Второе дыхание (СИ) - Шабанн Дора

И он, возможно, после почти трёх недель воздержания, даже забеспокоился бы из-за такого своего равнодушия, если бы не яркие картинки «с женой на столе» в приёмной. Всё функционирует нормально, просто избирательно.

Возраст? Или, может, всё же, подсознательный выбор?

— Я не знаю. Я никогда не думала. Я не понимаю, — и даже плакать папина принцесса умела красиво. Слёзы текли по щекам бриллиантовой росой, а она аккуратно слегка промокала их салфеткой.

У Ульки от слёз сразу нос краснел и опухал, глаза отекали, а сама она становилась похожа на несчастную мандаринку. Очень милую мандаринку, которую хочется прижать к себе и, пообещав, что «всё исправим, всё решим, всё наладится», увидеть, как она доверчиво устраивает голову на плече и тихо умиротворённо вздыхает.

Не его этот глянец и гламур. Не его.

Дожевать неплохой стейк с овощами, отставить тарелку. Вытянуть руку, приподнять бледное личико за острый подбородок и, глядя в блестящие от слёз глаза, серьёзно сказать:

— К счастью, свадьба не завтра. Так что у Вас, София, есть время подумать и определиться: чего на самом деле хотите Вы сами.

64. Ульяна. Август. Санкт-Петербург

Утро субботы выдалось тихим и ленивым. С тех пор как мы вернулись из отпуска, такого у нас, пожалуй, и не было. Завтрак был скромный, практически «немного сгущённого молока, намазанного на соты с мёдом», но, с точки зрения дочерей, самое важное в нём было то, что я его пропустила.

Сегодня они, совсем взрослые, справлялись сами: сами умылись, переоделись, старшие тихонько погрузили Любу в коляску и забрали на кухню, сами же организовали себе еду, поели и убрали посуду. А я проснулась в десять утра отдохнувшей и, отчего-то, очень умиротворённой. Может быть, даже счастливой и всё ещё переполненной тем новым ощущением, что появилось во мне в четверг, когда я ночью сидела на качелях в саду под луной.

До обеда реализовав необходимое из нашего хозяйственного минимума, после трапезы с дочерями решили выбраться в Московский Парк Победы. Нет, не на аттракционы, как с Леоном, а так — по дорожкам помотаться. Кто на самокатах, а некоторые пешком или на коляске. Бываем мы в нём редко, но каждый выезд девчонкам нравится.

Выпустила старших на песчаные дорожки с личным транспортом в руках. Сама неспешно катила Любочку с разрисованным гипсом в коляске вдоль фигурно стриженных кустов прямо к удобно расположенной скамеечке с видом на озерцо.

С нашим приездом, парк наполнился визгом, хохотом и писком. И потому как это шапито было мобильным, то посетители, я полагаю, наслаждались по полной программе и по всей территории. И ладно, нам не жалко.

Устроились мы прекрасно: Люба разглядывала и подкармливала уток, старшие носились кругами в обозримом пространстве, я дремала на лавочке, пригревшись на солнышке.

Пока вотсап не начал трезвонить.

Шуше моей всё не жилось спокойно на берегу тёплого моря. Ну, сколько можно? Новостей у меня пока нет, но общаться будем — не могу же я её проигнорировать?

Шуша: «Я, может, не в своё дело лезу, но мне, блин, обидно, Шпулька!»

Шпулька: «Боги, что опять?»

Шуша: «Это так, в продолжение. Он у тебя, когда в эту дыру свинтил?»

Шпулька: «В этот раз в Т.? Перед Надюшкиным ДР прямо, в начале августа, вот мы прилетели с моря, через неделю и отчалил»

Шуша: «Охренеть»

Шпулька: «Кто удивлён? Он там с мая, кажется, живёт практически. Видимо, мёдом намазано»

Шуша: «И я даже знаю каким! Блондинистым, бл*»

Шпулька: «Шушенька, только ты не начинай! Мне в отпуске матушки хватило!»

Шуша: «А вот надо Арину Дмитриевну слушать! Она фигни не скажет!»

Шпулька: «Да ну на…»

Шуша: ссылка на новостной ресурс «Т-ские вести»

Шпулька: «О, внезапно…»

Шуша: «Ничего не хочу сказать. Тём всегда был адекватным. Я просто в ах*е»

Шпулька: «Взаимно»

И сидеть дальше, глядя на уток. Что надо здесь думать? Или уже пора плакать?

