Восхитительная ложь - Шона Мейред

Из-за синдиката?

— Мы родились для этой жизни, Сирша, и либо ты участвуешь в ней, либо тебе приказывают замолчать. Другого выбора нет.

Беван смотрит на время, отображаемое на экране ее телефона, прежде чем она выходит из кабинки и указывает подбородком на дверь.

— Нам нужно идти. Бой скоро начнется.

Глава двадцать пятая

РОУЭН

Я стою на вершине круглой башни, скрестив руки на груди, и пристально смотрю в маленькое арочное окно, вырезанное в многовековом камне.

Лучи света от отдельно стоящих прожекторов пересекают внутренний двор, размывая лица шумной толпы, собравшейся внизу, а также освещая стены замка Килл. В центре старых руин большой октагон занимает весь внутренний двор, привлекая внимание каждого зоркого глаза. Большинство членов синдиката — или, как их называют местные жители, Королей Киллибегса — сидят у ринга, следя за каждым ударом, которым обмениваются первые два соперника.

Сегодня ночь, которой многие из них ждали, ночь, когда последние два наследника мужского пола борются за свое место за главным столом, оставляя только одного наследника, который достиг совершеннолетия, чтобы претендовать на их место — Сиршу Райан. Сирша — прямой потомок Колена Райана, человека, который основал Киллибегс и процветающую империю. Неудивительно, что она угрожает моему отцу своим присутствием, потому что, обладая нужными знаниями и достаточной властью, она могла бы лишить его титула и оставить ни с чем, кроме волос на голове. Что-то, чего не смогла сделать ее мать, Айна.

Внезапно запертые железные ворота позади меня гремят, прежде чем древние-престарые петли взвизгивают, когда их открывают. Я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто нарушает мое тихое убежище, потому что я уже знаю.

— Что ты здесь делаешь, прячась наверху? — Спрашивает мой компаньон, когда он бесшумными шагами входит в комнату.

— Прячась? — Я заливисто смеюсь. — Короли не прячутся, они наблюдают. Как у него дела? — Я продолжаю, не сводя глаз с размытого Айдона, который легко скользит по октагону, уклоняясь от каждого выпада Доннака. С такой высоты две фигуры танцуют вокруг холста, похожие на муравьев, но это не мешает мне наклониться вперед и прищурить глаза, чтобы лучше рассмотреть.

Игнорируя мой вопрос, его широкая фигура появляется рядом со мной, в черном, сшитом на заказ костюме, черной рубашке и черных туфлях от Гуччи. Горящий огонек сигареты, свисающей с его губ, освещает его жесткие черты, но затем мои глаза встречаются с его янтарной глубиной, зеркальным отражением глаз его дочери.

— Ты знал, что моя дочь придет сегодня вечером? — спрашивает он, не сводя глаз с драки, происходящей под нами, пока наполняет легкие никотином.

— Сирша здесь? — Насколько мне было известно, никто не рассказал ей об испытаниях. Нас всех проинструктировали держать рот на замке. И хотя наше поколение не всегда соглашается, голосование синдиката было единодушным. Ну, за исключением… — Беван.

— Похоже на то. Они прибыли вместе.

— Черт. — Мои руки поднимаются к голове, и я зарываюсь пальцами в волосы, дергая за более длинные пряди.

— Не волнуйся. Я присматриваю за ней. Никто не тронет ее, не здесь.

— Если мой отец доберется до нее… — Я не заканчиваю эту мысль.

— Предоставь своего отца мне. Я разберусь с ним. Никто не тронет мою дочь, Роуэн. Я могу тебя в этом заверить.

Внезапно наш разговор обрывается оглушительным ревом толпы внизу. Мой взгляд перемещается к октагону, чтобы увидеть, как Габриэль Кинг поднимает руку Айдона в знак победы, в то время как Доннак лежит без сознания на брезенте.

— Похоже, ты пробудился, малыш. Готов? — Он ведет меня через открытые ворота и начинает наш спуск.

Расправляя плечи, я снимаю напряжение, сковывающее мои мышцы.

— Родился готовым.

— Не будь слишком самоуверенным, Ри. Деверо — подлый боец. Вот почему они поставили тебя с ним в пару. Он единственный, кто даст тебе шанс побороться за твои деньги.

— Я справлюсь. — Моя уверенность эхом разносится по винтовой каменной лестнице. — Деверо, может, и хорош со своими кулаками, но это не то, что поможет выиграть этот бой.

— О. — Его бровь приподнимается. — Просветишь меня?

Я постукиваю себя по виску.

— Быть воином — это состояние души, босс. Мозги перехитряют мускулы… каждый гребаный раз. — Его губы растягиваются в легкой улыбке, по-видимому, довольный моей уверенностью. — Кроме того, — продолжаю я, — лучший солдат, который есть у синдиката, не тренировал Лиама. Он обучил меня. — Я подмигиваю, зарабатывая себе редкую улыбку.

— Прибереги лесть для любой девушки, с которой трахаешься. На меня это дерьмо не действует, парень.

Он бы так не говорил, если бы знал, с кем я трахаюсь.

Стоя в своем углу, я подпрыгиваю на носках ног, пытаясь согреться, пока поздняя вечерняя роса оседает на моем обнаженном торсе. Музыка разливается по воздуху вокруг нас, наполняя растущее предвкушение толпы чем-то иным, чем бессмысленная болтовня.

Мой отец стоит сбоку от меня, обхватив мое лицо ладонями, его черные глаза сосредоточены на мне.

— Что бы ты ни делал, не облажайся, Роуэн.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не плюнуть ему в гребаное лицо. За месяцы, предшествовавшие моему восемнадцатилетию, он не сделал ничего, чтобы подготовить меня ни к одному из испытаний, с которыми мне предстоит столкнуться. Но теперь, после того, как Доннак — его маленький любимый проект — проиграл последний раунд Айдону, ему вдруг стало не по себе.

Нет, есть только одна причина. Папа Кинг со мной на ринге, и это потому, что все взгляды прикованы ко мне, и на кону его фамилия. К черту это, я выиграю этот бой, но это будет не ради одобрения самого дорогого папочки.

— Потому что это то, чем я занимаюсь, верно? — Я все порчу. — Я вкрадчиво приподнимаю бровь, подзадоривая его.

Его ноздри раздуваются, когда он прикусывает, стискивая зубы.

— Не испытывай меня, мальчик.

Мой рот кривится в сторону, когда мои глаза сужаются, взгляд, который, я знаю, он презирает. Он качает головой, смеряя меня последним взглядом, прежде чем покинуть ринг. Наконец, Люк Брейди, отец Айдона, выходит в центр октагона. Музыка стихает, и затем он подносит микрофон к губам.

— Киллибегс, ты готов?

Толпа оглушительно кричит "ура", а затем Люк продолжает.

— Почти двадцать лет назад Оливер Деверо выиграл свой первый судебный процесс, победив своего противника, Габриэля Кинга. Это была легендарная битва. Большинство из нас здесь будут помнить ее вечно. И теперь, почти два десятилетия спустя, их сыновья повторяют историю, только на этот раз сможет ли младший Деверо сохранить свой непобедимый титул или Ри будет править безраздельно. — Он делает эффектную