Яд для Наполеона - Эдмундо Конде

Войдя в хижину, Жюльен и Виктор увидели на голом полу, на расстеленном саване, ребенка. Землисто-серая кожа на его лице не оставляла сомнений, что он мертв. Родители поднялись при виде хозяина. Тесное помещение освещали только лучины, горевшие вокруг тела. К вновь прибывшим незаметно подошел и встал рядом Сохо. Не заметили их прихода и остались сидеть спиной к ним лишь Гран-Перл и ее помощники, занятые покойником.

Гран-Перл произносила какие-то заклинания. А два ее юных помощника мерно стучали в барабаны. Третий что-то перетирал в деревянной ступке.

— Что они делают? — шепотом спросил Жюльен у Сохо.

— Бороться против порча, — ответил мальчик. — Корица, гвоздика, звездчатый анис, масло из сладкий миндаль, сироп из мед, тростниковый сахар и кровь птенец белого голубка.

— Но ведь он же мертв! — искренне удивился Жюльен.

— Хозяин Жюльен, смерть бывать много разный. В ночь полный луна, Гран-Перл поговорит с богами, вернуть жизнь мальчик. Если не опоздать.

Жюльен заметил, что Виктор хочет выйти из хижины, и не успел задержать его, поскольку Сохо снова заговорил.

— Гран-Перл знать таинство, который никто не знать, — с гордостью сказал мальчик.

— О каких таинствах ты говоришь?

Сохо повел головой, будто оглядываясь, и сообщил шепотом:

— Самый опасный. Самый опасный заговор. Заклинать хозяин и тень.

— А что это за заклинание? — со скрытой усмешкой бросил Жюльен.

— Гран-Перл знать. Сестра Гран-Перл знать, но умер, — прошептал Сохо с беспокойством человека, который сказал слишком много.

Жюльен остался в хижине. Он и сам не понял, почему решился отпустить Виктора домой одного. Единственное, что было ему понятно, это то, что противоборство между жизнью и смертью, которое здесь происходило, столь же реально, как сами жизнь и смерть.

Прошел час, а может — два. Иногда в хижину заглядывал кто-нибудь из чернокожих жителей деревни, но, завидев хозяина, старался поскорее ретироваться.

Между тем Гран-Перл перелила содержимое ступки в небольшую глиняную чашу и, к удивлению и ужасу Жюльена, осторожно приподняв голову мальчика, медленно влила зелье ему в рот. Две тоненькие струйки сбежали из уголков губ на его щеки и подбородок.

Тогда Гран-Перл поднялась и приказала помощникам рыть могилу. Через полчаса они вернулись, тело мальчика запеленали в саван и вынесли из хижины.

Жюльен чувствовал, что силы его на исходе, сознавал абсурдность спектакля, свидетелем которого стал, и уже давно ушел бы отсюда, если бы не эта женщина, которая сказала ему о смерти матери. А может, она знала его мать? Не этим ли все объясняется? Но даже если так, как могла Гран-Перл узнать, что он ее сын?

— Хозяин Жюльен, — Сохо говорил очень тихо, — это есть пакет конго. Пакет конго есть талисман, который состоять из земля, специи, порох и пыль из бычий рог.

Гран-Перл велела принести петуха и обезглавила его над вырытой ямой, принеся в жертву богам смерти. Затем, по знаку колдуньи, тело ребенка опустили на дно ямы, а сама она села на краю и пригоршнями стала бросать в нее землю.

Жюльен стоял среди факельщиков, освещавших ритуальное действо. Глубокая яма медленно заполнялась грунтом, однако тело мальчика оставалось даже не присыпанным — земля скатывалась с него и, как бы выталкивая, поднимала саван все выше и выше. К рассвету могила целиком заполнилась землей, а тело поднялось на уровень почвы.

И тут случилось невероятное. Ребенок вдруг открыл глаза и слабеньким голоском пролепетал:

— Мама, я хочу кушать… мамочка…

10

Крестник черной дамы

Через какое-то время Жюльен снова увидел Гран-Перл, но произошло это не так скоро, как ему хотелось.

Через Сохо, который иногда подрабатывал на плантации, юноша передал Гран-Перл просьбу, чтобы та зашла. Однако проходили дни, недели — вольноотпущенница Теодора не появлялась. Жюльена снедало нетерпение, но он понимал, что не должен торопить события.

Однажды тихим вечером, в тот час, когда цикады исполняют свои трели и воздух наполняется приятной прохладой, зазвонил колокольчик входной двери. Жюльен знал, что это Гран-Перл, еще до того, как о ней объявила служанка.

На мулатке были те же халат и тюрбан, что и в памятную ночь в «Дофине», а руки, как и тогда, были унизаны медными браслетами.

Жюльен попросил горничную оставить их и сразу повел Гран-Перл в лабораторию.

Спустившись туда вслед за юношей, она первым делом окинула взглядом висевшие по стенам полки. Лаборатория представляла собой почти точную, но осовремененную копию той, что была у Виктора в Париже. Под нее они отвели половину нижнего, цокольного этажа, благоустроили помещение и приобрели все необходимое оборудование, чтобы старший друг и учитель Жюльена мог продолжить научную работу, прерванную отъездом из Франции. Однако ничто уже не могло по-настоящему увлечь Виктора, чье здоровье неизменно ухудшалось.

— Как ты узнала, что моя мать умерла? — наконец спросил Жюльен мулатку, которая молча, со скучающим видом, осматривала лабораторию. — Ты ведь ее знала, правда?

Не прерывая осмотра, Гран-Перл усмехнулась. Ее хриплый смешок напоминал негромкое покашливание. Слегка склонив голову набок, как человек уже смирившийся и не удивляющийся человеческому невежеству, она вдруг увидела на одной из полок золотое кольцо. Гран-Перл взяла его, и вдруг превратилась в юную девушку — игривую и восторженную. Она надела колечко на безымянный палец, кокетливо отвела руку в сторону и, светясь от удовольствия, принялась любоваться украшением, а заодно и прочими своими драгоценностями.

— Золото! — с восхищением воскликнула Гран-Перл.

— Оставь себе, оно твое. Но ради бога, ответь на вопрос.

— Я слышала тебя, маловерный человек. Я понимаю язык белых и умею говорить на нем. И сестра моя тоже говорила по-французски, — молвила она, не отрывая глаз от кольца. — А ты? Что ты понимаешь? В чем разбираешься и что умеешь делать? Удиви меня чем-нибудь. — Гран-Перл устремила на него взыскующий взгляд.

Жюльен принял вызов, приблизился к террариуму и, преодолевая ужас, который ему внушали ползучие гады, взял одну из змей, зажмурился, затаил дыхание и сунул запястье в ее открытую пасть. Острые зубы вонзились в руку, Жюльен глухо вскрикнул и с гримасой боли и отвращения на лице бросил змею обратно. Гран-Перл следила за ним, покручивая на пальце свое новое кольцо.

Организм Жульена обладал абсолютной невосприимчивостью к змеиному яду, и опасность отравления ему не угрожала. Тем не менее, ощутив небольшое головокружение, он схватился за спинку стула. В ближайшие часы ему предстояло пережить легкое недомогание, напоминающие по симптомам быстротечную инфекцию.