Враги целуют жадно (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна Dusiashka

- Я правда извинюсь. Если она скажет мне, чем я ее обидела, я извинюсь.

- Ты в любом случае извинишься.

- Не в любом! – Аня гордо выпятила подбородок. – Только если моя вина будет обоснована и доказана. Но… если в процессе наших с ней переговоров выяснится… совсем обратное, ты кое-что пообещаешь мне. Идет?

- Ты…

- Вадим, не унижайся! – раздался внезапно за их спинами писклявый голосок Полозовой. А спустя пару секунд она грациозно выплыла из-за угла. И Аня не имела ни малейшего представления, как давно эта сучка там стояла, и… как много слышала. Девушка тем временем продолжала:

- Отстань от нее – много чести для такой, как она! Мне не нужны ее паршивые извинения! Мне вообще ничего от нее не нужно!

Застигнутый врасплох, Вадим взглянул на свою пассию исподлобья и тихо чертыхнулся. А Аня, возмущенная до крайности, процедила сквозь зубы:

- Как это тебе ничего от меня не нужно? Хочешь сказать, что не преследовала конкретную цель, нажаловавшись на меня своему герою? Не хотела, чтобы он спустил на меня всех собак, защищая тебя? Я должна в это поверить? Должна закрыть глаза на то, что ты взяла и ради забавы оклеветала меня?

Полозова театрально схватилась за сердце. Но голос ее сочился ядом:

- Оклеветала? В каком месте? Я сказала чистую…

- И вообще, - бесцеремонно перебила ее Аня, шагнув вперед. – Что значит, «для такой, как она»? Откуда в тебе столько презрения и ненависти ко мне? Я что, по-твоему, чем-то хуже тебя? Человек второго сорта, быть может?

- Да! Всем! – триумфально улыбнулась Ксения. – И ты сама это сказала! Значит, прекрасно понимаешь, что тебе здесь не место – среди людей высшего сорта!

Аню заколотило от ярости. От жгучего желания вцепиться этой дряни в волосы. Но она смогла удержать эмоции в узде. И даже иронично хмыкнула:

- И ты… всерьез причисляешь себя к таким людям? Только из-за того, что родилась в богатенькой семье? Пф! Это даже звучит смешно!

Аня и впрямь рассмеялась. Ксюша же, напротив – покрылась красными пятнами. Подалась вперед и закричала, теряя над собой контроль:

- Замолчи! Закрой рот! Кто ты такая, чтобы надсмехаться надо мной?

- Человек, - максимально спокойно отозвалась Аня. – Обычный человек, которого ты достала уже своими придирками! Но я не собираюсь ругаться с тобой. И до твоего уровня опускаться тоже не собираюсь. Я здесь для того, чтобы извиниться. Говорят… я тебя публично унизила? Довела до слез?

Аня демонстративно покосилась на Вадима, который стоял неподвижной скалой и молчал, с мрачным выражением лица наблюдая за Полозовой.

А та, будто бы не замечая этого, элегантно скрестила руки на груди.

Посмотрев на Аню, как на букашку у своих ног надменно выдала:

- Так и есть! И унизила, и до слез довела!

- Серьезно?

- Угу. Можешь начинать!

- Начинать? – Аня изобразила искреннее удивление. - Что именно?

- Вымаливать у меня прощение!

- Прямо вымаливать? – нервный смешок сорвался с губ. – На коленях?

Глаза Полозовой опасно сверкнули. Изо рта изверглось змеиное шипение:

- Если пожелаю, и на колени встанешь! Тебе же так… привычнее, да?

Уловив в словах этой дряни грязные намеки, Аня что есть мочи стиснула кулаки. И лишь усилием воли удержалась от рукоприкладства.

Вместо этого, она натянуто улыбнулась одногруппнице:

- Считай, что я уже готова пасть к твоим ногам! Рассказывай, за что?

- М-м-м?

- За что мне извиняться? Чем я тебя унизила? Еще и публично…

- Меня унижает сам факт твоего существования! – надменно перебила ее Ксения. – И на слезу пробивает всякий раз, когда я вижу твою постную…

На сей раз перебили уже ее. Неожиданно в их задушевную беседу вмешался Збруев, о существовании которого обе они благополучно забыли.

До этого момента Вадим внимательно слушал и наблюдал за происходящим со стороны. Теперь же, насупившись, проскрежетал стальным голосом:

- Ксю!

Одно слово, но произнес он его таким тоном, что даже Аня рефлекторно втянула голову в плечи. А Полозова вздрогнула от неожиданности, уставившись на Вадима так, будто впервые его увидела. С укором. С обидой.

- Ты что, - проблеяла она дрожащими губами. – Ты защищаешь ее? Эту вы…

- Я сказал, довольно! – повторил Збруев, припечатав ее тяжелым взглядом.

Однако на Ксению его слова произвели противоположный эффект.

Вместо того, чтобы успокоиться, она взвизгнула и кинулась к Ане.

Вернее, попыталась. Но не успела и шага сделать, когда Вадим встал на пути у своей девушки, фактически отгораживая Аню от нее… собственным телом.

И данный жест, похоже, окончательно вывел Полозову из равновесия.

Будто не замечая его перед собой, она закричала:

- Ты кем себя возомнила, Стеклова? Ходишь тут, как по подиуму. Жопой перед нашими парнями крутишь! Надеешься, что на тебя хоть кто-то позарится? Вырядилась в приличные шмотки и сразу королевой бала себя вообразила? Наивная! Хоть в золотой чешуе в универ заявись - ты как была для нас выскочкой-льготницей, так ей и останешься! Скажи ей, любимый! Скажи! Ты ведь и сам… ненавидишь ее! Терпеть не можешь эту…

Она испуганно пискнула, когда Вадим вдруг схватил ее за плечи и тряхнул.

А следом угрожающе прохрипел:

- Приди в себя, наконец! И… последний раз тебя прошу – замолчи!

На сей раз Ксения подчинилась. Притихла, прильнув к его широкой груди.

Збруев же стоял без движения. Не отталкивал ее, но и не обнимал в ответ.

А Аня поняла, что не хочет оставаться рядом с ними ни на секунду.

У нее внутри все огнем полыхало от представшей взору картины.

Судорожно втянув воздух полной грудью, она попыталась уйти.

Но… будто почувствовав это, Вадим схватил ее за руку. И столь невинное прикосновение отозвалось странной трепетной дрожью во всем ее теле.

Причем, не только в ее. Вздрогнув, как от удара статическим электричеством, Збруев разжал пальцы. Глядя ей прямо в глаза, покачал головой:

- Не спеши. Мы еще не закончили.

- Закончили, - возразила Аня, отступая на шаг. – Я выяснила все, что хотела. Убедилась в том, что ничего плохого не сделала. Что ни в чем не виновата.