В Восточном экспрессе без перемен - Миллз Магнус

Наконец добравшись до района Миллфорда, я уже очень запаздывал, но, что интересно, ни слова жалобы не услышал. Заезжая на различные фермы и деловые участки, я начал узнавать лица, знакомые по «Вьючной лошади» (и «Перезвону»), и, несмотря на то что я опоздал, меня встречали только ободреньями. Во многих случаях очевидно было, что они и впрямь не садились завтракать и ждали, чтоб я привез им молоко. Я-то рассчитывал, что у них от этого испортится настроение, однако стоило мне наконец появиться, неизменно мне лишь бодро махали из кухонного окна. Если двери случалось быть открытой, я просовывал бутылку внутрь и певуче говорил «спасибо», а затем продолжал свой путь по маршруту.

По дороге к «Дому на холме» я встретил школьный автобус, ехавший мне навстречу, и, когда наши машины разъезжались, Морис дружелюбно нажал на клаксон. Мне показалось, что я заметил лицо Гейл среди глядевших в окна, но наверняка бы не сказал.

После двух доставок в «Доме на холме» — одной к двери мистера Паркера, другой к своей, — следующим пунктом назначения была «Каменная усадьба», где я тоже не бывал после случая с циркулярной пилой. И вновь там было две доставки — одна молодому мистеру Пиктоллу, другая его отцу на другом конце дома. Я надеялся увидеть старика и, может, перекинуться с ним парой слов, но, когда заехал во двор, его нигде видно не было. Зато привлекло мой взгляд вот что, помимо штабеля древесины, по-прежнему ожидавшего распилки: в одном углу там собралась большая коллекция пустых нефтяных бочек. Стоило мне задаться вопросом, что молодой мистер Пиктолл намерен с ними всеми делать, как он сам вынырнул из дома с пустой бутылкой в руках.

— Моего отца не видели в разъездах? — отрывисто спросил он.

— Нет, извините, — ответил я, отдавая ему молоко и принимая пустую бутылку взамен. — Гулять, что ли, пошел?

— Похоже на то, — сказал он, неодобрительно фыркнув. — Я через раз даже не знаю, что он там замышляет.

Мне показалось, что старик в таких годах должен быть волен поступать, как ему заблагорассудится. Однако я ничего не сказал, поскольку дело это было совершенно не мое. Мне хотелось побыстрей уехать оттуда, пока не зашла речь о незавершенной распилке дров, поэтому я вежливо кивнул, а затем понес молоко к дверям его отца. Вернувшись к пикапу, я бросил взгляд через двор и увидел, что мистер Пиктолл стоит среди нефтяных бочек, метя каждую кусочком мела. Он поднял голову, когда я уезжал, и я помахал ему, но мне он не ответил.

Далее осталось всего две или три доставки, однако у меня почему-то оставался непочатый ящик с молоком. Я остановился и вчитался в книгу заказов — и потрясенно осознал, что пропустил целый отрезок маршрута! Сначала я должен был ехать на тот берег озера, где жил Брайан Уэбб, а уж потом заезжать сюда, но я почему-то все сделал наоборот. Как можно быстрее я все развез на этой стороне, а затем рванул к Брайану. Он стоял во дворе, когда я прибыл, на голове — картонная корона.

— Всего на полтора часа опоздали, — ухмыльнулся он. — Неплохо для первого дня.

Очевидно, он следил за моими перемещениями вдоль озера из окна и уже поставил кипятить воду, чтобы заваривать чай. Это было с его стороны весьма предусмотрительно, потому что я с без чего-то пять не сделал ни единой передышки.

— Разок-другой свернул сегодня не туда, — сказал я, когда мы расположились у него в кухне. — Но как привыкну, все должно пойти быстрее.

— Вам вообще-то помощник не повредит, — заметил Брайан. — У Дикина беда была в том, что он все старался делать сам. Печенья хотите?

— Да, пожалуйста.

Он взял жестянку с печеньем и снял крышку. Внутри лежали фиговые рулетики, печенье с солодовым молоком и заварным кремом.

— Выбирайте.

— Ох ты ж, — сказал я. — Откуда вы их берете? Я никак не могу себе раздобыть ничего, кроме простого диетического.

Брайан сочувственно глянул на меня.

— У Ходжика покупаете, да? — спросил он.

— Ну.

