Война ордена - Бен Каунтер

Стоя на мостике, Евмен услышал, как в старой кре­пости на Ванквалисе прозвучал болтерный залп. По лицу командира мятежников нельзя было с уверенно­стью определить, испытал он хоть какие-то эмоции при звуках зарядов, ломающих керамитовую броню и вгры­зающихся в плоть, или когда раздался грохот закован­ного в доспехи тела, повалившегося на пол.

— С ним покончено, — прозвучал голос Гекулара.

— Держите меня в курсе, — произнес Евмен, прежде чем прервать связь.

На мостике установили новое оборудование, и теперь недавний скаут стоял, окруженный гудящими когитаторами, а также мерцающими дисплеями и пикт-экранами, служившими единственным источником света в погру­женной в темноту сфере. Лицо Евмена озарялось крас­ными и зелеными бликами, но главный экран был от­ключен — мятежник не желал, чтобы его отвлекала от размышлений лишняя информация.

Двери открылись, и в зал вошел Тидей — тот самый Тидей, что был вторым после Евмена, когда они вели отряд скаутов по Грейвенхолду, и который сохранял тот же статус и сейчас. Более того, все сообщения, поступав­шие к Евмену, вначале проходили через руки его замес­тителя. В конце концов, новый магистр ордена просто не мог позволить себе тратить время на каждую мелоч­ную проблему.

— Хорошо, что ты пришел, — произнес Евмен. — Мы уладили ситуацию в крепости. Пора нам уже убираться из этой треклятой системы. Готовьте двигатели к варп-переходу. И отправьте «Громовые ястребы» за братьями, оставшимися на планете.

— За этим я и пришел, Евмен, — ответил Тидей, и в голосе его прозвучали неуверенные нотки. — На лет­ные палубы проник посторонний.

Сгорбившись возле одного из челноков, техноде­сантник прикрепил взрывчатку к керамитовому покры­тию прямо над двигателем. Лигрис знал устройство «Громовых ястребов» как свои пять пальцев и был спо­собен даже самым слабым зарядом, предназначенным для технических работ, уничтожить главный топлив­ный контур и превратить боевую машину в бесполез­ный хлам. И что куда важнее, он знал на «Сломанном хребте» прекрасно сохранившуюся инженерную палу­бу, где можно раздобыть необходимые для саботажа инструменты.

Раздался приглушенный звук взрыва, выведшего из строя очередной «Громовой ястреб», и на пол летной палубы со звоном посыпались опаленные кусочки ме­талла. По правде сказать, ангар скорее напоминал аре­ну для боев, одну из стен которой по какой-то невооб­разимой причине заменял огромный люк воздушного шлюза. Над основной палубой поднимались ряды зри­тельских кресел с отдельными ложами для особо важ­ных персон и туннелями, уходящими к лабиринту ка­мер и клеток, используемых Испивающими Души в ка­честве складов для хранения запчастей и топлива. Что на самом деле происходило на этой арене, до того как корабль вплавился в общий остов, оставалось одной из многих тысяч тайн «Сломанного хребта».

Технодесантник поместил детонатор в центр круг­лого заряда и щелкнул активатором. Замерцал огонек, оповещающий, что устройство готово, — еще один тум­блер запускал таймер.

— Лигрис, — раздался слишком знакомый голос за спиной технодесантника, тот развернулся на месте, вски­дывая болтер, но говоривший успел укрыться за одним из выведенных из строя «Громовых ястребов».

Всего на летной палубе находилось более дюжины боевых машин, одни из которых перешли по наследст­ву от старого ордена, а другие были захвачены на ми­рах-кузницах и нолях сражений, и массивные брониро­ванные корпуса челноков закрывали обзор.

Техно десантник узнал голос в ту же секунду, как услышал, и внутри у него все похолодело.

— Лигрис, они окружили тебя. Люди Евмена уже идут. Они будут здесь буквально через несколько секунд.

— Все равно они опоздают, — откликнулся техноде­сантник. — Моя работа завершена. Предатели будут за­перты на Ванквалисе так же, как вы планировали за­переть Сарпедона. Так что, Паллас, дружки Евмена мо­гут теперь убивать меня, сколько им вздумается.

Паллас вышел из-за «Громового ястреба» — гениаль­ный апотекарий, талантливый ученый и хирург, сыграв­ший ключевую роль в спасении Испивающих Души от мутаций, насланных демон-принцем Абраксасом. С ним умерла бы частичка сути Испивающих Души.

— Нисрий уже близко, — сказал Паллас, — и ты не сможешь долго от него прятаться. А за ним идут и дру­гие. Евмен способен заполнить всю эту арену верными ему воинами.

