Хоупфул - Тарас Владимирович Шира

назад.

Примерно через он понял: началось.

Сначала он обратил внимание, что не слышит звука перелистываемых страниц.

Отложив журнал, Женя несколько раз щелкнул пальцами. Тишина.

«Пиздец, – промелькнуло у него в голове. – Все-таки началось. Главное, не паниковать».

Женя сел за ноутбук. Он заранее подключил к нему колонки и теперь, включив одну из заготовленных песен, внимательно прислушался.

Звук доносился как из-под подушки, и слова были неразличимы. Как будто она играла у соседей. Смог различить он их только тогда, когда выкрутил колонки на максимум. Женя почувствовал вибрацию и дрожание стен, которые мурашками отдавались по его телу.

Женя зашел в ванную и включил холодную воду.

– Ну что за мудак, – сказал он своему отражению – но оно лишь беззвучно шевелило губами в ответ.

– Нахрена я это сделал, – зачерпнув руками холодной воды, Женя стал растирать лицо холодной водой. – Романтик херов, закружился на американских горках, блин.

Сев на край ванны, он обхватил голову руками.

Струя холодной воды, которую он не слышал, холодными брызгами отскакивала от дна ванны и попадала Жене на голую спину, заставляя вздрагивать.

«Это последний раз, – мысленно повторял он. – Это последний раз».

Женя постоянно щелкал пальцами, чтобы поймать момент возвращения слуха, от чего фаланга указательного пальца потихоньку стала приобретать пунцово-красный оттенок.

Наконец, примерно через полтора часа Женя начал слышать слабые отголоски звуков, издаваемых квартирой.

Первое, что он услышал – это был звук соседской дрели. Женя никогда бы не подумал, что он хоть когда-то мог быть этому рад, но именно сейчас звук вгрызаемого в бетон сверла был для него самой лучшей музыкой.

– Сверлите, мои хорошие, сверлите, – зайдя в зал, он сел прямо под то место, где наверху происходил оживленный ремонт.

– Не останавливайтесь, – говорил он, улыбаясь в потолок. Он боялся, что если сверление прекратится, то квартира снова погрузится в звенящую тишину.

К старому соседу, которому Женя давно хотел засунуть эту дрель в одно место, он начал испытывать чуть ли не отеческие чувства, на секунду даже проскочило желание подняться и как-то помочь ему – хотя бы подержать стремянку или подать шуруп.

Постепенно вернулись и другие звуки – хлесткие удары по мячу во дворе, гудение ноутбука и тиканье часов.

Женя ходил по комнате кругами, обхватив руками грудь, и нервно растирал плечи.

– Так-так, что мы имеем – это, конечно, бред полный, но все же…

Он подошел к подоконнику и вытащил торчащую из кипы газет тетрадь с конспектами. На парах он исписал от силы страниц 15 – после чего бросил. Открыв тетрадь примерно на середине – там, куда бы точно никто не стал бы листать, если бы взял ее в руки, – он схватил со стола карандаш и сел на кровать.

Женя вертел карандаш, не зная, с чего начать.

Наконец, он нарисовал жирную единицу и обвел ее в кружок.

1.

Мысли путались и переплетались друг с другом, как в каком-то калейдоскопе. Вопросы, возникая в его голове, тут же заменялись новыми.

Хрен с ним – Женя, крепко сжав карандаш, начал писать.

Я могу исцелять людей.

По спине побежали мурашки. Несколько секунд Женя перечитывал написанное – настолько ему казалось странным это вроде бы простое предложение из четырех слов.

Цифра 2.

Как и почему это происходит – я еще не понял.

«…Нет, понял как», – промелькнуло в голове у Жени. Руками. Он тут же дописал эту появившуюся мысль. Он посмотрел на свои пальцы. Как будто почувствовав пристальный взгляд, пальцы задрожали.

Женя подскочил к окну и тщательно рассмотрел всю кисть. В руках как будто чувствовались легкая пульсация и жжение, но возможно, это был дуэт воображения с самовнушением.

Женя пригляделся: кожа на кончиках пальцев была слегка морщинистая, как после душа или горячей ванны.

«Странно», – подумал он, слегка обеспокоенный этой открывшейся деталью. Может, руки вспотели?

В остальном же это были вполне обычные кисти рук: ни следов, ни отметок, ни каких-либо покраснений – ничего такого, что могло бы выдать в них их необычность.

Женя суетливо вытер ладони о футболку и снова тщательно осмотрел их. Ничего такого.

Вернувшись на кровать, он схватил карандаш.

Я пока не понял, надо ли касаться рукой пораженных участков или достаточно просто прикоснуться к телу. Более того, я не знаю, надо ли делать массирующие движения, растирающие, щипающие – и вообще, сколько времени надо касаться объекта.

