Хоупфул - Тарас Владимирович Шира

три недели Женя получал ответ – каллиграфическим почерком написанное сочинение на ответном двойном листочке. Это напоминало переписку двух спам-ботов.

Через какое-то время эти переписки Жене не просто осточертели, но уже и начинали злить – как оказалось, тот самый внук-ровесник участвовал и занимал призовые места в олимпиадах, являлся активистом класса, делал скворечники для воробьев, в общем, всем своим существованием показывал, что он уже на голову обскакал своего родственничка. В конце письма он гордо заявлял, что даже компьютерные игры он уже перерос. Чего и Жене желает.

«Придурок и хвастун», – про себя подумал Женя.

– Пиздодельный, – вслух сказала мама, когда Женя рассказал ей содержание письма. Но тут же осеклась, сказав, чтобы он это слово не запоминал. Женя очень хотел его запомнить, но оплошно его не записал, и оно быстро вылетело из его головы. А повторять его мама отказывалась. При Жене она почти никогда не материлась, но в этот раз высказывание родственника седьмой воды на киселе, да еще и в отношении ее сына, задело ее за живое.

Но бабушка думала по-другому. Отныне ни к чему не обязывающая переписка между родственниками приобрела для нее соревновательный характер. Приняв вызов, в ответном письме она старательно начинала перечислять Женины заслуги в поэзии и даже приложила фотографию, где ему, широко улыбающемуся, на сцене одного из ДК жмет руку губернатор.

Мерение детьми продолжалось еще долго. Градус достижений неумолимо рос. Еще бы год-два, и родственникам пришлось присылать бы фото своего внука с земной орбиты, где бы он был в качестве космического туриста, а Жениной бабушке пришлось бы отвечать фотографиями, где Женя отправился на спасательную экспедицию на Северный Ледовитый океан.

Уже потом Женя понял, что с приходом старости и исчерпанием собственных заслуг внуки и дети становятся невольным инструментом бесконечного выяснения «кто лучше» и «кто большего добился». Уступать ни та, ни другая сторона не собирались, и в то время эта ежемесячная обязанность по писанию своей автобиографии с последующим ее запечатыванием в конверт его сильно бесила.

Две ладошки закрыли сзади Женины глаза. Он улыбнулся.

– Ммм. Дай угадаю… Катя? Марина?

– Неет. Сейчас уши оторву, – рассмеялась Саша.

– Пойдем покатаемся, – вскочив и взяв ее за руку, Женя кивнул головой сторону американских горок.

Саша протестующе замотала головой:

– Ты же знаешь, я боюсь.

– Прекрасно знаю, поэтому и зову, – улыбнулся он. – Пойдем, между прочим, экстремальные свидания сближают. Ученые доказали.

– Жень, я боюсь. – Саша опасливо смотрела на большую железную конструкцию с вагончиками.

– Ну ладно, пойдем на лошадок тогда. Они рядом, – пожал плечами Женя.

– Пошли.

Поравнявшись с горками, Женя резко развернулся и подхватил Сашу на руки.

С ней, смеющейся и вырывающейся, он с улыбкой подошел к билетерше – обесцвеченной блондинке в ярко-оранжевой жилетке с отражателями.

– А с ребенком можно? – весело спросил Женя.

– Та, поначалу удивленно прищурившись, улыбнулась и кивнула головой.

– Если я сойду с ума, ты будешь всю ответственность нести, – сказала Саша, когда билетерша, проверив ремни, неторопливо пошла к будке.

– Конечно, – Женя доверительно сжал ее ладонь. – Самую лучшую палату подберем тебе в лечебнице.

– Мамочки… – Саша вцепилась в Женю.

Первый круг с непривычки захватил дух. Смеясь, он посмотрел на Сашу. Ему хотелось замедлить происходящее, поставить на задний план какую-нибудь песню «Мумий Тролля» и просто смотреть на нее.

Как ее волосы, медленно поднимаемые воздухом, падают на плечи. Не сдувать и не смахивать их, когда на крутом повороте несколько невесомых прядей с запахом ее духов попадут ему на лицо. Слышать радостный крик с нотками веселого испуга, переходящий в заливистый смех.

Сидя на скамейке, он открывал Саше бутылку минералки. Та, еще находясь в возбуждении от случившегося, оживленно делилась впечатлениями.

В ее больших голубых глазах то и дело проскакивали озорные, детские искорки.

– Хочешь вату? Как в детстве? – спросил Женя.

– Хочу, – Саша захлопала в ладошки. – Только ты мне ее съесть поможешь

– Ну об этом можешь даже не беспокоиться.

В парке стояла погода, которая была прямо создана для свиданий: легкий ветерок гнал опавшие листья, а приглушенное небольшими и вроде вполне безобидными тучами солнце отпечатывалось на небе тускло-оранжевым диском.

Несколько аттракционов уже вовсю осаждала ребятня, а на колесе обозрения виднелись прижимающиеся друг к другу парочки.

