В Восточном экспрессе без перемен - Миллз Магнус

— Ну что, Томми! — окликнул его автостопщик из кузова пикапа перед тем, как спрыгнуть. Я отметил, что голос у него довольно громкий.

Мистер Паркер долго вглядывался в него, после чего сказал:

— О, привет, Марк. Решил, значит, вернуться?

— Я же сказал, что да, ну?

— Да, кажется, говорил.

Меж тем я вышел из кабины и отнес молоко. Немного подождал, чтобы новоприбывший успел сказать мне спасибо за то, что его подвезли. Но тот меня проигнорировал и продолжал беседовать с мистером Паркером, поэтому я опять залез в кабину.

— Ну что, едем, значит? — спросил мистер Пиктолл с ноткой нетерпения в голосе.

— Э… ага, конечно, — ответил я, переключая передачу.

Когда мы выезжали, я увидел лицо Гейл в кухонном окне, но смотрела она не на меня.

★ * *

На оставшемся молочном маршруте мистер Пиктолл говорил мало — лишь когда я к нему обращался, и то давал кратчайшие ответы. Прибытие автостопщика его почему-то раздосадовало, и он, казалось, вымещал зло на мне — за то, что я того подвез. Я вообще-то не понимал, какая разница. В конце концов, как он сам отметил, там всего-то милю и было ехать. Парень и так бы добрался, помоги я ему или нет. Однако ссориться с мистером Пиктоллом мне хотелось в последнюю очередь, поэтому я никак это дело и не поминал.

Около одиннадцати я его высадил в обычном месте и сказал:

— Ну, значит, до завтра.

Он пробормотал что-то, чего я не вполне расслышал, а затем убрел к своему дому.

Когда я приехал в «Дом на холме», кухонная дверь стояла нараспашку. Я поставил пикап и вылез из кабины, и как раз тут на террасу с чашкой кофе в руке вышел автостопщик. Следом появился мистер Паркер.

— Минутка есть? — окликнул меня он. — Хочу вас кое с кем познакомить.

Я поднялся по ступеням, и новоприбывшего мне представили как Марка.

— Можете звать меня Марко, — сказал он.

— Спасибо, — ответил я. Казалось, на нем слегка уже выцветший загар.

— Марк поживет с вами во флигеле, — объявил мистер Паркер.

— Вот как? — спросил я, несколько удивившись.

— Да. Если не возражаете, то есть.

— Ну, там, вообще-то, места нет.

— Мне показалось, вы говорили, что его там навалом.

— Когда?

— Когда только въехали.

— О, — сказал я. — Правда?

Пока мы беседовали, Марко стоял с эдакой презрительной ухмылкой на лице, глядя на меня.

— Конечно, если не стеснит… — сказал он.

— Нет, все в порядке, — ответил я. — Спать, наверное, можете на тахте.

Я рассчитывал, что он скажет спасибо за этот великодушный жест, но он лишь пристально поглядел на флигель, словно только что одержал некую победу.

— Ну, это, значит, уладили, — сказал мистер Паркер. — А теперь мне пора ехать. Сегодня днем мне кое-что еще собрать надо.

Пока он шел к грузовику, я повернулся к Марко.

— Дверь не заперта, можете сами заходить.

Будь я проклят, если стану знакомить его с жильем, словно какой-нибудь агент по недвижимости, поэтому я пошел в большой сарай и растопил печку. Затем какое-то время осматривал лодки. За последнюю неделю или около того мне удалось хорошенько продвинуться с покраской, поэтому теперь оставалась всего одна лодка. Остальные выглядели с иголочки со своей бордово-золотой отделкой, и я рассматривал их с гордостью. Мистер Паркер до сих пор сюда не заходил и их не видел, но я знал, что он придет в восторг, когда у него наконец дойдут руки.

Мне нужно было позавтракать, поэтому я пошел во флигель и обнаружил, что Марко навзничь растянулся на тахте. Какие-то его вещи были небрежно разбросаны по полу.

— Всю ночь добирались? — спросил я.

— Ага, — сказал он. — Мне совсем пиздец.

— А вы сейчас откуда?

— Из Индии.

— О… ну да. Хорошо съездили?

— Ну, клево было. Но у меня деньги кончились, пришлось вернуться.

— Ехали по суше?

