Ты моя проблема (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

Отшатываюсь. Делаю шаг назад. Накрываю рот ладонями, но это не поможет. Мой сорвавшийся с губ визг уже не заглушить.

Я трясусь, смотрю на происходящее, выхватываю все по кадрам и ничего не понимаю.

Они бьют его. Их пятеро или шестеро. Не знаю. Они бьют Дениса.

61

Мне это не кажется.

Хотя, когда перед глазами встает подобная картина, можно запросто решить, что ты сошла с ума.

На удивление, мой крик никого не интересует. Интуитивно ловлю на себе пару чужих ленивых взглядов, не больше. Лиц не вижу. Яркие фары слепят.

Замечаю еще одну фигуру в стороне. Именно она склоняется над Денисом, когда люди, столпившиеся вокруг и наносящие удары, расходятся в стороны. Высокий, широкоплечий. Он говорит одну-единственную фразу:

— Тебе лучше проиграть бой.

Ухмыляется и со всей силы прикладывает Дениса рукояткой пистолета по голове.

Не дышу. В какой-то момент делаю шаг в эпицентр кошмара. Меня тянет туда как магнитом. Мне страшно. Дико страшно. Но не за себя. Что, если они его убили? Что, если… Так много ужасных мыслей.

Машины исчезают. Несколько секунд — и дорога остается пустой. На ватных ногах перебегаю потрескавшийся асфальт и падаю перед Денисом на колени. Кожу жжет. Останутся ссадины. Но мне плевать. Сейчас мне нет до этого дела.

Руки дрожат. Я вся дрожу. Плачу. Склоняюсь ближе, чтобы понять, дышит ли он вообще. Кажется, да. Нужно позвонить в скорую. Нужно позвонить…

Озираюсь по сторонам и понимаю, что абсолютно не помню, где мой телефон. Ощупываю карманы и снова оглядываюсь на машину.

— Денис, — шепотом, касаясь ладонью его лица, — не умирай. Слышишь?

Во мне столько паники. А он лежит и не шевелится. На боку, подогнув под себя ноги. Кажется, без сознания. Что мне делать?

— Я люблю тебя, только не умирай, — всхлипываю и решаю, что нужно вернуться в машину. Взять духи и телефон. Нужно, чтобы он пришел в себя.

Бегом возвращаюсь, спотыкаюсь и падаю рядом с Денисом. Подползаю ближе. Вытаскиваю край своего шарфа и обильно поливаю его духами. Саму подташнивать от этого запаха начинает. Отлично, значит, сойдет за нашатырь.

— Давай же, очнись, — бормочу и вожу тканью перед его носом.

Соколов начинает шевелиться и даже умудряется оттолкнуть мою руку.

Он в сознании. Снова всхлипываю.

— Не реви.

Это первое, что он говорит слегка осипшим голосом.

Денис упирается кулаками в землю и медленно садится на асфальт. Трогает затылок, на мгновение прикрывает глаза. Дорога слабо освещена фонарями, но этого хватает, чтобы видеть его.

Денис смотрит на меня. Внимательно, словно хочет отыскать что-то ясное ему одному. Проводит пальцами по моей щеке.

— С тобой…

— Меня не тронули, — отрицательно качаю головой и подаюсь вперед. Дотрагиваюсь ладошками до его плеч. — Скорую нужно, врача, — убираю за уши выбившиеся пряди и шмыгаю носом.

Но Денис не реагирует. Медленно осматривается, ощупывает себя, когда касается ладонью области под грудью, морщится.

— Водить умеешь?

Это он мне? Смотрю на него во все глаза и часто киваю.

— Да-да.

— Ключи в зажигании, — отталкивается от земли. Пытается выпрямиться, но его слегка ведет. Подскакиваю на ноги в попытке помочь.

— Сейчас-сейчас, — обхватываю его корпус, подставляюсь так, чтобы он мог на меня опереться. — Нужно в больницу, если у тебя сотрясение?

— Нет. Садись за руль.

— Я?

Застываю посередине дороги. Он же несерьезно, правда? Я сидела за рулем только с инструктором, когда сдавала на права. После ни разу не осмелилась.

— Ты. Давай, Ксеня.

Денис упирается ладонями в капот. В машину залезает уже самостоятельно. На место пассажира. Я же остаюсь стоять у открытой двери со стороны водительского сиденья.

— Я не могу, — качаю головой.

