Тибетское пророчество - Мэйдлин Брент

– И, разумеется, – говорил мистер Лэмберт, устремив взгляд на вяхиря, который лениво пролетал над садом, – нам следует завидовать Джейни не только потому, что она является наследницей столь древней мудрости, как вы только что первым отметили, мой дорогой Тарлтон…

– Я? – изумленно выпалил сквайр.

– …ведь вы столь высоко, сквайр, цените физическое мастерство, при условии, разумеется, что речь идет о чем-то пристойном для молодой леди. И, как честнейший из людей, вы всегда готовы признать превосходство, где бы вы его ни встретили. – Рассеянность мистера Лэмберта исчезла, в этот момент казалось, что Элинор каким-то образом сумела поменяться с отцом выражением глаз, потому что взгляд, которым он впился в сквайра, был суров и решителен. – Вы видели, как она ездит верхом, мой дорогой друг. