Тучи над страной Солнца - Рава Лориана

-- И нечего тут смеяться. Смех, между прочим, тоже грех. Вот когда будут вас в аду черти поджаривать на сковородке, тогда вы припомните себе, как глупо вели себя раньше, да поздно будет.

-- А черти -- это те, кто в вашей инквизиции работает? -- с издёвкой спросил Кипу, -- Ну до меня дотянуться у них пока руки коротки. Так что не всемогущ ваш бог!

Смех раздался ещё громче, но самым ужасным для отца Андреаса было то, что смеяться, нисколько этого не скрывая, позволял себе даже Первый Инка. Было очевидно, что с некоторыми идеями христианского учения тут были поверхностно знакомы, однако не привыкли воспринимать их всёрьёз. И что бы он не ответил, это вызовет ещё большее веселье.

-- Нет, в аду ты окажешься после смерти. А смерти ты не избежишь, даже если доживёшь до глубокой старости. Жизнь пройдёт быстрее чем ты думаешь.

-- Ещё бы, если тратить её на такую ерунду, -- ответил Кипу, вызвав новые взрывы хохота.

-- Уберите отсюда этого несносного мальчишку! - завопил отец Андреас, потеряв терпение, - это не может так продолжаться!

-- А может, ещё прикажешь в костёр меня швырнуть? Только здесь не Испания и выполнять твои приказания никто не будет.

-- Ладно, Кипу, пошутили и хватит, -- сказал Первый Инка, -- а не то наш гость итак раскалился как та самая сковородка, на которую он хочет нас всех отправить. Как бы монах от твоих шуток не расплавился, а мне будет сложно объяснить столь необычный случай его начальству.

-- А серьёзные вопросы задавать можно? -- спросил Кипу.

-- Ну ладно, задавай.

Пытаясь, правда, не вполне успешно, придать своему лицу максимально серьёзное выражение, Кипу начал:

-- Скажи мне жрец распятого, как мы можем убедиться, что всё сказанное тобой -- истина?

-- Так написано в Священном Писании, книге, которую продиктовал сам Бог, -- ответил отец Андреас.

-- Но откуда известно, что её продиктовал именно ваш бог?

-- Так в ней сказано.

-- А если это ложь?

-- Да как ты смел даже подумать такое!

-- Но ведь в ваших книгах часто пишут ложь, почему эта должна быть правдива? К тому же ваши доказательства неправильные, мысль в них лишь бегает по кругу. Вы верите своим преданиям во многом потому, что привыкли к ним, однако у нас другие предания, почему мы должны предпочесть ваши?

Не зная что ответить, отец Андреас только смотрел на юношу с ненавистью. Как ему хотелось взять что-нибудь тяжёлое и со всей силы треснуть по этому улыбающемуся лицу! Но это было невозможно. Мало того, желание было так явственно написано у него на лице, о нём легко могли догадаться окружающие. Хорошо, что брат Томас опять пришёл на выручку.

-- Кое в чём ты прав, Кипу, -- сказал он, -- однако у нас и помимо писания есть доказательства, что Бог есть и он только один. Я слышал, что вы, амаута, изучаете звёзды. Это правда?

-- Правда.

-- Так вот, изучая звёзды, разве вы не видите, как сложен этот мир? Разве он мог зародиться сам по себе? Ясно же, что его создал кто-то и этот кто-то очень могущественен?

-- Но кто тогда создал этого могущественного? И что он делал до того, как создал это мир?

-- Ни какого "до того" не было, ибо Господь создал и время.

-- Допустим, но кто его всё-таки создал?

-- Никто не создал. Он был прежде времени.

-- То есть можно считать, что мир зародился сам, или что бог зародился сам. Одни амаута считают первое, другое -- второе. Лично я предпочитаю первое, но это не так уж и важно. Ведь даже если мир создал некий бог, то почему мы должны думать, что это именно ваш бог, а не наш?

-- Потому что потом он пришёл на землю с Благой Вестью. Он воплотился в образе человека, чтобы все люди могли спастись. И ты в том числе.

-- Но от чего я должен спастись? Спастись это... ну если бы я тонул в воде, и меня бы вытащили, или я умирал бы от голода и жажды, и меня бы напоили и накормили, или если бы я попал в плен или в рабство, и меня бы освободили, или если бы я был тяжко болен или ранен, а лекарь исцелил бы меня. Но со мной не случилось ничего подобного!

-- И тем не менее, каждый человек тонет во грехе, а Христос -- тот, кто протягивает руку, чтобы его вытащить, каждый человек терзаем духовным голодом, и Христос есть тот небесный хлеб, который может его утолить, каждый человек живёт в рабстве у греха, и Христос тот, кто его освободит из этого плена, каждый человек тяжко болен грехом, и Христос -- тот лекарь, который его исцелит.