Но вот только первые слезинки заскользили по щекам, как вдруг сразу же грудь сдавило, в ушах застучало. Сознательным усилием выдохнула. Задышала на счёт: на три — вдох, на четыре — выдох. Попустило. Прислушалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Почуяла травянистый запах, как будто под носом открытая бутылка «Тархуна».

Это уже было со мной. Да. На КАДе. Вот, буквально, недавно. В четверг.

Нет, традиционные рельсы самобичевания и страдания в пень и на фиг. Почему он там улыбается, а я здесь плачу? А не на хрен ли такие обстоятельства?

Встала. Покружила вокруг скамейки. Проветрила слегка голову.

Мы пойдём другим путём, однако. Я не позволю внешнему миру засунуть меня обратно в футляр «хорошей девочки»! Я знаю, к чему это приведёт. Достаточно.

С новой точки зрения, что я делаю? Оцениваю всё со стороны. Как бы.

Так, что мы имеем? Фото полуторанедельной давности. Пока Артём посещал премьеру в «Театре драмы» у меня на руках образовались: дочь в гипсе, мать в интенсивной терапии, отец в запое. Отличные стартовые позиции, да. Далее: в телефонном разговоре муж был очень увещевающим и уговаривающим. Теперь понятно, с чего это. Хорошо, мы с ним пообщаемся, как и договорились в среду. То, что я после этого чуть не угробилась — не в счёт. Он же не писал и не звонил больше. Ну, так сильно, видимо, ему семья дорога. Ладно, хрен с ним. Что он там мне наплетёт по возвращению — дело десятое, по сути. Что я сама чувствую? Что думаю? Чего хочу, в конце концов?

А я устала. Просто, банально, устала. Я хочу покоя и определённости. Конкретики.

Мы пять лет живём, как соседи-родственники, а последний год — в бурном штормовом море: то внезапная кипучая страсть, то затяжной штиль равнодушия. Да ну такое на фиг, честно. Это хорошо лет в двадцать. Эмоциональные качели эта штука называется. А я стара уже для таких выкрутасов. Любви хочу, внимания, нежности, заботы и уверенности в завтрашнем дне. А не вот это вот всё.

Но пока всё это мне не светит, ибо сначала мне потребна определённость. То есть развод.

Штош.

Вот с этого мы при встрече и начнём, пожалуй.

И да, документы я подготовлю, конечно. А чего тянуть?

65. Артем. Август. Т.

Выезд на природу после феерического завершения рабочей недели был очень необходим. Сам Артём планировал сперва потусить с молодёжью, немного обсудить ситуацию с Михал Михалычем, а потом, в уединении, надраться. Потому как достало.

Всё его достало здесь.

И чего он Ульке не пишет? Вроде же замерли они на позиции примирения? Почему молчит она — понятно. Обижена до сих пор, так ведь и сказала. А он? Он же хочет поговорить? Он же думает вернуться? Но молчит. Баран.

Чего ждёт? На что рассчитывает? И даже трекер с машины жены не смотрит. Нет, понятно, что там: дом — сад — работа — сад — резиденция тёщи с тестем — дом. Ну, может, ещё гипермаркет по выходным. С тремя детьми особенно не поездишь по городу, да. А он всё это время в Т. даже и не думал полюбопытствовать.

Всё, конечно же, пошло по пиз*, не по плану, то есть. Мих Мих, попавшийся на пути первым, был настроен благосклонно и оптимистично:

— Да, Артём Александрович, показал ты столичный класс. Без базару, круто. Вопросов — с хрена ли вы такие бабки дерёте больше нет. Это, реально, было мощно! Спасибо.

Дружелюбно раскланялись и радостные разошлись. Не зря он здесь от забора и до заката вкалывает, как последние лет пять в Питере не пахал. Тендер этот долбаный уже давно в кошмарах является. Хотя сейчас вообще не понятно, что там в итоге с этой историей будет. Потому что, новый брак с Софочкой, на стадии миража был ещё приемлемым вариантом для получения акций родного Бюро. Но сейчас веры в то, что со всей этой компанией можно осуществить мечту об идеальной семье с каждым днём всё меньше. И тогда совсем непонятно — а что, собственно, он тут делает? Нет, ясно, что жена и семья у него есть, никуда они, пока не вернётся, точно не денутся, а вот дальше — всё в его руках. Уля разумная, адекватная женщина. Она всё поймёт правильно, если объяснить должным образом и подробно.