«Человека», – чуть подумав, дописал он в скобках. Слово «объект» показалось ему слишком научным.

Люди исцеляются достаточно быстро, – продолжил писать он. – Все симптомы исчезают безвозвратно.

Я не до конца понял, ремиссия ли это и возможно ли возвращение болезни в дальнейшем.

Женя пробежал глазами написанное. На секунду все это показалось ему таким бредом, что он уже было хотел вырвать листок и разорвать его на десятки мелких кусочков, чтобы ни одна душа в случае его находки не стала свидетелем его минутного помешательства.

– Бля, мне с этим только в «Битву экстрасенсов» идти, – усмехнулся он. – Так и вижу: «Встречайте, наш новый участник – целитель и врач из Екатеринбурга! К 24 годам он открыл в себе талант и понял, что не только калечит, но и лечит!»

Женя улыбнулся своим мыслям.

Может, для соответствия стилистике программы ему вручат какой-нибудь сраный сушеный веничек из рябины и иван-чая, а потом и придумают легенду, в которой дед его еще в деревне коров да овец лечил, став знаменитым на весь колхоз.

Ухмыляясь, он какое-то время обводил и раскрашивал клеточки в блокноте, пока не прервал себя. Сейчас были дела и поважнее.

– Я не до конца понял, ремиссия ли это и возможно ли возвращение болезни в дальнейшем, – прочел он вслух последнюю строчку.

«Так, а действительно, – подумал он. – Мужик первый, с инсультом, через неделю пришел с конфетами и кофе, живой и здоровый. Снова он к нам он не поступал».

Потом женщина та – тоже все нормально.

Все-таки выходит, что выздоровление стабильное, – написал он и перелистнул страницу.

Если я контактирую с человеком, это значит, что я выступаю в роли… «Какого-то… ну не знаю, проводника?»

Женя сосредоточенно грыз кончик карандаша – ему не очень нравилась эта мысль, и он предпочел бы ее не записывать и вообще не думать о ней. Но он решил, что должен быть объективным и не обманывать самого себя.

Допустим, болезнь переходит ко мне, – написал он. – Но ее симптомы проявляются у меня гораздо слабее.

Женя нервно грыз карандаш. Его кончик превратился в огрызок, и Женя почувствовал на языке вкус грифеля.

Эти симптомы тоже уходят безвозвратно, – написал он. Для собственной уверенности он обвел это высказывание.

Во всяком случае, он очень хотел в это верить. Но к окулисту он так и не ходил.

Чтобы еще раз убедиться, он подошел к окну. На балконе одной из высоток висели растяжки о продаже квартир с телефонными номерами.

– Продам – 8 359615768.

– Продам – [phone].

– Квартиры в новом доме – [phone], – шепотом читал он.

Со зрением все было в порядке.

Принесенный из аптечки тонометр показывал 123 на 80. Значит, все нормально.

Женя взял в руку блокнот.

Подумав несколько минут и не найдя, что написать, Женя отложил его.

«Интересно, а переломы? – подумал он. – Прикольно будет, если через день рентген покажет полностью целую и невредимую кость. Исходя из наблюдений, я буду чувствовать ушиб, не больше».

«Можно сделать вывод, – подумал он, – что исцеляется болезнь, которая непосредственно является опасной для ее носителя».

Откинувшись на кровать, Женя шумно выдохнул воздух и растер лицо руками.

– Пиздец… И че мне щас со всем этим делать? – вслух спросил он.

Встав и зайдя на кухню, Женя налил стакан воды. С улицы были слышны раскатистые глухие хлопки. Сделав глоток, он подошел к окну.

Сосед, старый дед с той самой дрелью, по-видимому, так и не поверивший в существование пылесоса, выбивал старый ковер, повешенный на турник. Какой-то парнишка в школьном костюме с нелепым квадратным портфелем – видно, недавно закончились уроки – флегматично бил палкой кусты. «Родители, наверное, планшет забрали, – подумал Женя. – И комп запаролили». Другого объяснения слоняющемуся в XXI веке по двору пацану с палкой Женя найти не мог.

Как это водится у детей, брюки у пацана до колена были в высохшей грязи, но его это нисколько не смущало.

«Почему-то дети этого никогда не замечают, – подумал Женя. – До тех пор пока родители, охнув и всплеснув руками, не отправят тебя, чумазого, в ванную. Да будь хоть ты этой грязью с головы до ног перемазан – не заметишь. Наверное, через призму детских розовых очков она не видна».

Женя посмотрел вдаль – по тротуару двигались мелкие фигурки прохожих.

«А ведь я могу им всем помочь, – промелькнуло в голове. – И этому деду внизу, и парнишке, и всем тем людям».

Стоя