Проклятье Персефоны (СИ) - Харос Рина

— Весь остров гудит об этой новости. Но ради всех Святых, я должен увидеть твою сестру раньше, чем отдам Богу душу! — подняв руки в знаке капитуляции, Гартье попытался сфокусировать на мне взгляд. — Но многие капитаны, которые прибыли сюда со своими потенциальными невестами, готовы хоть сейчас расторгнуть с ними помолвку, если твоя сестра окажется так же хороша, как о ней говорят.

— Невесты? Какие невесты?

Капитаны переглянулись, боясь, что ляпнули лишнего, но Гартье продолжил уверенным голосом:

— Да, трое наших нашли себе невест, подробностей не знаю, но, вроде, как поговаривают, спасли девушек от плена. Старик, лет семидесяти выставил их как товар на пристани и продавал за бесценок. Единственное, что понят капитаны о нем — это одну деревянную ногу, а вторую перевязанную бинтами. Ни цвет глаз, ни телосложение, ни тембр голоса никто так не вспомнил, представляешь?

Воспоминания невольно проникли в мою голову: старик на корабле, который просил меня выпить из фляжки и молился богине, чтобы она его услышала. Догадка поразила меня, словно гром.

Что ты задумала, чертова сирена?

Стараясь не показать волнения, я лишь отмахнулся и непринужденно произнес:

— Уверен, что наши капитаны выбирали невест не только по размеру груди. А пока, — я силой развернул незваных гостей к себе спиной и подтолкнул в сторону выхода, — нам всем надо подготовиться к вечеру. Нельзя пропустить такое грандиозное шоу.

Гартье, ловко вырвавшийся из моей хватки, на пятках развернулся и встретился со мной лицом. Казалось, что он моментально протрезвел, когда задал вопрос:

— Ты уже встречался с Роджером? Никто его пока не видел на острове.

— Нет, но уверен, что он скоро прибудет.

— Уильям, долго ты еще будешь избегать встречи с ним? — как бы непринужденно спросил Гартье, но в глазах его читался испуг.

— Совсем скоро мы с ним встретимся, мой друг, не переживай.

Схватив его за плечо резче, чем следовало, я развернул весельчака в сторону крыльца, где его уже ожидал Меркель и, натянув милую улыбку, помахал пальчиками на прощание. Я лишь усмехнулся, когда услышал за спиной мужской смех, напоминавший гогот чаек.

***

Хорошенько отдохнув, я покинул лачугу и уверенным шагом направился в сторону дворца, из которого слышались мужские и женские возгласы, заглушенные восточной музыкой.

Храм представлял собой в такое время таинственное зрелище: факелы, обставленные по всему периметру, отбрасывали длинные витиеватые тени, которые колыхались от малейшего движения ветра, будто в такт музыки. Деревья, тянувшиеся лиственными верхушками к колоннам, оплетали их ветками и, шурша кронами от ветра, будто старались скрыть храм от посторонних взглядов. Статуя Персефоны возвышалась чуть поодаль от храма, около бассейна с чем-то вязким, имела идеальные черты, наполненные пренебрежением и холодностью. Кровавая луна, пробиваясь сквозь массивные деревья, освещала храм и площадь вокруг него в алый цвет.

Обычно на этом острове редко встречались женщины, однако, сегодня был особенный вечер, поэтому знойных красавец набралось немало. Наложницы ворковали с капитанами и извивались вокруг них, точно змеи, привлекая моряков плавными движениями своего тела. Другие с радостными криками скрывались в чаще, из которой спустя несколько минут уже слышались приглушенные стоны.

Бал на Восточном Побережье по большей части являлся некой спасательной шлюпкой для моряков, которые месяцами бороздили морские просторы и долгое время обходились без женского внимания и тела. В эту ночь не было имен, не было званий, лишь голод и жажда, которые страстно пытались утолить сполна.

Выискивая взглядом Эмилию, я поймал себя на мысли, что все наложницы удивительно на нее похожи, только цвет глаз отличался: у Эмилии были зеленые, словно первая весенняя трава, а у этих девушек — синих и голубых оттенков.

