Обещание - Джоди Пиколт

Когда за ней приехала мама, Эмили сгорбилась на пассажирском сиденье и уставилась в окно. Потом она пошла в свою комнату и забилась под одеяло. Она пролежала в кровати, пока не стемнело.

Джип Криса уехал в четверть седьмого. Эмили наблюдала за машиной, пока габаритные огни не растворились на Лесной ложбине и она не перестала их видеть. Она воображала, куда Крис повезет Донну Дефеличе в пятницу вечером. И гадать не нужно, чем они будут заниматься.

Досадуя на себя, Эмили села за письменный стол и попыталась сосредоточиться на сочинении по английскому, которое нужно написать на понедельник. Но ее хватило только на то, чтобы снять скрепку со стопки бумаги, где она сделала черновые заметки. Она уставилась на слова, не сумела прочесть ни одного и принялась сгибать скрепку, пока она не сломалась.

В одиннадцать вечера — а Крис все еще не вернулся домой! — мама Эмили постучалась и вошла в спальню.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила она, опускаясь на кровать рядом с ней.

Эмили отвернулась к стене.

— Не очень хорошо, — слабым голосом ответила она.

— Давай утром поедем к врачу, — предложила мама.

— Нет, врач не поможет. Я здорова. Я просто… просто хочу какое-то время побыть одна.

— Это как-то связано с Крисом?

Удивленная Эмили повернулась к маме.

— Кто тебе сказал?

Мэлани засмеялась.

— Не нужно большого ума, чтобы это понять, ведь вы не созванивались целую неделю.

Эмили провела рукой по волосам.

— Мы поссорились, — призналась она.

— И?

Что «и»? Она же не станет рассказывать маме о причине ссоры.

— И я решила, что так на него зла, что нам лучше расстаться. — Она глубоко вздохнула. — Мама, как мне его вернуть?

Мэлани, казалось, была ошеломлена.

— Не нужно ничего делать. Он сам объявится.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что вы две половинки одного целого, — ответила Мэлани, поцеловала дочь в лоб и вышла из комнаты.

Эмили почувствовала острую боль в руке и опустила глаза — она продолжала сжимать неровно отломанный конец скрепки. Ради интереса она провела скрепкой по коже, царапая ее. Красная полоска стала ярче, когда она провела по руке второй раз, потом третий. Она царапала кожу все глубже и глубже, пока не показалась кровь, пока на ее руке не оказались вырезаны инициалы Криса, причем настолько глубоко, что останется шрам.

Джип Криса приехал домой в начале второго ночи. Эмили следила за ним из окна своей спальни. Крис шел и по ходу включал свет — сначала в кухне, потом наверху. Когда он вошел в свою комнату и стал готовиться ко сну, Эмили накинула поверх ночной сорочки рубашку и сунула босые ноги в кеды.

Земля, учитывая недавнюю погоду, была влажной и мягкой, сосновые иголки, которые всю зиму спали под снегом, теперь чавкали у нее под ногами. Окно Криса находилось непосредственно над кухней. Она уже два года этого не делала, но сейчас подняла тоненькую веточку и бросила ее в стекло. Веточка негромко стукнула в окно и отлетела назад к ногам Эмили. Она подняла ее и бросила еще раз.

На этот раз вспыхнула настольная лампа, и в окне показалось лицо Криса. Увидев Эмили, он открыл окно и высунул голову.

— Что ты здесь делаешь? — прошептал он. — Никуда не уходи.

Секунду спустя он распахнул дверь кухни.

— Что? — требовательно спросил он.

Она часто представляла себе их примирение, но злость не входила в перечень чувств. Раскаяние — это может быть. Радость, одобрение. Она явно не ожидала такого выражения, которое сейчас было на лице Криса.

— Я пришла узнать, — начала она дрожащим голосом, — как прошло твое свидание.

Крис выругался и провел рукой по лицу.

— Мне сейчас не до этого. Не хочу это обсуждать.

Он повернулся и хотел уже скрыться в доме.

— Подожди! — окликнула Эмили. В ее голосе слышались слезы, но она вздернула подбородок и скрестила руки на груди, чтобы они предательски не дрожали. — У меня… проблема. Видишь ли, я поссорилась со своим парнем. Я очень расстроена из-за этого, и мне захотелось поговорить со своим лучшим другом. — Она сглотнула и опустила глаза на черную землю. — Все дело в том, что и тот и другой — это ты.

— Эмили… — прошептал Крис и прижал ее к себе.

Она попыталась не думать о незнакомом запахе, исходившем от него, запахе духов и чего-то еще зрелого и пьянящего. Вместо этого Эмили сосредоточилась на том, как хорошо вновь быть рядом с Крисом. Две половинки одного целого…

Он поцеловал ее в лоб, поцеловал ее ресницы. Она зарылась лицом в его рубашку.

