Рейтинговые книги
Читем онлайн Рагу из любимого дядюшки - Наталья Александрова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 53

— Как? — поспешно и даже испуганно переспросил собеседник. — Как? Я не ослышался? Что за шутки!

— Нет, вы не ослышались, и это не шутка. Я правнучка Софьи Алексеевны Голубевой, и меня зовут так же, как ее. Вы, кажется, были хорошо знакомы с моей прабабушкой?

— Да, когда-то я был с ней хорошо знаком, — ответил старик после продолжительного молчания, — хотя мы не виделись очень давно… Я правильно понимаю, что Софья Алексеевна скончалась?

— Да, она умерла примерно месяц назад. Я хотела бы поговорить с вами… она оставила мне письмо…

— Откуда у вас мой телефон? — спросил он с неожиданной подозрительностью. — С тех пор как мы с покойной последний раз встречались, мой номер изменился.

— Мне дач ваши адрес и телефон Евгений Стратилатович Кулешов.

— Хорошо, — ответил старик после новой паузы, — приезжайте.

Я повесила трубку и пожала плечами. Старик не выразил особой готовности со мной общаться. Ну да ведь и мне от него нужны только ответы на вопросы, на дружбу набиваться не собираюсь. Следует только одеться поприличнее и говорить с ним по-деловому.

Но когда я открыла шкаф, то сообразила, что моим намерениям одеться поприличнее не суждено осуществиться. Если говорить прямо, в моем гардеробе не было ну ни одной приличной дорогой вещи. Раньше меня это как-то не особенно волновало, а теперь вдруг больно резануло по сердцу. Ни одежды, ни косметики, ни денег, чтобы в салон красоты сходить. Квартиры собственной и той нету, за стенкой сидит Маргарита и злобствует. По утрам маячит отчим с кривой физиономией, как будто у него флюс. Внезапно я осознала, как они мне все надоели.

Меня потрогали мягкой лапой без когтей, это Багратион напомнил, что не худо бы прогуляться. Мы пошли по старому маршруту, все к той же куче песка в подвале. Я присела на ящик и подумала, что все мои проблемы могли бы решиться очень просто, вот же оно, решение, лежит под кучей песка в люке. Там на все хватит — купить дорогую и красивую одежду, привести в порядок свою внешность, а потом улететь к теплому морю. Уж там-то, надо думать, неизвестный убийца меня не найдет. Таким образом я уйду от проблем хотя бы на время.

Я посидела, подумала и поняла, что не могу взять эти деньги сейчас. Во-первых, я боюсь. Во-вторых, получается, что я как бы уподобляюсь Никите и остальным бандитам. Деньги эти криминальные, неизвестно, сколько на них крови. И наконец, в-третьих, не в моих правилах прятать голову в лесок, как страус, и бросать дело на полдороге, я имею в виду наследство прабабушки Софьи. Нужно все-таки внести в этот вопрос ясность.

Я нажала кнопку звонка. Некоторое время ничего не происходило, и я уже снова потянулась к звонку, но тут раздался лязг замков, и массивная металлическая дверь медленно отворилась.

На пороге стоял рослый, немного сутулый мужчина явно весьма преклонного возраста, однако я не решилась бы назвать его стариком — такой силой и энергией дышала вся его мощная, подтянутая фигура. Левой рукой он придерживал за ошейник огромного косматого пса — кавказскую овчарку. Густая шерсть кавказца угрожающе дыбилась на затылке, мощная грудь тяжело и ровно вздымалась.

— Вы — Иван Францевич? — удивленно спросила я.

Облик этого человека был вовсе не таким, как я ожидала.

— Нет. — Мужчина усмехнулся, будто я сморозила редкостную глупость.

Овчарка приоткрыла пасть, обнажив страшные желтоватые клыки, и осклабилась, словно тоже смеясь над моими словами.

— Спокойно, Шторм, спокойно, — велел мужчина, крепче прихватывая поводок.

— Кто там, Парфеныч? — раздался голос из глубины квартиры.

— Дамочка какая-то пришла! — крикнул Парфеныч через плечо. — Шторма боится, меня за вас приняла…

. — И ничего я не боюсь! — Я обиделась и протянула руку, собираясь погладить собаку. Однако Шторм так низко и грозно зарычал, что я невольно подалась назад и убрана руку за спину.

— То-то. — Парфеныч усмехнулся. — Шторм — собака серьезная, баловства не уважает.

— Я Софья Голубева, — наконец представилась я, окончательно смешавшись.

— Проходи, Софья Голубева, — огромный старик посторонился, освобождая проход и оттаскивая Шторма еще немного в «сторону, — Иван Францевич тебя поджидает.

Пройдя длинным полутемным коридором, я вошла в просторный, старомодно обставленный кабинет. Массивная темная мебель, пыльные бархатные портьеры, на стенах несколько портретов и старинных гравюр. За огромным письменным столом красного дерева сидел пожилой человек с редкими седыми волосами, аккуратно распределенными по желтоватому блестящему черепу. Глаза его, голубые и чрезвычайно острые, внимательно изучали мое лицо.

