Принцессы Романовы: царские дочери - Прокофьева Елена Владимировна Dolorosa

Стремясь избежать обсуждения политических вопросов, митрополит Филарет отвечал королеве Анне Павловне: «Мы не смеем входить в причины удерживания Вас от путешествия в Россию, но теперь должны быть благодарны Вам за то, что вспомнили Россию».

Анна Павловна кротко поблагодарила митрополита за сочувствие: «Я обязана вашему духовенству, что оно молится за меня и напоминает обо мне народу, которому без этого я была бы вовсе чужда, он совсем не знал меня».

Прикосновение к православным святыням принесло покой мятущейся душе Анны Павловне. В Нидерланды она вернулась с легким сердцем. Но, прощаясь с любимым братом, она и заподозрить не могла, что прощается с ним навеки… Николай был моложе ее, он отличался прекрасным здоровьем, и Анна Павловна надеялась снова посетить Россию и еще не раз повидаться с ним. Однако император скончался в феврале 1855 года. Как раз в разгар неудачной для России Крымской войны. Говорили даже, что он отравился, не вынеся позора бесконечных военных поражений.

На трон взошел его сын, племянник Анны Павловны, император Александр II. По торжественному случаю король Нидерландов Вильгельм III наградил его почетным орденом Святого Вильгельма. И точно такой же орден он послал французскому королю Наполеону III в честь взятия союзническими войсками Севастополя! Поступок глупый и в высшей степени бестактный, но если Александр II воспринял его с юмором, как нелепость, то Анна Павловна пришла в ярость. Она, так трепетно хранившая любовь к России, так старательно воспитывавшая эту любовь в своих детях, была оскорблена до глубины души, разочарована, взбешена… Она решила наказать своего великовозрастного сына-короля, навсегда покинуть Нидерланды и вернуться в Россию.

Анна Павловна даже не догадывалась, что там ее вовсе не ждут и не хотят. Фрейлина Анна Тютчева вспоминала: «Вошел государь с телеграммой в руках и, смеясь, сказал императрице: „Вот, милая моя, черепица нам сваливается на голову: королева Анна телеграфирует мне, что ввиду того, что ее сын, король Нидерландский, имел гнусность послать орден Св. Вильгельма одновременно мне, по случаю моего восшествия на престол, и Людовику Наполеону, по случаю взятия Севастополя, она сочла для себя долгом чести навсегда покинуть Нидерланды и вернуться в Россию“. Императрице, по-видимому, не особенно по вкусу это проявление русского патриотизма со стороны ее августейшей тетушки. Ее нидерландское Величество имеет репутацию особы столь же неуживчивой и трудной в общежитии, сколь хорошей патриотки, и мысль иметь ее навсегда при себе, кажется, не очень улыбается Их Величествам». Позже фрейлина зафиксировала в дневнике: «Десятого (ноября) прибыла королева Анна. Государь и вся царская семья, кроме вдовствующей императрицы, поехали ей навстречу в Гатчино, где состоялся обед… Не знаю, вследствие какого недоразумения, но королева, приезд которой был назначен на пять часов, уже несколько минут как была во дворце, когда в четыре часа государь прибыл туда. Княгиня Салтыкова и я пошли быстро посетить кабинет покойного императора, как вдруг навстречу оттуда выплыли королева, государь, государыня и остальные члены семьи, все в слезах. Мы чувствовали себя очень неловко среди этой умилительной сцены. Сделав почтительный реверанс, мы поцеловали руку Ее нидерландского Величества…»

Анна Павловна хотела пожить в Гатчине, которую так любил ее давно покойный отец, но Александр II предпочитал светлое, роскошное и удобное Царское Село, куда и переехала вся семья и гостья в сопровождении придворных. Анна Тютчева писала: «Началась церемония представления. Королева была чрезвычайно милостива, говорила массу любезностей и делала бесконечные реверансы; из одного ее реверанса можно было выкроить десять наших. Королева Анна очень почтенная женщина, полная старых придворных традиций и приверженности этикету, и еще не послала к чертям все приличия, как это принято в наше время. Наши молодые великие князья и княгини, которые покатываются от смеха и гримасничают за спиной тетки, лучше бы сделали, если бы последовали ее примеру…»

В России Анна Павловна прожила несколько месяцев. Затем – то ли поняла, что здесь она не ко двору, то ли стосковалась по почестям, оказываемым ей в Нидерландах как вдовствующей королеве, а скорее всего – просто простила сына и соскучилась по своей собственной семье. Она вернулась в Гаагу, где прожила еще почти десять лет, и умерла 20 февраля 1865 года в возрасте семидесяти лет. Среди детей Павла I его младшая дочь оказалась настоящей долгожительницей.

