Проклятье Персефоны (СИ) - Харос Рина

Мои бедра и плечи качались, ноги переступали на месте, плавно, с пятки на носок, с каждым новым витком мелодии я отдавалась танцу с неистовой силой. Руки сирен ласкали меня, тянули к себе.

Все это казалось мне сном, миражом, будто ничего и никого не существовало в этот момент.

Сирены, извиваясь вокруг меня, переглядывались между собой и, не выдержав, скинули паранджу на пол. Довольно усмехнувшись, они сверкнули алыми глазами. Они видели мои истинную сущность, мне больше не надо было скрываться. Кулон, некогда служившим мне спасением, покоился на морском дне. Перед началом бала я в сердцах выбросила его с обрыва в воду, испытав волну облегчения. В глазах сирен мелькнуло раздражение, которое быстро сменилось восторгом, когда я, не думая о последствиях, притянула одну девушку к себе и поцеловала, отдавшись моменту. Мое тело и мысли не принадлежали мне, я была лишь сосудом, который наполнялся эмоциями и желаниями.

Я не сразу поняла, что музыка стихла, пока не услышала редкие громкие хлопки за спиной. Оторвавшись от губ девушки, я усмехнулась от мысли, насколько смелыми оказались мои жесты и действия, за которыми наблюдали десятки людей.

Повернув голову, я удивленно выгнула бровь и выпрямила спину. Роджер старался сдержать смешок, продолжая хлопать в ладоши.

— Могу ли я рассчитывать на приватный танец, Эмилия?

Кинув взгляд на мужчину, я не смогла сдержать тихого вскрика. Тело Роджера освещалось синим блеском, приближенным к оттенку Ниагара. Тонкие ленты, подобно хлыстам, были направлены в мою сторону и часть их, соприкоснувшись с моим телом, мерцали подобно звездам. Посмотрев на свои ладони, я шумно вдохнула воздух. Моя кожа блестела, подобно Роджеру, но имела другой оттенок — перламутрово-рубиновый. Сделав жест рукой, я направила свет в сторону мужчину и увидела, что ленты, исходящие из моего сердца, подобно изголодавшимся зверям, устремились к нему. Широко распахнув глаза, я наблюдала, как свет проникает в душу каждому из нас, даруя эмоции и чувства другого. Я не могла знать, что чувствует Роджер, но я чувствовала лишь одно — любовь, преданность и желание. Тепло, наполнившее каждую клетку, даровало новое, неизведанное чувство, объяснение которому я не могла найти. Я прикрыла глаза, позволяя нашим энергиям, нашим эмоциям, нашим чувствам переплестись, зарождая что-то поистине прекрасное.

Нет, Эмилия, остановись. Сейчас же!

Лениво поведя плечами и сбрасывая наваждение, я положила одну руку на талию, другой же откинула волосы назад, оголяя грудь и шею, с которых стекали мелкие капельки пота. Выдержав похотливый взгляд Охотника, я почувствовала легкое прикосновение к коже и заметила сирену, которую поцеловала несколько мгновений назад. Она повела головой в сторону капитана, с которым прибыла на этот остров, показывая, что должна вернуться на место, в ответ на что я лишь кратко кивнула.

В зале стояла гробовая тишина, которая нарушалась потрескиванием фитиля в факелах, воткнутых в разъёмы на колоннах. Моряки, смотревшие на меня в упор, облизывали губы, показывая прогнившие зубы, которые испортились из-за отсутствия должной гигиены и пищи на кораблях, капитаны же, что прибыли на остров без сопровождения, не скрывали довольных улыбок, потягивая алкоголь из бокалов и усмехаясь краем губ.

— Столь откровенно вести себя на глазах нескольких десятков изголодавших мужчин… Ты либо слишком отчаянна, либо слишком глупа, — Роджер медленно приближался ко мне, убрав руки в карманы. Туника, края которой были откинуты назад и открывали взору мускулистую грудь, едва колыхалась на ветру. Стоило мне лишь перевести взгляд на участок кожи под сердцем, как я увидела часть татуировки, на которой была изображена Персефона.

— Я не нуждаюсь в вашей оценке, капитан. Надеюсь, я доставила Вам истинное удовольствие своим танцем, ведь ничего лучше, наверняка, увидеть сегодня вам не удастся, — я с вызовом посмотрела охотнику в глаза, когда он подошел вплотную.

