есть. Я знаю это.

— У тебя губы синие, — шепчет, склонившись ко мне совсем близко. Несколько миллиметров.

— Ты переводишь тему?

— Нет. Ты права. Неправильные и ненормальные — самая точная формулировка.

Прижимаюсь к нему. Дышу им. Он гладит мои волосы. Вытирает мокрые щеки.

— Ты не уйдешь?

Всхлипываю и смотрю на него с надеждой. Мне страшно. Если и он бросит меня вариться во всем этом… я сойду с ума. Я точно рехнусь.

— Не дождешься.

Денис улыбается шире, но меняется в лице сразу, как только у него начинает звонить телефон. Он видит номер звонящего. Напрягается. Я чувствую, как меняется атмосфера.

Соколов сбрасывает вызов и сразу просит меня пристегнуться. Момент откровений тает.

— Пару дней побудем за городом. Нужно выключить голову. Продумать стратегию. С утра Паша подтянется, — говорит уже обыденно. Можно сказать, даже без эмоций.

— Ладно. Я решила взять больничный. Только… кот один там.

— Днем нашлись хозяева. Соседи с пятого. Неделю назад выскользнул от них в подъезд, думали, что уже не найдут.

— Здорово.

В глубине души мне немного жаль. Я была уже готова оставить его себе. Даже имя придумала. Люцифер.

Подтягиваю колени к груди, предварительно скинув обувь. Мы уже выехали за город. В машине тепло. Я даже начинаю оттаивать. Главное, не схлопотать простуду. Не хотелось бы валяться с температурой. Меня так и клонит в сон. Веки слипаются. И я позволяю себе закрыть глаза. Денис делает радио тише. Устраиваюсь поудобнее и почти сразу засыпаю. День был длинным и очень тяжелым. Правда, в состоянии сна нахожусь недолго.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Просыпаюсь от удара. Меня по инерции тянет немного вперед, и я не сразу могу сориентироваться, что вообще происходит. В голове мерзкий писк. Часто моргаю. Подушка не вылетела, я не ударилась. Но ремень, кажется, пережал мне половину внутренностей. Адски болит плечо. Медленно поворачиваю голову в сторону водителя, только сейчас понимая, что дверь открыта, а Дениса рядом нет. Музыка в динамиках почему-то стала громче. Басы бьют по барабанным перепонкам. В машину точно кто-то врезается. Мы слетели с дороги на обочину. Я вижу лесополосу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С горем пополам отстегиваю ремень. Делаю глубокий вдох и вылезаю на улицу. Огибаю капот. Голоса. Я отчетливо слышу голоса. Упираюсь ладонью в черный металл машины и замираю. Смотрю вперед.