По ее просьбе, высказанной заблаговременно (королева не надеялась прожить так долго), ее погребли не в фамильном склепе Оранской династии в Дельфте, а в православной церкви Святой Екатерины в Амстердаме, сооруженной императором Николаем I. Подданные искренне скорбели о кончине доброй и сострадательной королевы Анны. В Голландии ее помнят до сих пор. Имя Анны Павловны получила площадь и одна из улиц в Гааге. В 1999 году на площади был установлен памятник Анне Павловне.

Именем королевы – Anna Paulowna – был назван город на севере Нидерландов, который раньше носил название Зейпе. В этом городе выращиваются луковицы знаменитых голландских тюльпанов, отсюда их поставляют во все страны мира – и в нынешнюю Россию тоже. 2 марта 2005 года на центральной площади был открыт конный памятник королеве Анне. В путеводителях по городу Анну Павловну поэтично называют «русским тюльпаном, который пересадили в нидерландскую почву, и он расцвел во всей своей красе…»

Глава 3. Три жемчужины Николая I: Мария, Ольга, Александра

Все три дочери императора Николая I были красивы – это могут подтвердить сохранившиеся портреты и воспоминания. Но только одна из них – старшая, Мария, упрямая бунтарка – смогла стать счастливой. Она же единственная из всех великих княжон за всю трехсотлетнюю историю правления Дома Романовых решилась на тайный брак со своим русским возлюбленным… К младшим судьба была менее благосклонна: Ольге не досталось любви, Александре – долгой жизни.

Их родители нежно и страстно любили друг друга, что было редкостью как в семье Романовых, так и вообще в великокняжеских и королевских семьях во все времена. Многие современники вспоминали, что великий князь Николай Павлович был отчаянно влюблен в свою невесту, принцессу Шарлотту Фредерику Луизу Вильгельмину Прусскую. Это было, в общем-то, редкостью даже большей, чем супружеская любовь среди членов царской фамилии. Влюбиться в невесту до сих пор удалось только сентиментальному Павлу Петровичу. А в Николае Павловиче никто не замечал никакой сентиментальности, и вот – поди ж ты! Великий князь, о котором одна из современниц говорила: «Он дьявольски красив. Это самый красивый мужчина в Европе», – глаз отвести не мог от своей невесты, норовил проводить с ней каждую минуту, старался украдкой прикоснуться к ней, то есть, по светским понятиям, вел себя почти неприлично. Но, поскольку именно от него этого никто не ждал, эти небольшие нарушения приличий со стороны влюбленного были восприняты в свете с умилением. Казалось, нельзя было найти людей, менее подходящих друг другу, чем эта легкомысленная кокетка и мрачный, суровый Николай! Однако Шарлотте Фредерике – крещенной в православие под именем Александры Федоровны – даже нравилось, что ее молодой муж такой «бука». Она вспоминала: «…у моего Николая лицо было слишком серьезно для двадцати одного года, особенно когда он посещал общество или балы. Он чувствовал себя вполне счастливым, впрочем, как и я, когда мы оставались наедине в своих комнатах; он бывал тогда со мною необычайно ласков и нежен».

Императрица Александра Федоровна и ее дочери Мария, Ольга и Александра. Литография, 1834 год

Ласковый и нежный в интимной обстановке, Николай Павлович проявил себя любящим мужем и искусным любовником. Правда, если любящим мужем он был только для одной Александры Федоровны, то искусным любовником – для многих и многих… Барышни и дамы повально влюблялись в царя, который, помимо того что был монархом, что само по себе очень привлекательно, еще и родился на свет рослым, красивым и умел быть галантным. В общем, был неотразим. Случалось, что он сам увлекался и преследовал предмет своих чувств с тем большей страстью, чем дольше предмет упорствовал. Любвеобильность государя Николая I описывали многие русские классики – вспомнить только повести «Отец Сергий» Льва Толстого и «Неупиваемая чаша» Ивана Шмелева. Но Александра Федоровна записала в своих мемуарах: «Я почувствовала себя очень, очень счастливой, когда руки наши наконец соединились; с полным доверием отдавала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды».