Звезда победы - Виктор Стариков

А вскоре в дом вошло большое горе.

Началось все с денег. В семье был заведен порядок: все приносят домой заработанные деньги и отдают матери. Она распоряжалась всеми расходами и покупками. Еще никогда в семье не возникало разговора о деньгах. Вдруг Владимир не принес домой получки. Клемёнов, подозревавший, что мать балует Владимира деньгами, спросил сына о получке:

— Еще не получил, — беспечно ответил Владимир, но смутился.

Отец вначале не придал этому большого значения, но на третий и четвертый день сын отвечал ему так же и с каждым разом все раздражительнее, словно отец вмешивался не в свое дело.

Тогда смутные подозрения, что сын не только гуляет, но и прокучивает на стороне большие деньги, овладели мастером. Клемёнов спросил цехового кассира, получал ли Владимир деньги, и тот, удивленный, сказал, что он получил их в один день со всеми.

Контора окнами выходила в литейный двор доменного цеха. Семену Семеновичу были видны доменщики, убиравшие скрап после выпуска чугуна, и среди работающих знакомая фигура сына, с веселой улыбкой покрикивавшего на товарищей. Вот он один ухватил клещами большой кусок скрапа, застывшего в жолобе. Все мускулы его напряглись. Рабочие прервали работу, наблюдая за Владимиром. Владимир напрягся, металл дрогнул, и тогда рывком он вытащил его.

Клемёнов вздохнул и пошел из конторы.

Мастер прошел мимо сына, но ни о чем не спросил его, отложив разговор до возвращения домой.

Из цеха Семен Семенович вышел позже всех один. Уже второй день ему нездоровилось, но он перемогал себя, суеверно боясь ложиться в постель. Опять начало шалить сердце. Сегодня на заводе через каждые двадцать минут он вынужден был садиться, чтобы успокоить его. Сдает, сдает старое сердце.

Семен Семенович с грустью думал, что скоро надо будет уходить на покой. С таким сердцем по домне не побегаешь, и он уже старается поменьше подниматься на колошник. Да и пора, он достаточно проработал, надо уступать дорогу молодым.

А ведь совсем еще недавно он был в полной силе, и жизнь казалась ему бесконечно долгой. Даже и не верилось, что прошло уже десять лет, как он получил телеграмму Серго Орджоникидзе. Немного прошло с тех пор, но и очень много для его возраста. Да, под старость жизнь катится резво.

Обидно было, что не исполнилась его мечта: видеть одного из сыновей мастером в доменном цехе. Ни Степан, ни Владимир не оправдали отцовских надежд. Ведь сколько мастеров вырастил он, вывел в люди. На многих заводах их можно теперь встретить. Вот и на соседнем новом металлургическом заводе их сразу трое. Они так и говорят о себе — клемёновские ученики. Среди учеников есть и такие, что кончили институты и теперь работают инженерами-металлургами в разных концах страны. А из сыновей не смог сделать доменщиков.

Он задумался о Владимире: предстоящий разговор с сыном мучил его.

Владимира Клемёнов дома не застал. Пообедав, сын уже куда-то ушел. «На гулянку», — подумал отец.

Вернулся Владимир поздно, когда в доме все уже спали. Он заглянул в столовую и увидел отца, сидевшего с книгой в руках за столом. Семен Семенович хотел поговорить с ним с глазу на глаз и, хотя надо было рано вставать, терпеливо ждал сына.

Владимир вопросительно посмотрел на отца.

— Получил деньги? — спросил Семен Семенович.

Владимир молча кивнул головой.

— Что же матери не отдал?

— Я их истратил.

— Так, — протянул отец. — А на что же это? Можешь отцу сказать?

Сын опустил голову и молчал.

— Так и не скажешь?

— Очень нужны были, — неохотно промолвил Владимир. — А для чего — сказать не могу.

— Я скажу, — повысил голос Семен Семенович, — почему тебе стыдно отцу признаться. Гулять начал, кутить, по ресторанам шляться. Вот для чего тебе деньги нужны. В долги полез. Счет деньгам потерял, легко даются.

Владимир, испуганно отодвинувшийся к двери, облегченно вздохнул.

— Больше этого не будет, — примирительно пообещал он.

— Ишь, обрадовал — больше не будет.

Сын молча выслушал все, что говорил отец. Он и не пытался перед ним оправдываться. Однако так и не сказал, куда же истратил деньги.

Тяжелое чувство, недовольство сыном после этого разговора так и не изгладилось. Владимир после этого разговора стал от него как будто дальше.

Следующую получку Владимир принес всю до копейки, словно желая этим загладить свой проступок. Теперь как будто и не было повода сердиться на сына. Однако обида на Владимира у Семена Семеновича осталась.

Он не знал, что деньги те Владимир проиграл в карты. Сын и сам намучился своим проступком, и не проигрышем — острой нужды в деньгах дома не было, — а тем, что так много пришлось лгать, столько в семье было неприятностей. Отца он любил и уважал и понимал, какое горе причинил ему.

И тут же он совершил еще проступок.

6

Вернувшись как-то домой, Семен Семенович застал всех в непонятной для него тревоге. Жена ходила с заплаканными глазами. Зина хмурилась и отмалчивалась. Весь вечер в доме было нехорошо. Мать, заслышав стук в двери, торопилась первая пойти и отпереть. Похоже было, что кого-то ждали.

Владимир в этот день вернулся необыкновенно рано, тоже молчаливый, встревоженный, даже потемневший в лице, прошел в свою маленькую угловую комнату и не показывался из нее весь вечер.

Семен Семенович заглянул к сыну. Владимир сидел за книгой. Услышав шаги отца, он поднял голову и посмотрел на него так внимательно и настороженно, словно ждал каких-то вопросов.

Так и прошел весь вечер в непонятной тревоге и в ожидании кого-то.

Все разъяснилось на следующий день.

За две улицы от дома, где жили Клемёновы, в семье мастера листопрокатчика Корешкова тяжело заболела дочь Варя. Еще несколько дней назад все видели ее на улице, и вдруг разом слегла. И в этой болезни большинство обвиняло Владимира.

Это было похоже на правду. Владимир гулял с Варей на «Пятачке», в парке, видели их на лодке, в купальне, на водной станции. И тогда еще многие говорили, зная легкомысленный характер Владимира, надолго ли его эта привязанность? Все знали, каким девушкам он успел за лето вскружить головы. Однако с Варей было что-то другое. Уже третий месяц их видели вместе. Варя несколько раз заходила к Клемёновым, сдружилась с Зиной; Владимир тоже бывал у нее дома. Казалось, что вот и отгулял Владимир, нашел себе подружку по сердцу.

Но в один из вечеров его увидели на «Пятачке» с девушкой, приехавшей работать на новый металлургический завод. Весь вечер он не отходил от нее. На Варю он больше и не смотрел. Так было во второй и третий вечер. В этот последний вечер Варя долго просидела в парке в легком платье. А вечер был холодный, ветреный. Но она, казалось, и не чувствовала знобящего ветра.

Обо всем этом рассказывали подруги, когда Варя уже была в больнице.

Утром она почувствовала недомогание. Днем температура резко поднялась, а вечером она уже была без сознания. Приехавший врач определил тяжелую форму крупозного воспаления легких и немедленно отправил в больницу. Она была в очень тяжелом состоянии, и врачи не ручались за ее жизнь.

В доме Клемёновых об этой беде раньше всех узнал Владимир от товарищей. Он не решился отпроситься у отца и с трудом дождался конца смены. Не заходя домой, он побежал в больницу. К Варе его не пустили.

Владимир шел по улице, как слепой, никого не замечая, сознавая себя убийцей, которого еще только некоторое время оставляют на свободе. Да о себе он и не думал в эти минуты. Ему страшна была самая мысль, что он может стать виновником смерти человека дорогого и близкого ему. Казалось, что нет и кары, равноценной содеянному. А в смерти ее и своей виновности он не сомневался. Все, что угодно, отдал бы он, только бы вернуть назад тот первый вечер, когда он позабыл Варю.

Хотел Владимир зайти к Корешковым и узнать о состоянии Вари, но страх перед родителями остановил его, и он направился к дому.

Семен Семенович обо всем этом и о предполагаемой виновности Владимира узнал тоже на заводе. «Добегался, мерзавец», — грубо и со злостью подумал Клемёнов о сыне. Мастер жалел Варю и тоже, как и все, был убежден в виновности Владимира. Без него она не сидела бы до позднего часа на улице. Да и врачи говорили, что дело не только в простуде, но и в каком-то нервном потрясении.

Корешков, отец Вари, вздорный и крикливый человек, был хорошо знаком Клемёнову. Корешковым дорожили на заводе, хотя по пустякам он мог поднять несусветный шум, накричать, нагрубить. С ним остерегались связываться.

Семен Семенович ждал, что Корешков придет к нему и, наверное, учинит такой скандал, какого еще и не бывало на этой улице.

Клемёнов не ошибся. Корешков пришел к нему, но встреча произошла не такая, какой ожидал Семен Семенович.

Хриплый, низкий голос Корешкова послышался на кухне. Он разговаривал с женой. Семен Семенович вышел к ним.