— И ты ожидаешь, что я сдамся? — Лигрис не раз­жимал ладони на рукояти оружия.

Когда-то апотекарий заслуживал безоговорочного до­верия, но теперь стал врагом. Технодесантник разрывал­ся между желаниями убить собеседника и говорить с ним так, словно тот до сих пор оставался его братом.

— Нет, — произнес Паллас, поднимая правую руку, заключенную в перчатку нартециума, содержащую де­сятки крошечных игл и хирургических инструментов, необходимых для полевых операций. Из нее выдвинул­ся единственный серебряный шип.

— «Милость Императора».

Лигрис поперхнулся от неожиданности. «Милость Императора» оказывалась тем космодесантникам и их союзникам, кто получил слишком серьезные раны, от которых уже нельзя было оправиться. Острый шип, вы­стреливаемый мощной пружиной, вонзался в основание черепа, обеспечивая быструю и безболезненную смерть.

— Паллас, ты не можешь…

— Я не знаю, что они с тобой сделают, — торопливо прервал его апотекарий. — Мне известно, что в либрариуме Нисрий тренировался открывать сознание плен­ников и проводить дознание. Они как минимум поста­раются заставить тебя говорить. Им необходимо полу­чить как можно больше информации о «Сломанном хребте», и ты единственный, кто ею владеет. Я не могу вернуться к Сарпедону, во всяком случае не сейчас, но могу предотвратить страдания друга. В моих силах все это закончить.

— Нет, Паллас, — покачал головой Лигрис, — я не сдамся и не предам свой орден.

— Тогда дерись со мной! — рявкнул апотекарий, но в голосе его было больше печали, нежели злости. — Если умрешь ты, то я буду считать, что избавил тебя от стра­даний. Если я…

— То избавлен от страданий будешь ты, — закончил технодесантник. — И тебе больше не придется нести от­ветственность за сделанный выбор. Не придется смот­реть в глаза своим друзьям, зная, что ты их предал. Я бы с тобой так не поступил.

— Будь ты проклят, Лигрис! Это единственный вы­ход! Евмен не допустит, чтобы все это прошло безбо­лезненно для нас обоих!

— Паллас, ты сам привел себя в эту ловушку. И толь­ко ты можешь найти свой выход из нее.

Апотекарий взревел в отчаянии и гневе, и Лигрис был уверен, что увидел слезы в его глазах, когда Паллас отвел назад перчатку нартециума и бросился в атаку. Техно десантник успел упасть на палубу буквально за долю секунды до того, как стальной шип «Милости Им­ператора» мог бы вонзиться в его череп; в результате клинок глубоко вошел в борт «Громового ястреба».

Серворука, вмонтированная в ранец Лигриса, вытя­нулась, сжалась на голове Палласа и рывком разверну­ла того спиной к технодесантнику. В ответ апотекарий ударил локтем назад, и оба воина повалились на пол, борясь за свои жизни в тени «Громового ястреба».

— Ну же! — крикнул Паллас. — Закончи все сей­час!

Лигрис опрокинул апотекария на спину и взгромоз­дился сверху. Боевые инстинкты заставили его приста­вить ствол болтерного пистолета к лицу противника.

Палец технодесантника опасно напрягся на спуско­вом крючке. Паллас был врагом. Но ведь и братом то­же. Прежние методы отличия одного от другого здесь не действовали. И, поскольку апотекарий был уже по­вержен и ждал смерти, Лигрис просто не знал, что ему делать.

Паллас же почувствовал эту неуверенность. Он ух­мыльнулся и сбросил технодесантника с себя, полоснув клинками, выброшенными пружиной из нартециума. Лигрис откатился в сторону и едва успел подняться, пошатываясь и опираясь на борт челнока, когда вновь пришлось уворачиваться от удара. Пытаясь сохранить равновесие, технодесантник вцепился в выступ турби­ны, и перчатка нартециума заскрежетала по керамиту брони, высекая искры.

Не останавливаясь, Паллас провел подсечку и сбил соперника с ног; выпавший из рук Лигриса болтер по­катился по палубе.

— Никому из нас не суждено спастись, — произнес апотекарий. — Все кончено. Если ты не готов избавить меня от мучений, то я избавлю тебя, брат.

«Милость Императора» уже была взведена и готова к удару, и Лигрис, распростертый на полу и обезоружен­ный, практически не имел возможности защищаться.

Прогремел взрыв — это практически в паре санти­метров от головы Палласа сработал заряд, взведенный технодесантником буквально секунду назад. Апотека­рий рухнул на палубу, на мгновение скрывшись в об­лаке искр и осколков; из разрушенного двигателя вы­рвались клубы дыма. «Громовой ястреб» накренился, нависая над лежащим под ним Палласом.