-- Не понимаю. От чего мы страдаем, не будучи христианами?

-- Я бы рад тебе объяснить это более понятно, но пока бессилен. Представь себе, что перед тобой слепой от рождения, и ты мог бы его исцелить, но прежде ты ему должен объяснить радости зрения. Как бы ты это сделал?

-- Не знаю. Это и впрямь довольно трудно.

-- Вот и мне трудно, но я всё же постараюсь. Когда Бог создал первых людей, он поселил их в раю, благословенном месте, где не было ни болезней, ни старости, ни смерти. Первые люди были совершенны, они не ведали зла. То есть, они не только не делали дурных поступков, но даже и соблазнов к тому не испытывали. Однако люди ослушались Бога, нарушив его волю, и с тех пор стали подвержены порокам, тлению и смерти. А многие из них как ваши предки, забыли Бога, и предались идолопоклонству. Но Господь сам пришёл потом к людям, чтобы возвестить им Истину и умереть за них страшной смертью на кресте. Его распяли за всех нас, и за тебя в том числе.

-- Я знаю, что предки ваши истязали даже собственного бога, однако не могу понять, почему он погиб за меня.

-- Это очень сложно понять, но слушай меня внимательно. Вот вы верите, что вашим богам нужно приносить жертвы, и потому по праздникам закалываете скот в их честь. Так?

-- Примерно.

-- И вы это делаете, чтобы задобрить их, склонить их на свою сторону. Чем больше вы нуждаетесь в их помощи, тем больше вы им дарите. Так?

-- Не совсем так. Мы делаем это, чтобы почтить богов, поддержать с ними связь. Праздничная трапеза -- совместная трапеза богов и людей. Там, где не знают справедливых законов, люди пытаются подкупить богов, как они подкупают судей, но мы не считаем это правильным. Ведь судья должен руководствоваться законом, а не тем, кто даст ему большую взятку, а боги не могут быть менее справедливы. Так что если мы правы, мы можем быть уверены, что боги на нашей стороне, если неправы -- то они будут против нас и никакими подарками им это не изменить, наоборот, их таким только сильнее оскорбить можно.

-- Мне нравится ход ваших мыслей, ибо хоть вы и заблуждаетесь, однако он говорит о вашем благородстве. Однако закалывая в честь богов скот, вы верите, что прежде, чем вы принесёте его в жертву, он принадлежал вам, а не богам?

-- Ну да. А как же иначе? Какой же был бы смысл тогда в жертве?

-- А мы, христиане, верим, что всё в этом мире было создано Господом, и потому изначально принадлежит ему. Даже наши жизни, наши тело и душа тоже дарованы им, и потому у нас нет ничего своего, такого, что было бы чисто нашим, и что мы могли бы преподнести ему как дар. Поэтому люди не могут приносить ему жертвы, однако жертва должна была быть принесена, ибо грех первых людей должен был быть искуплен. Поэтому Сам Бог воплотился в человека, чтобы принести в жертву Себя Самого. Теперь понятно тебе ?

-- Нет, - ответил юноша, - как же можем мы отвечать за поступки далёких предков? По нашим законам даже сын не отвечает за преступления своего отца, если не соучаствовал в них. И какой смысл богу приносить в жертву самого себя самому себе?!

-- Не забывай, что после жертвоприношения Он воскрес, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную.

Юноша усмехнулся:

-- Если бы вы, христиане, действительно воскресали бы после того как вас убьют, то мы бы волей-неволей приняли бы вашу веру, потому что тогда ваши войска были бы непобедимы. Но, по-счастью, это не так.

В толпе опять раздались смешки. Брат Томас на некоторое время растерялся. Будучи человеком справедливым, он не мог не признавать, что во всех прозвучавших доводах есть свой резон, в конце концов не зря христианская вера казалась образованным язычникам-эллинам безумием, однако он не был бы богословом, если бы не был уверен, что на всё это есть свои контраргументы. Беда была только в том, что он не мог сейчас их вспомнить, и вообще смертельно устал. "Наверное, я всё-таки плохой богослов", - подумал он про себя.

-- Да что ты споришь с ним, -- сказал отец Андреас по-испански, -- неужели не видишь, что пред тобой не просто язычник, но жрец, специально обученный в университетах колдовства для того, чтобы своей лукавой мудростью отвращать народ от Истины.

-- Пусть даже и так, однако мы должны бороться за каждую душу, -- ответил брат Томас.

-- Есть те, за кого бороться безнадёжно. Я что-то не помню, чтобы обратился хотя бы один языческий жрец.

-- А апостол Павел, бывший фарисей Савл? Вообще если так рассуждать, то надо было признать, что идея обратить этот народ к истинной вере безнадёжна от начала и до конца, и не браться за неё. Думаешь, нашим предшественникам в Древнем Риме было сильно проще?