— Не-а, — зевнул он. — Ну его в жопу. Самолетом.

— А, ну да.

Он сунул руку в сумку.

— Я покурю, ничего?

— Видимо, нет.

Марко закурил, и я открыл окно. Затем он умолк, глядя в стену напротив, пока курил. Я занялся приготовлением чего-то на завтрак.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вы ели? — наконец спросил я.

— Ага, — сказал он. — Уже позавтракал с Томми.

— Значит, пока ничего не хотите?

— Нет.

Мне показалось, что это отчасти наглость — Марко все время называл мистера Паркера «Томми», словно они старые приятели или как-то. По мне, слишком уж фамильярно. В конце концов, он всего-навсего сдельщик, которому случилось тут бывать. Насколько мне было известно, он помогал с гребными шлюпками и немного красил в летние месяцы, однако по тому, как он себя со всеми вел сейчас, можно было заключить, что он тут полный хозяин.

— Между прочим, — сказало я. — Вы на что собираетесь тут жить в это время года?

— Как-нибудь перебьюсь, — ответил он.

— Но мне показалось, у вас деньги кончились.

— Тут деньги не нужны.

— Неужели?

— Нет, конечно. Томми же платы за это место не берет, правда?

— Э… нет.

— Ну и вот. Нужно только пару кредитов открыть — и будешь в шоколаде.

— В смысле — у Ходжа и прочих таких же?

— Ага.

— Но в итоге с ними же нужно будет когда-то расплачиваться, разве нет?

Марко долго смотрел на меня с недоверием, медленно выпуская изо рта дым, и на его лице проступала наглая ухмылка. Затем он расхохотался надо мной, открыто и беззастенчиво.

— Не будь всю жизнь таким мудаком, — сказал он. — Возьми отгул.

* * *

Многое подсказывало, что Рождество все ближе. Все крышки от молочных бутылок вдруг украсились крохотными веточками остролиста, а перед дверями домов стали возникать предварительные заказы на двойные сливки. Представлялось вероятным, что за грядущие недели рабочая нагрузка у меня возрастет, поэтому я радовался не прекращавшейся поддержке мистера Пиктолла. После приезда Марко я ожидал, что старик в отвращении меня бросит, но наутро он ждал меня в обычном месте вместе со своей холщовой сумкой. Я счел за лучшее вообще никак не касаться событий накануне, а просто продолжал развозить молоко как ни в чем ни бывало. Такой образ действий оказался успешен, и наши с ним отношения быстро вернулись к норме.

Когда мы проезжали через «Обрыв Долгого хребта», становилось очевидным, что рождественские елки начали наконец рубить. Там, где раньше мы видели только непроглядную тьму, теперь возникали просветы, слабо освещенные разбросанными очагами пала, по-прежнему дымившимися на рассвете. Однако исчезали не все елки. Целые участки их оставались нетронутыми, видимо — ждали следующего года или года за ним. Мы забирали пустую бутылку на обочине, вместо нее оставляли полную и продолжали наше путешествие.

Когда я в следующий раз привез молоко в домик с лошадкой-качалкой на калитке, мне почему-то казалось, что там будет записка с просьбой на праздники доставлять что-нибудь дополнительно. Ее там не было, но я все равно решил оставить бесплатную упаковку сливок как жест доброй воли. Мистер Пиктолл на это пробурчал, что дескать «один клиент ничем не лучше другого», а любому торговцу, кто раздает продукцию просто так, нужно голову проверить.

Каждый день у меня проходил в сравнительно надежном убежище большого сарая. Когда топилась печка, а дверь была закрыта, я без помех продолжал трудиться над лодками. Последние недели мне очень нравилась эта работа, и я предвкушал, что мистер Паркер наметит мне делать дальше. Что-нибудь интересное, несомненно, хоть мне и редко выпадало с ним поговорить — он постоянно бывал занят нефтяными бочками.

Но вот однажды вечером я встретил его во дворе — он только что приехал откуда-то не слишком издалека на большом грузовике.

— Вы же не забудете, что вам еще швартовный якорь делать, нет? — сказал он.

— Нет, ладно, — ответил я. — Хотя на озере неспокойно, чтоб его спускать.

— Может, на следующей неделе попробуете, — предложил он. — Синоптик говорит, нас ожидает временное затишье.