Кто-то вышел гулять уже целыми семьями, а судя по количеству колясок всех цветов и размеров, Женя усомнился в услышанном по телевизору демографическом кризисе в стране. Проходя мимо пруда с катамаранами в виде лебедей, Женя увидел молодую девушку с двумя детьми.

Они неспешно прогуливались по парку, мама держала дочь за руку, пацаненок же, который был постарше, деловито вертел и рассматривал только что купленную сахарную вату, по-видимому не зная, как к ней подступить.

Мама с дочерью остановилась у пруда, пацаненок же, увлеченный своим делом, не заметив, неторопливо шагал дальше.

– Никита! Никитка, хочешь с Машей на лебедях покататься? – окрикнула его мама.

Пацаненок обернулся, и Женя увидел то, что не заметил сразу – у парнишки был слуховой аппарат.

– Хочу! – восторженно крикнул он – и чуть не бросив вмиг забытую вату, поспешил к родителям.

Женя с Сашей подошли к лотку с ватой. Женя обернулся – мама уже покупала билеты.

– Это, Саш, я на секунду. Там знакомые мои, я поздороваюсь.

Еще не совсем понимая, что он делает, Женя быстрым шагом подошел к пруду.

– Здравствуйте! – громко сказал он.

Сказал он даже громче, чем надо было, но скорее сделал он это для собственной уверенности. Теперь он боялся, что таким решительным приветствием он мог их напугать.

Женщина, обернувшись, вопросительно на него посмотрела, чуть заведя дочь за спину.

– Здравствуйте, – улыбаясь, повторил Женя. – Меня Евгений зовут, я врачом работаю в пятой больнице, тут недалеко, – Женя неопределенно указал рукой за деревья. – И я… я… увидел вот… Ребенок у вас, – Женя кивнул в сторону карапуза, который немного испуганно смотрел на появившегося откуда-то шумного дядьку.

– Я просто с травмами работаю различными, – продолжил Женя, – если не секрет, что произошло у вас? А может… Возможно, можем чем-то помочь, – выпалил он через секундную паузу.

«Блин, – подумал он. – Нахрена я это сказал». Но было уже поздно.

– Вы знаете, врожденное у нас, – она, поджав нижнюю губу, немного виновато посмотрела на Женю, как будто он мог начать упрекать ее. – Поставили вот аппарат слуховой новый, привыкаем. Да ведь? – посмотрела она на сына.

Тот, в свою очередь, сжимал в руке вату и недоверчиво сверлил взглядом Женю.

Женя сел на корточки.

– Как зовут вас, молодой человек? – заговорщицки спросил он.

– Никита.

– Очень приятно, а меня Евгений, – Женя протянул руку.

Мама отпустила свободную руку сына, но тот не торопился протягивать ее в ответ.

«Ну давай же», – думал про себя Женя.

Парнишка смотрел себе под ноги, будто не понимая, чего от него хотят.

– Никит, поздоровайся с дядей, – немного смутившись, обратилась к нему мама.

Женина рука слегка дрожала.

– А ты знаешь, что я волшебник? – таинственно спросил Женя.

Пацан недоверчиво посмотрел на него.

– А что ты можешь? – наконец, спросил он.

– Лечить все болезни могу, – подмигнул Женя. – У меня рука волшебная.

Наконец, продолжая глядеть под ноги, он протянул Жене свою детскую расцарапанную ладошку.

Женя поймал ее и слегка жал.

– Ну давай, Никита, – улыбнулся он. – Не болей. – Женя несколько раз энергично потряс руку парнишки.

– До свидания, – кивнул он женщине.

Ему было слегка неловко – появился тут такой, сказал, что может помочь, и попрощался. «Как-то все это по-идиотски со стороны выглядело, – подумал он. – Может, ей показалось, что я подкатываю к ней? Или приняли за какого-то паркового извращенца». Женя старался как можно быстрее дойти до лотка с сахарной ватой.

– Кто это? – спросила его Саша, когда он вернулся к ней.

– Да к нам поступали в отделение. Ребенок слух потерял.

– Кошмар, – Саша покачала головой. – А сейчас он как?

– Думаю, поправится, – Женя, улыбаясь, взял Сашу за руку. – Со дня на день.

ГЛАВА 19

comprehension [kɔmprɪhenʃn] – сущ. осознание, осмысление

fear [fɪə] – сущ. страх, боязнь

opportunity [ɔpətju nɪtɪ] – сущ. перспектива, возможность

Придя домой, Женя то и дело поглядывал на часы в ожидании первых симптомов. Ходя по квартире, он прислушивался ко всему: к собственным шагам, к каплям воды, ударяющимся о дно кухонной раковины из слегка бегущего крана, к своему дыханию.

Ожидание было мучительным – Женя даже начал подумывать, что вся эта придуманная им теория с исцелениями не более чем плод его разгоряченного воображения. Остаточные последствия его недавних провалов в памяти.

Не зная, куда себя деть, он сел в кресло и начал читать подвернувшийся под руку журнал, купленный им пару месяцев