— Да, вы на нее похожи, — проговорил наконец хозяин кабинета, встал из-за стола и двинулся ко мне навстречу, — у вас ее глаза…

Таких старозаветных старичков я видела, пожалуй, только в кино. Он был облачен в домашнюю куртку из темно-бордового шелка, обшитую черным кантом, на шее повязан черный шелковый платок. Подойдя ко мне, слегка склонился, блеснув желтоватой лысиной, и поцеловал мне руку. Надо же! Ну просто как в каком-нибудь романе позапрошлого века!

— Парфеныч! — крикнул он в коридор. — Сообрази-ка нам чайку! Или вы будете кофе?

— Я буду то же, что и вы, — ответила я, проникаясь духом прошлого и решив состязаться с хозяином в вежливости.

— Я пью кофе только по утрам, а то заснуть не удается, а в вашем нежном возрасте можно многое себе позволять… Помню, чего я только не вытворял лет в тридцать-сорок! — И ювелир выразительно закатил глаза.

Он усадил меня в глубокое кожаное кресло перед низким инкрустированным столиком. Через минуту появился Парфеныч — на этот раз без собаки, и поставил перед нами чайник, чашки, вазочку с печеньем и другую — с конфетами.

— Позвольте старику за вами поухаживать, — произнес Иван Францевич, наливая красновато-золотой чай в темно-синюю красивую чашку. — Берите шоколад, очень хороший, швейцарский. Непременно нужно есть шоколад! Он очень полезен для мозга.

Я пригубила чай с нежным ароматом бергамота, поставила чашку и протянула ювелиру прабабкино письмо:

— Вот, вы видите, что она здесь пишет? «Иван Францевич поможет тебе разобраться с ними». Вы понимаете, что Софья Алексеевна имела в виду?

Старик внимательно прочел письмо и пожал плечами:

— Понятия не имею… Может быть, она что-то добавила на словах? Или вам не удалось поговорить с ней?

— Она что-то сказала об алмазах… Но я думаю, что к этому времени бабушка была уже в агонии и просто заговаривалась.

— Может быть, может быть, — задумчиво проговорил ювелир, — хотя она всегда была женщиной чрезвычайно здравомыслящей…

Он поставил на стол свою чашку, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Когда я подумала, что он попросту задремал, Иван Францевич неожиданно заговорил тихим, словно доносящимся издалека голосом:

— Мы познакомились с ней в Каракалпакии…

— Где? — искренне удивилась я.

Этот душистый старорежимный старик совершенно не вязался с какими-то дальними азиатскими просторами, казалось, что он всю жизнь прожил в этом кабинете, где все создано для его удобства.

— Я ведь из петербургских немцев, — пояснил ювелир, — до революции немцев здесь жило немногим меньше, чем русских, Васильевский остров был сплошь немецким. Во время Первой мировой многие из них отправились в фатерлянд, а перед Великой Отечественной почти всех оставшихся пересажали или выслали. Моего отца увели из дома ночью, и больше я о нем не слышал, а нас с матушкой выслали в Каракалпакию. Я был тогда совсем ребенком, но очень хорошо помню эти ужасные соленые степи… Почему-то все время было холодно, мать топила печку сухим овечьим навозом и резаным камышом, но это топливо быстро прогорало и давало мало тепла… И постоянно попадающий в глаза и скрипящий на зубах мелкий соленый песок… и голод, постоянный голод!

На какое-то время старик замолчал, видимо, воспоминания нелегко давались ему. Наконец он глубоко вздохнул и продолжил:

— Мы жили в доме у старой узбечки, ее звали Зухра. Она была добрая женщина и иногда угощала меня ячменными лепешками. Кроме нас, у Зухры был еще один жилец — Моисей Аронович Фридман, старый ювелир из Петербурга, такой же ссыльный, как мы. Дядя Моня. Я много времени проводил у него. Поймите, у меня не было таких книг, которые обычно читают мальчики, — «Остров сокровищ», «Всадник без головы», «Пятнадцатилетний капитан», и вместо них я читал книги по ювелирному делу, по огранке и распознаванию драгоценных камней. Дядя Моня очень многому научил меня.

Мама не перенесла тяжелого климата, заболела лихорадкой и умерла. Перед смертью она взяла с дяди Мони слово, что он не даст мне пропасть. И он не дал, научил меня всему, что я умею.

— Но при чем здесь моя прабабушка? — спросила я, воспользовавшись тем, что Иван Францевич снова замолчал.

Этот «вечер воспоминаний», признаться, меня немного утомил, тем более что все рассказанное не имело ко мне никакого отношения.

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 53
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Рагу из любимого дядюшки - Наталья Александрова бесплатно.

Оставить комментарий