Таинственные маги рынка. Лучшие трейдеры, о которых вы никогда не слышали - Джек Д. Швагер

либералами, вы будете спорить с ними, занимая позицию консерватора, а если вы на вечеринке, где большинство людей являются консерваторами, вы будете спорить с ними, занимая позицию либерала.

– Именно. Я делал это уже так много раз, что сбился со счета.

– Что еще было решающим для вашего успеха, помимо того что вы были «вечным противником»?

– Я добился успеха, потому что много раз терпел неудачи, трезво относился к ним и смог извлечь из них уроки. Я терпел поражения, потому что открывал отстойные сделки, а вовсе не потому, что рынок был неправильным, и не потому, что кто-то меня обманывал, и не по причине каких-либо других оправданий, которые вы зачастую слышите.

Люди терпят поражение и бросают трейдинг, потому что начинают бояться. Во мне же от природы сидит инстинкт рисковать. Я ненавижу поражения, но я не против рискнуть и потерпеть неудачу. У меня есть хороший друг, он замечательный человек. Он не любит рисковать. Он юрист, он хорошо зарабатывает, но ненавидит то, что делает. Бывает, звонит он мне и жалуется: «Я знаю, что этот парень виноват и что он расист, но я должен его защищать». А я отвечаю ему: «Почему бы тебе просто не бросить все это? Возьми свои деньги и займись чем-нибудь другим». Но он просто не может. Мне же это непонятно. Почему бы не рискнуть? Ведь все равно ты однажды умрешь.

– Является ли ваш подход таким же эффективным сейчас, как и 20 лет назад, когда вы впервые начали применять его, или на него повлияли все структурные изменения, произошедшие с тех пор на рынке?

– Не думаю, что сейчас мой подход как-либо изменился по сравнению с тем, каким он был вначале. Когда каждый открывает короткую позицию, рынок не падает на плохих новостях и начинает расти – это и есть дно. На хороших новостях рынок не формирует дна, но он доходит до дна на плохих новостях. Кроме того, существует веская причина, по которой COT остался и должен оставаться полезным индикатором.

Моя дочь только что устроилась на работу в одну из компаний, занимающихся физическими продажами товаров. Она ничего не знает об этом. Она не изучала финансов, а специализировалась на международных отношениях. Недавно я имел с ней такой разговор.

– Позволь мне спросить тебя кое о чем, папа, – сказала она. – Я изучаю хеджирование. Если они [ее компания] владеют рудниками, то наверняка они знают о своих предложениях, не так ли?

– Да, – отвечаю я.

– И если они все время общаются с покупателями, то наверняка они знают, что такое спрос, верно?

– Да, – отвечаю я.

– Разве тогда они не владеют инсайдерской информацией о своем хеджировании?

– А вот это уже другой разговор! – отвечаю я [он хлопает в ладоши, произнося это]. – Это именно то, что я делаю. Это институциональные трейдеры, и я торгую на той же стороне, что и они.

– Но я думала, ты занимаешься своим делом, – говорит она.

– Это и есть мое дело, – отвечаю я. – Я иду в ногу с теми людьми, у которых больше всего знаний. В этом и весь смысл.

– Вы крайне неохотно согласились дать мне это интервью. Вы как минимум дважды отказали мне. Что заставило вас передумать?

– Моя жена постоянно твердит мне, что я должен написать книгу о своих идеях, чтобы люди могли извлечь из нее уроки. Я же знаю, что никогда не напишу никакой книги. Поэтому, думаю, кому-то стоит записать все эти концепции. Важна не моя история, а представление о том, как на самом деле работают рынки. Я не хочу показаться пафосным и не считаю, будто я единственный, кто понимает, как работают рынки. Некоторым это удается, но немногим, что, я думаю, к счастью. Ибо, если бы это поняли все, игра бы закончилась.

Если у меня и есть некое послание миру – и это причина, по которой я согласился дать вам это интервью, – так это передать важность участия. Все понимают, что рынок – это механизм дисконтирования. Но они не понимают, что механизм дисконтирования заключается не в цене, а в участии. «Бычьи» фундаментальные данные игнорируются не потому, что цена поднялась, например, с 50 до 100. Как раз наоборот, «бычьи» фундаментальные данные игнорируются потому, что у всех участников рынка открыты длинные позиции. Акции Amazon являются прекрасным примером этого принципа. Когда их цена достигла уровня $700–800, все сочли эту цену смешной. Было много разговоров о том, что Amazon – это пузырь. Однако было ясно, что большинство людей ими не владеют, иначе они не назвали бы это пузырем. И действительно, сейчас акции Amazon торгуются выше $2300.

Решающей ролью участия является концепция, которая применяется далеко за пределами трейдинга. Мне нравится использовать пример, выходящий за рамки трейдинга совсем далеко, – это ставки на футбол. Если лучшая команда НФЛ играет матч с худшей командой НФЛ, то все знают, кто скорее всего одержит победу. Но вы делаете ставку не на победу как таковую; вы делаете ставку на разницу в счете. Я не вижу, каким образом любой аналитический метод, который вы могли бы применить, подскажет вам, является ли та или иная разница в счете переоцененной или недооцененной. Для меня ответ кроется в участии. Если все делают ставки на одну сторону, то разница в счете