Дорога превращений. Суфийские притчи - Джалаладдин Руми

Состязание между ромеями и китайцами

Этот сюжет известен из более ранней суфийской литературы (например, он содержится в поэме Низами «Искандернаме»). В то время как ортодоксальные теологи и философы («китайцы») воссоздают дробную картину вещественного мира («сверкает целый мир на стенах»), суфийские мудрецы «полируют» свое сердце, очищая его от низших страстей, дабы оно стало «зеркалом», отражающим Творца и Его творения. Вместив образ Бога в свою душу, человек одновременно «принимает в себя» и весь мир («красок буйство и горенье»), поскольку последний является лишь «преломлением» красоты своего Создателя («солнечного света»). «Рум» – мусульманское наименование Малой Азии (как бывшей части Римской, т. е. Византийской, империи), и от этого названия происходит псевдоним Руми – «румиец», «обитатель Рума». Поэтому под «ромеями» здесь могут подразумеваться суфии – последователи самого Руми.

Д. Щ.

***

В притче созидательная, внешняя, деятельность (искусство «росписи дворцовой») противопоставляется усилиям по очищению сердец («полировка стен»). Чем более очищаются сердца («стены») от эгоизма и прочих пороков, тем более они способны отражать красоту сотворенного Богом мира – и, в конечном счете, совершенство Самого Создателя, «по образу и подобию» Которого воссоздается, очищаясь, наш внутренний человек. Указанное противопоставление мы видим и в русских народных сказках, когда Иванушкадурачок (мечтатель не от мира сего), презираемый старшими братьями (хваткими хозяйственниками), в результате получает в жены царевну (мудрость) и царство, а братья остаются при том, что имели, а то теряют и это...

М. Х.

Состязание между ромеями и китайцами

«В искусстве красок, – молвили китайцы, —Опередить нас лучше не пытаться!»

Но слово предоставили ромеям:«Ну что ж, мы тоже рисовать умеем!»

Китайцам и ромеям приказали,Чтоб расписали стены в царском зале:

Тем и другим отдав по половине,Завесу поместили в середине.

Китайцы краски, кисти закупилиИ к росписи дворцовой приступили,

Да и ромеи тоже не зевали —До блеска стены отполировали.

Им тайна зеркала была известна:И круг земной, и даже свод небесный

Способно зеркало изобразить,Всю многоцветность мира отразить,

Поскольку красок буйство и горенье —Лишь солнечного света преломленье.

Но вот китайцы завершили труд,И входит царь произнести свой суд.

Вошел – и ахнул: в красках драгоценныхПред ним сверкает целый мир на стенах!

Тут занавес убрали поскорее,Чтобы взглянуть, что сделали ромеи, —

И вот правитель, крайне пораженный,Увидел тот же мир, но отраженный,

Поскольку эта половина залаКрасу другой зеркально отражала!..

...Чтоб стал твой мир прозрачен и лучист —Ты сердце, словно зеркало, очисть!..

Царь Соломон и удод

Здесь в иносказательной форме разрешается вопрос о том, почему даже мудрейшие суфийские шейхи(удод – символ мудрости) порой попадаются в «тенёта» ошибок и несчастий. Это происходит по воле Бога, определяющего судьбу каждому творению, которую ни один мудрец не в силах изменить. На более глубоком уровне «ошибки» людей просветленных связаны с чередованием мистических «дня и ночи» – «откровения и сокрытия» Лика Аллаха («Так происходит, если хочет Бог // Затмить мне взор, чтоб видеть я не мог!..»). Ср. развитие той же темы у Саади: «В своей способности к созерцанию Бога не всегда одинаков святой – она у него колеблется между озарением и слепотой. Бог то показывает Себя ему, то скрывается от него» («Гулистан», глава «О нравах дервишей», пер. Рустама Алиева).

Д. Щ.

***

В притче прекрасно выражена идея единства всех людей, благодаря которому «поймут друг друга тюрок и индус». Люди, особенно дети, зачастую сближаются и вступают в дружбу, несмотря на социальные, национальные, культурные и т. п. различия. Препятствия для дружбы, искусственно воздвигаемые из соображений элитарных, сословных, вероисповедных, расовых и т. п., приносят вред самой идее общечеловеческого единства – тому, что «...души связывает тесно // Союз не только мысленно-словесный». А разрушение солидарности, единящей всех людей, не только не дает уникальности каждой души («птицы» из притчи) быть востребованной в контексте всечеловеческой цивилизации, но и провоцирует бесчисленные конфликты – вплоть до мировых войн.

М. Х.

Царь Соломон и удод

Царь Соломон, во всем своем величье,Уселся принимать посольства птичьи:

Любому зверю, всякой птице рад,Царь понимал слова всех стай и стад,

Поскольку души связывает тесноСоюз не только мысленно-словесный.