— Можешь. Садись за руль.

— Нет, — шаг назад, — мы разобьемся.

— Уже разбились. Садись.

Он не повышает голос. Говорит очень спокойно, но вот это его спокойствие меня и пугает. Соколов остро реагирует на все. А сейчас в нем нет ни капли злости или же паники. С ума схожу здесь только я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Аккуратно усаживаюсь на сиденье. Хлопаю дверкой, и Денис морщится от громкого звука.

— Прости, — прикусываю кончик языка.

Осматриваюсь. Так, это автомат. Уже неплохо. Поворачиваю ключ и чуть сильнее сжимаю руль пальцами. Перевожу машину в драйв, но мы слегка съехали на обочину, так что без заднего хода я вряд ли смогу отсюда выехать.

— Спокойно, — бормочу, нервно поглядывая в зеркала. Снова переключаюсь.

— Больше руль выкрути.

Киваю, делаю, как он говорит.

— Ты нормально, Денис?

— Жить буду. Переключайся в драйв.

— А? Ага.

Надавливаю на педаль газа, и машина начинает медленно ехать вперед.

— Кто это был?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Максимально близко придвигаюсь к рулю, впиваясь ногтями в мягкую кожу.

— Знакомые.

— Тот мужчина… он говорил про бой. Чтобы ты проиграл, — дышу. Стараюсь делать это через нос, плотно сжав губы. — Они…

— Да. Дело в тотализаторе.

Соколов вытаскивает телефон и кому-то звонит.

— На дорогу смотри, не на меня, — слегка повышает голос, замечая, что я так и продолжаю на него таращиться.

Всхлипываю больше от нервов, чем от ожидающихся слез. В последнее время я слишком часто плачу, а так быть не должно. Это ненормально — вечно рыдать. Соберись, Ксю. Все будет хорошо.

— Здесь куда? — притормаживаю на развилке.

— Налево, — отнимает трубку от уха.

Денис говорит с Пашей, да, кажется, с ним. Я особо не вслушиваюсь. Не могу сосредоточить внимание хоть на чем-то. Стараюсь смотреть на дорогу. Снег пошел…

Соколов тем временем заканчивает разговор и указывает, что вот тут нужно свернуть направо.

Минуты через три перед нами открывается вид на дом. Два этажа, высокий забор. И ни единой души. Останавливаю машину и вылезаю на улицу.

В доме прохладно. Раздеваться нет никакого желания. Денис почти сразу уходит наверх. Нервно тереблю пальцы и минуты через две иду следом. Здесь несколько дверей. Куда дальше, не имею и малейшего понятия. Толкаю первую попавшуюся, оказываясь в просторной спальне. Шторы на окне плотно задернуты.

В примыкающей ванной слышится шум воды. Колеблюсь, но все же открываю дверь.

Мельком вижу его голую спину. Но, заметив меня, Денис сразу оттягивает свитер вниз.

— Как ты? — вздыхаю, медленно шагая ему навстречу.

— Бывало и хуже. Поможешь?

Киваю, беру из его рук пузырек и ватный диск. Денис поворачивается ко мне спиной. Смачиваю вату в жидкости и касаюсь ей мужского затылка. Прижимаю к небольшой ссадине. Руки дрожат. Крови, слава богу, нет. Но я все равно стараюсь казаться отважнее, чем есть на самом деле. Правда, недолго.

В какой-то момент просто прилипаю всем телом к его спине и шепчу:

— Мне страшно.

Втягиваю голову в плечи. Мне действительно невероятно страшно.

— Ты не должна была стать свидетелем всего этого.

Денис смотрит на меня через зеркало. Ловит взгляд. Сжимает в своей ладони мою.

— Идем.

Подталкивает к двери.

— Ложись спать, — касается губами моего виска, как только мы оказываемся в спальне.

— А ты? — нервно смотрю на огромную кровать. Не могу представить, что сейчас останусь здесь одна.

— И я.

В комнате становится темно. Матрац проминается под весом наших тел. Денис прижимает меня к себе. Обнимает. От этих прикосновений становится легче. Не так страшно. Я не чувствую себя одиноко. Все эти ужасы так и стоят перед глазами, но теперь я словно разделяю их с ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Долго смотрю в темноту и наконец озвучиваю то, что уже больше часа крутится в голове.

— Тебе, наверное, нужно проиграть бой, — шепчу, мгновенно чувствуя, как его тело напрягается.



62