Единственный зал вмещал не более пятидесяти человек. Подпитые мужчины и почти полностью обнаженные девушки вели непринужденные беседы и наслаждались обществом друг друга. Столы, нагруженные в основном выпивкой, были залиты вином и ромом, отчего в воздухе витал запах спиртного и соленого моря. Музыка с каждой минутой становилась все громче и требовательнее. Оглянувшись, я не заметил музыкантов или инструментов, которые могли издавать такие странные звуки, и невольно поежился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Внезапно музыка смолкла. Медленным шагом в зал вплыли небывалой красоты девушки. Во главе их вела женщина постарше: волосы собраны в тугой пучок, закрепленный на затылке, взгляд стыдливо и смущенно потуплен в пол, руки сложены в замок. Весь облик демонстрировал готовность повиноваться перед любым мужчиной и сделать все то, что он прикажет в рамках разумного.

Все девушки были одеты одинаково, отличаясь лишь цветом волос. На лицах, прикрытых разноцветными накидками, особенно выделялись глаза, в которых сквозило высокомерие. Женщина, шедшая во главе девушек, куда-то пропала, оставив их капитанам. Выпив пару бокалов вина и скользя взглядом по каждой, я сжал кулаки, не обнаружив среди них Эмилию. Стоило мне развернуться, чтобы начать поиски, я наткнулся взглядом на нее, медленно ступающую по ступенькам и придерживающую длиннющий подол юбки. Шагнув на последнюю плиту, Эмилия гордо вскинула голову, пристально наблюдая за каждым и, опустив подол, положила руки на талию.

— Я опоздала. Смею заметить, извиняться я за это не собираюсь.

В зале моментально послышался тихий шепот. Каждый из мужчин старался отодвинуть другого или оттолкнуть, чтобы рассмотреть девушку, стоящую среди колонн. Подол платья колыхался от порыва ветра, оголяя бедра, слегка растрепанные волосы спадали янтарными волнами на спину. Топ облегал упругую грудь, глаза горели диким огнем. Эмилия беглым взглядом осмотрела зал, тайно принюхиваясь. Осторожно ступая по холодной плитке, в слабом сечении факелов и кровавой луны, она пересекла зал и даже не посмотрела в мою сторону.

ЭМИЛИЯ

После того, как Раджа принес меня на поляну, я полностью потеряла счет времени, потому что заблудилась в многочисленных коридорах дворца. Освещенные факелами на стенах, они петляли, соединялись и расходились, заставив меня изрядно поплутать. Звуки музыки эхом раздавались со всех сторон, образуя жуткую нестройную какофонию, поэтому я никак не могла понять, где находится сам источник. Раздраженно закрыв глаза и глубоко вздохнув, я почувствовала на своей коже прикосновение холодных пальцев и теплое дыхание. Прикосновения были не настойчивыми, скорее мимолетными, мужские руки изучали каждый изгиб моего тела, будто пытались запомнить. Уловив едва ощутимый запах хвои и алкоголя, прибавленный табаком, я попыталась развернуться, но была заключена в крепкие объятья.

— Отпусти.

Шепот, вырвавшийся с моих губ, больше напоминал испуганный писк. Затем я невольно вздрогнула, услышав тихий смех.

— Громче, — потребовал Охотник, но я могла издать лишь едва различимый стон.

Мужские ладони продолжали ласкать мое тело: одна остановилась в районе низа живота и большой палец начал поглаживать оголенную кожу, разжигая желание, другая медленно и плавно скользила по моей шее, после чего длинные пальцы сжали ее. Я почувствовала прикосновение влажного языка к своей ключице, пальцы на шее слегка разжались, позволив нормально дышать. Слегка прикусив кожу, мужчина, начал покрывать плечи легкими поцелуями, опуская руку ниже, поглаживая лобок и ныряя между ног. Желание разгоралось во мне, будто Охотник знал, за какие ниточки тянуть и какой сделать следующий шаг. Сама того не осознавая, я сделала шаг назад, прижалась спиной к его груди и почувствовала набухшую возбужденную плоть. Почувствовав мое желание, охотник пару раз вжался в мою кожу сквозь ткань штанов. Пытаясь собраться с мыслями, я понимала, что только здесь, на Восточном побережье, подобное открытое проявление страсти считается обычным делом. Но самое страшное заключалось в том, что я не желала прекращать эту игру.