И иногда, я утверждать берусь,Поймут друг друга тюрок и индус,

Порой же тюрок не поймет и тюрка,И выглядят они, как два придурка.

Нас единит не близость расстоянья,А цель души и сердца состоянье.

И вот сошлись создания у тронаПремудрого владыки Соломона,

Чтоб каждый мог талант свой предложитьИ Соломону службу сослужить.

Настало время выступить удоду:«Я, – говорит, – отыскиваю воду,

Могу узреть я прямо с облаковПодземный ключ. Вот мой талант каков!

Мне видно сверху: хоть земля черна,Но влагу чистую таит она.

В пустыне жаркой вам я пригожусь,Во славу Соломона потружусь!»

«Что ж, – молвил царь с улыбкой благосклонной, —Коль ляжет путь наш по степи сожженной,

Мы без тебя не сделаем ни шага,Поскольку влага есть прямое благо!»

Но ворон был завистливый придворный.Он, воспылав к удоду злобой черной,

Вскричал: «Того не может быть никак!Я видел – бился брат его в силках,

А если б с неба видел он хоть что-то,То не попал бы никогда в тенёта.

Удод сей прозорливости лишен,Убог и в хвастовстве своем смешон!»

А царь в ответ: «Вот первое заданьеТебе, удод: себе ты в оправданье

Скажи хоть слово, мудрость изреки,Из черной речи – влагу извлеки!»

Сказал удод, негодованья полон:«О царь, не верь тому, что крикнул ворон!

Клянусь тебе – чем выше мой полет,Тем лучше виден ток подземных вод.

Когда ж судьба готовит мне силки,Они невидимы, хоть и близки:

Так происходит, если хочет БогЗатмить мне взор, чтоб видеть я не мог!..»

Мотылек и ветер

По-арабски «рух» означает и «ветер», и «дух». В данном рассказе ветер символизирует Дух Божий, встреча и единение с которым – цель усилий суфия. Однако греховное состояние человека заставляет его уклоняться – «убегать» от Бога (ср. слова Адама после грехопадения, приведенные в Библии: «Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся» – Быт. 3, 10, а также слова Давида: «Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?» – Пс. 138, 7).

Д. Щ.

***

Мотылек в этой притче символизирует состояние крайне эгоистичной души, стремящейся в целях самооправдания обвинить всех остальных в беззаконии и злодействе («он мучит безвинно, гоняет нас всуе»). Такие люди, активно противодействующие вере и духовности (ненавидящие «ветер»), умоляют о «суде» над другими, сами же пускаются в бегство, «лишь явит Свой лик Судия», – и возникает угроза суда над ними самими.

С другой стороны, мотылек, спасающийся от ветра, – образ крайне слабой (обладающей «еле слышным» голосом) души, которая на самом деле не в состоянии перенести соприкосновения с Духом Божьим, устоять в Божественном Присутствии («ветер»). И, всё же, такая душа хочет добиться для себя «суда» – испытаний суфийского Пути...

М. Х.

Мотылек и ветер

Царя Соломона однажды привлекПризыв еле слышный – шептал мотылек:

«К суду твоему, о владыка, взывалиИ люди, и джинны, и прочие твари,

И ты им благой приговор возвещал,И слабых от сильных всегда защищал.

И ныне – слабейшие в мире созданья —Мы просим, о царь, у тебя состраданья:

Мудрец, поспеши нам на помощь прийти,Могучий – бессильных ты нас защити,

Поскольку твой суд – повеление Божье!»Спросил Соломон: «Защитить? От кого же?

Преступники все, по суду моему,Давно уже брошены были в тюрьму.

Всем слабым со дня, как ношу я корону,Защита оказана и оборона.

С тех пор, как я стал над землею царить,Обидчики зло перестали творить,

И свет правосудия пролил везде я,А только во тьме обитают злодеи!»

Шепнул мотылек: «Умоляю о том,Чтоб ветер предстал перед царским судом:

Он мучит безвинно, гоняет нас всуе:Едва он подует, как мы врассыпную!

О царь, ты щадить нас ему повели,Чтоб мудрость твою мы прославить могли!»

Сказал Соломон: «Справедливость мы явим,Ответчику слово теперь предоставим:

Коль ветер тобой во грехе обвинен,Пред царские очи да явится он!»

Тут ветер явился по царскому зову:Едва он повеял, чтоб вымолвить слово,

Как тотчас без лишних речей наутекПустился почуявший страх мотылек.

А царь ему вслед: «Ну куда же, куда ты?Еще моего не услышал суда ты!»

Но тот прошептал: «Так я ветра боюсь,Что лучше из зала суда удалюсь!..»

...Встречаясь со злом, с беззаконьем и ложью,На них ты готов призывать кару Божью,

Но, только лишь явит Свой лик Судия, —Ты в страхе бежишь! Где ж решимость твоя?..

Набег огузов