Костяшки его пальцев погладили мою щеку и, больно схватив за подбородок, он приподнял мое лицо, заставив привстать на носочки. Вторая рука начала блуждать по талии и животу, поднимаясь все выше. Слегка приспустив лямку, он изучал мое тело руками и жадным взглядом. Я бы отвергла столь откровенные прикосновения другого мужчины, но каждое движение Охотника вызывало во мне забытый трепет. Тело требовало продолжения, но, благодаря здравому смыслу, я понимала, что нужно играть покорную овечку и молча наблюдать за дальнейшими действиями соперника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Уверен, сегодня мне представится шанс увидеть что-то поистине прекрасное, родная, — он отпустил меня так резко, что я пошатнулась, с трудом устояв на ногах.

Не успела я опомниться, как снова раздался насмешливый голос и щелчок пальцами, напоминавший команду:

— Ко мне ее.

Развернувшись, Роджер быстрым шагом направился в сторону выхода. Я заволновалась, подсознательно осознавая, что упустила какую-то важную деталь. Но какую? Две пары сильных рук схватили меня за руки и сжали с такой силой, что на кое появились красные полосы. Испуганно оглядев зал, я поняла, что помощи просить не у кого: мужчины, казалось, потеряли ко мне всякий интерес, наслаждаясь вниманием сирен, околдовавших капитанов, а те, в свою очередь, встречаясь со мной взглядами, опускали головы, показывая, что выпутываться из этой щекотливой ситуации мне придется самостоятельно. Горло сжалось от подступавших слез, но, быстро сморгнув их, я подняла голову, пытаясь разглядеть в толпе знакомые лица.

Сары и Уильяма нигде не было.

Часть 2. Глава 19. Разбивая сердце чудовищу, Будь готов принять удар.

ЭМИЛИЯ

Мы шли около получаса, блуждая по дорожкам, пока впереди не показалась лачуга, скрытая в лесной чаще. Море, словно понимая мой страх, бешено колотило волнами по скалам, заглушая остальные звуки. Меня насильно втащили внутрь, пока я пыталась вырываться и кусаться, лишь бы не оказаться с этим монстром один на один. Оказавшись внутри, меня швырнули на пол как ненужную вещь.

Колени покрылись ссадинами, к горлу подступила тошнота, когда в нос ударил запах крови, смешанный с ароматом терпкого вина. Подняв голову, я увидела, что Роджер сидит в кресле напротив меня, запрокинув ногу на ногу и внимательно изучает жидкость в бокале, драматично вздыхая.

— Что же ты так долго, родная? — он едва сдерживал смешок, рвавшийся из его груди, сильнее стискивая зубы. — А я ненароком подумал, что мои парни воспользовались моментом и… тобой. Не стоило мне оставлять вас одних.

Не успела я сделать и вздох, как Роджер умелым движением рук вытащил из-за спины два тонких кинжала, напоминающих удлиненную иглу, и швырнул в сторону провожатых, попав прямо в горло. Мужчины захрипели, и, схватившись за рукоять оружия, пытались его достать, делая только хуже. Кровь фонтаном брызнула из раны и залила собой пол, оставляя мелкие крапины на стенах. Спустя пару бездыханные тела упали лицом на пол, заставляя меня поморщиться.

— Твои парни слишком хиленькие, чтобы справиться со мной.

Лицо Роджера дрогнуло. Взяв себя в руки, Охотник встал с кресла и подошел ко мне, присев на корточки.

— Тебе не занимать наблюдательности, родная, — выдержав паузу, мужчина продолжил, — а как насчет меня? Я тоже достаточно хилый для тебя, а, Эмилия?

Скривив лицо, будто меня сейчас стошнит, я фыркнула.

— Прости за то, что сделаю сейчас, но так надо, родная, — не успела я открыть рот, как правую щеку и губу пронзила боль. Я прижала руку к щеке, что-то теплое и липкое потекло между пальцев. Кровь. Гнев, вспыхнувший в груди, заставил меня поднять руку, чтобы влепить ответную пощечину. Но Охотник ловко перехватил мое запястье и крепко его сжал.

— Не сейчас. Не время. Я слишком часто позволял тебе вольности, но сейчас терпеть не намерен.

Роджер отпустил мою руку и, опустившись в кресло, произнес:

— Заходи. Я же вижу, что тебе не терпится начать.

— Мож-ж-жно убить ее быстро, пока она ничего не поняла.