Принцессы Романовы: царские дочери - Прокофьева Елена Владимировна Dolorosa

Она оказалась права. Герцог Беррийский женился на одной из многочисленных дочерей Марии-Каролины Неаполитанской, а в 1820 году был убит фанатиком-бонапартистом Лувелем. Еще через десять лет произошла очередная революция, Бурбоны были свергнуты окончательно, уступив престол младшей, орлеанской, ветви. Если бы великая княжна Анна Павловна вышла замуж за Шарля-Фердинанда Беррийского, судьба ее была бы трудной, а Россия оказалась бы втянутой в очередное политическое противостояние с Францией.

Император Александр I серьезно рассматривал возможность брака Анны с наследным принцем Вильгельмом (Виллемом) Оранским.

Принц Вильгельм-Фредерик-Георг-Людовик был сыном наместника Нидерландов Вильгельма I, который 4 марта 1815 года был торжественно провозглашен королем только что созданного государства Нидерланды, объединившего Голландию и Бельгию. Кроме того, 16 мая 1815 года Вильгельм I был признан главой Великого герцогства Люксембург в обмен на принадлежавшие ему земли Нассау – Дилленбург, Зиген, Диц, Гадамар. Сын его, принц Вильгельм Оранский, выглядел привлекательным женихом не только с политической точки зрения: он был достаточно симпатичным внешне, ловким и отважным, во время Ватерлоо лично командовал голландскими войсками и был ранен – пуля пробила ему плечо. Отец мечтал женить его на английской принцессе Шарлотте, дочери принца-регента Георга Уэльского и – ни много ни мало! – наследнице английского престола. Но Шарлотта была влюблена в принца Леопольда Саксен-Кобургского и, несмотря на то, что отец ее был против этого брака, все же смогла настоять на своем и сочетаться с любимым. Ей в этом немало помогла Екатерина Павловна, вдовствующая герцогиня Ольденбургская. Правда, Екатерина Павловна больше радела не о счастье Шарлотты, а о том, чтобы принц Оранский достался великой княжне Анне Павловне. Союз с Голландией представлялся привлекательным для всей российской императорской семьи, а сам принц Вильгельм нравился и императору Александру, и его брату цесаревичу Константину, и даже самой Марии Федоровне, которой вообще-то трудно было угодить.

Интересно, что король Вильгельм I, когда рухнули его планы относительно брака между сыном и английской принцессой, нашел ему невесту в Габсбургском доме. Голландец не слишком-то рвался породниться с Романовыми… Но император Александр лично пригласил принца Вильгельма Оранского в Петербург, где представил его своей младшей сестре. И тут уж принцу и его отцу деваться было некуда, не ссориться же со всемогущей Россией! В декабре 1815 года Вильгельм Оранский просил руки Анны Павловны. Разумеется, ему ответили согласием, и 28 января 1816 года состоялось обручение, а 9 февраля – пышное бракосочетание. Один из современников вспоминал: «Члены Святейшего Синода, члены Государственного Совета, чужестранные министры, знатнейшие обоего пола особы, также гвардии штаб и обер-офицеры, и прочих полков штаб-офицеры приносили поздравления Их Высочествам новобрачным, государыне Великой княгине Анне Павловне и кронпринцу Нидерландскому Вильгельму… Во весь тот день продолжался при всех церквах колокольный звон, а ввечеру весь город был иллюминован».

Мария Павловна не готова была сразу расстаться с последней из своих дочерей, и молодые супруги гостили в Павловске почти четыре месяца. Только 10 июня 1816 года они отбыли из Санкт-Петербурга в Нидерланды.

«Ее императорское Высочество, Великая княгиня Анна Павловна, с Его королевским Высочеством, супругом своим, изволила предпринять отсюда путь в 10 часов утра, заехав пред тем в Казанский собор для принесения мольбы ко Всевышнему о благополучном путешествии».

Мольбы были услышаны, путешествие прошло благополучно, хоть и длилось долго – два с лишним месяца.

В Голландии наследную принцессу Оранскую и будущую королеву встречали торжественно. Русский посол отчитался в Петербург: «В минувшую пятницу 23 числа (августа месяца), ввечеру Его Высочество наследный принц прибыл с супругою своею в вожделенном здравии в замок Лоо, где находится ныне вся королевская фамилия. В будущий понедельник назначен въезд Их Высочеств в столицу. Великая княгиня любезными качествами своими привлекает к себе сердца всех, и король наш чувствует себя счастливым в счастии своего сына. 11 сентября в Гааге дано было от города великолепное празднество для королевской, в честь четы, фамилии, а на другой день были разные увеселения для народа».

Юная принцесса Оранская, как водится, поразила своих новых подданных и внешней красотой, и великолепием драгоценностей. Следует еще раз отметить, что приданое у дочерей Павла I было умопомрачительно роскошное, – другим великим княжнам, в других поколениях, такого уже не собирали! – к тому же включало абсолютно все, до мелочей: так, чтобы новобрачная до глубокой старости ни в чем не нуждалась. Анне Павловне приданое собирала лично ее матушка, которая подошла к вопросу с истинно немецкой рачительной хозяйственностью. И, кстати, приданое цесаревна получила дважды. Дело в том, что через несколько лет после свадьбы королевский дворец сгорел, а с ним и все сокровища, привезенные русской великой княжной. В России тут же собрали приданое еще раз, а Мария Федоровна до самой своей кончины посылала дочери сундуки со всем необходимым, вплоть до чулок. После смерти Анны Павловны даже осталась обивочная ткань, которой хватило до начала ХХ века…

Вообще с имуществом, привезенным из России, у Анны Павловны то и дело случались какие-то неприятности. В 1820 году у нее похитили драгоценности! Император Александр прислал сестре новые – копию украденных. Но российские придворные шептались: уж не взяла ли Анна Павловна грех на душу, не солгала ли брату относительно кражи? Она так много тратила на благотворительность и так была увлечена этим благородным делом, что могла тайком перепродать свои драгоценности, чтобы получить деньги на очередные больницы и приюты…

* * *

Анне Павловне в Нидерландах удалось удивительно гармонично сочетать любовь и интерес к новой родине – с гордостью и патриотизмом в отношении отчизны. Она прилежно изучала голландский язык, историю, традиции, но особенный интерес выказала в отношении истории русско-голландских связей, в том числе и церковных. По ее личной просьбе в архивах были отобраны копии с донесений голландских резидентов, посещавших Россию с 1615 по 1780 год. Значительная часть этих написанных на архаичном голландском документов, снабженная переводами, в 1843 году была отправлена в Петербург. В 1861 году эта бесценная коллекция поступила в Императорскую Академию наук, а в начале 1877 года документы были переданы в Императорское Русское историческое общество. И это был не единственный вклад Анны Павловны в сохранение российского исторического наследия.

8 февраля 1817 года Анна, принцесса Оранская, родила своего первенца Вильгельма-Александра-Павла-Фредерика-Людовика, названного так в честь отца, деда по отцовской линии, деда по материнской линии и своего великого дяди, русского императора Александра. Этому малышу суждено было стать королем Вильгельмом III.

По столь торжественному случаю свекор Анны, король Вильгельм I, сделал невестке очень необычный подарок: подарил ей домик в Заандаме, где в 1697 году под именем Петра Михайлова жил русский царь Петр I. Царь снимал жилье у местного жителя и, купив столярные инструменты, устроился работать на местную верфь. Петр, мечтавший о русском флоте, учился строить корабли. Интересно, что интерьер домика, где жил великий царь, бережно сохранялся на протяжении всего XVIII века, и даже возникавшая время от времени напряженность в русско-голландских отношениях не повлияла на отношение к этой исторической реликвии. Наполеон, захватив Голландию, побывал в домике Петра и отдал дань величайшему из российских правителей…

Анна Павловна помнила, что в Петербурге, напротив Летнего сада, сохранялся первый домик Петра Великого и что по приказу ее бабушки императрицы Екатерины он был заключен в особый футляр, предохранявший его от непогоды. С домом, где жил Петр в Заандаме, она решила поступить так же и возвела над ним кирпичный футляр.