— Я этого не вынесу, — сказала она, сама не зная, что имеет в виду.

Внезапно Крис схватил ее за запястье.

— Господи боже, у тебя кровь!

— Знаю. Я порезалась.

— Обо что?

Эмили покачала головой.

— Пустяки, — ответила она.

И все же позволила Крису завести себя в кухню и усадить на стул, а сам он кинулся искать пластырь. Если он и заметил на руке Эм собственные инициалы, то благоразумно промолчал. Она закрыла глаза, пока он бережно касался ее, — она стала исцеляться.

Настоящее

Декабрь 1997 года

Личное пространство Криса — полтора на два метра.

Стены камеры выкрашены в странный оттенок серого, поглощающий весь свет. На нижней койке подушка, пластиковый матрас и казенное одеяло. Кроме того, имелся унитаз и раковина. Его камера находилась между двумя такими же камерами — словно часто посаженные зубы. Когда двери камеры были открыты (бóльшую часть дня, за исключением времени приема пищи), Крис мог совершать прогулку по узкому коридорчику вдоль их блока. В одном конце располагался душ и телефон, по которому он мог позвонить. В противоположном висел телевизор, предусмотрительно расположенный по ту сторону решетки.

Крис много чего узнал в свой первый день пребывания за решеткой, даже не задавая лишних вопросов. Он обнаружил, что в тот момент, когда ты переступил тюремный порог, ты будто рождаешься заново. Место, где ты окажешься, начиная от строгости режима и заканчивая местом на шконке, зависит не от тяжести предъявленных тебе обвинений или того, как ты вел себя до ареста, а только от того, как ты себя поставил, как только попал за решетку. Хорошая новость заключалась в том, что комиссия по режиму заседала каждый вторник и заключенный мог подать ходатайство о смене места заключения. Плохая — в том, что сегодня был только четверг.

Крис решил, что сумеет продержаться целую неделю, просто ни с кем не разговаривая. Потом, во вторник, его наверняка переведут из режима строгой изоляции в режим средней.

Он слышал, что наверху стены желтого цвета.

Крис едва успел закончить прием пищи, которую принесли в камеру на одноразовом пластиковом подносе, как к двери приблизились двое заключенных.

— Привет, — поздоровался один, мужчина, с которым он уже вчера беседовал. — Как тебя зовут?

— Крис, — ответил он. — А тебя?

— Гектор. А это Деймон. — Крису кивнул незнакомец с длинными засаленными волосами. — Ты так и не рассказал, за что тебя посадили, — напомнил Гектор.

— Полиция считает, что я убил свою девушку, — пробормотал Крис.

Гектор с Деймоном переглянулись.

— Не заливаешь? — удивился Деймон. — Я думал, тебя повязали за наркоту.

Гектор почесал спину о решетку. На нем были широкие шорты и футболка с резиновыми ремешками.

— А чем ты ее?

Крис непонимающе смотрел на него.

— Ну, зарезал ножом, застрелил из пистолета?

Крис попытался протиснуться мимо них.

— Я не намерен это обсуждать, — заявил он.

Но не успел он потеснить Деймона, как почувствовал на своем плече руку здоровяка. Опустил глаза и увидел в руке Гектора самодельный нож, лезвие которого было прижато к ребрам Криса.

— А я намерен, — заявил Гектор.

Крис сглотнул и попятился. Гектор спрятал нож под рубашку.

— Послушайте, — осторожно начал Крис, — может, будем вести себя благоразумно?

— «Благоразумно»? — повторил Деймон. — Мудреное словцо.

Гектор фыркнул.

— Ты разговариваешь, как студентишка-заучка, — сказал он. — Учишься в колледже?

— Я еще хожу в школу, — ответил Крис.

При этих словах Гектор злорадно засмеялся.

— Откровенно говоря, студентик, ты сейчас сидишь в тюрьме. — Он стукнул рукой по решетке. — Эй! — радовался он. — У нас тут умник появился. — Он уперся ногой в нижнюю койку. — Тогда ответь мне, студентик: если ты такой умный, как же тебя поймали?

От ответа Криса спас один из надзирателей, который прохаживался вдоль зарешеченного узкого прохода.

— Кому-нибудь охота пойти в спортзал?

Крис встал. Гектор с Деймоном тоже потянулись к двери в конце отсека. Деймон повернулся и прошептал:

— Мы еще не закончили, чувак.

Они проследовали по коридору, утыканному камерами. Несколько мужчин поздоровались; это было единственное время суток, в которое они могли пообщаться.