— И он вам не дает того, чего вам надо?

— Нет.

— Ходжик с новенькими такой бывает, это он может. Пока не узнает вас чуточку получше, вроде как.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну так и сколько времени это занимает?

— У-у-у, тут все зависит, — сказал Брайан. — Иногда несколько месяцев, а бывает — и годы.

— Стало быть, похоже, на мою долю только диетическое остается, — вздохнул я.

— Я вам так скажу, — сказал он. — А давайте я вам заказывать у него буду? Ходжику это без разницы, а вы забирать будете тут.

— А вы не против?

— Нет, конечно, плевое дело.

— А по счету ему как платить?

— О, за это не беспокойтесь. Потом разберемся.

— Тогда ладно, сказал я. — Ну, спасибо вам большое. Список я вам завтра отдам.

— Договорились.

Я просидел у Брайана за чаем с печеньем еще полчаса, лишь после этого тронулся дальше. Снова поблагодарил его и направился домой, довольный, что всю развозку осуществил без происшествий. Все молоко, что я забрал в пять утра, теперь ушло. Ящики в кузове пикапа были полны пустых бутылок, мытых и готовых к возвращению на ферму. На обратном пути я начал все больше сознавать, как они беспрестанно грохочут и позвякивают. За работой-то я этого не замечал, а теперь этот звук, казалось, неотступно преследует меня всю дорогу вдоль озера и через Миллфорд. Наконец я свернул в ворота «Дома на холме» и проехал по зеленому квадрату. Когда я на несколько мгновений приостановился, дребезг стих — я вспомнил, что именно здесь и познакомился с Дикином всего несколько недель назад. Я вышел из кабины и посмотрел на ворота, которые красил тем солнечным днем. Как с тех пор все изменилось! Дикина уже нет, а я стал официальным молочником Уэйнзкилла и Миллфорда. Мне пришло в голову, что неплохо было бы в память о нем каждый год перекрашивать этот квадрат. На нем в то время была настоящая форма молочника, и я подумал, не стоит ли и мне такой обзавестись.

* * *

Весь остаток дня у меня был свободен, и я наконец смог вернуться к лодкам. Казалось, лет сто прошло с тех пор, как закончилась их подготовка, и я теперь вполне предвкушал их покраску. Мистер Паркер выдал мне ключи, поэтому я зашел в сарай, где хранилась краска, выбрал пару кистей, после чего отправился в большой сарай. Внутри все лодки выстроились на своих чурбаках, ровно как я их оставил. Я открыл банку зеленой краски, размешал и принялся за первую.

Как я уже говорил, тот, кто красил эти лодки первоначально, постарался очень тщательно. За все часы, что я провел с ручным шлифовальным станком, мне удалось лишь слегка зачистить старую краску, но не снять ее полностью. Корпус первой лодки оставался хоть и пригашенного, но отчетливо бордового оттенка. И нанося сверху новую зеленую краску, я начал ощущать в себе странную тягость. Как будто закрашиваю нечто невосполнимое. Я-то рассчитывал, что эта работа будет самой приятной, но вскоре понял, что совсем наоборот. С каждым мазком кисти лодка становилась менее великолепной на вид, более обыденной. Гораздо хуже все стало, когда мне пришлось закрашивать планширь и изогнутый нос, чьи древние очертания смотрелись такими превосходными в золоте. По мере того как старая покраска скрывалась под слоем новой, я все больше понимал, что быстро теряю интерес к этой задаче. В конечном итоге, мой замысел заключался в том, чтобы восстановить эти лодки до их былого великолепия, а не свести их к обычным лоханкам. Кроме того, я понял, что работа движется гораздо медленней, чем в самом начале, но списал на то, что довольно-таки устал, поскольку поднялся сегодня ни свет ни заря. Только я задумался, не бросить ли мне все на сегодня, как снаружи послышался шум подъехавшей машины. Очевидно, мистер Паркер вернулся оттуда, куда ездил, и несколько мгновений спустя вошел в сарай посмотреть, как у меня идут дела.

— Так, — сказал он, осмотрев лодку. — Покраска, судя по всему, продвигается хорошо, нет?

— Наверное, — ответил я без воодушевления.

— Несколько слоев понадобится, нет?

— Видимо.

— Ну, вы уж кладите, сколько надо, не беспокойтесь.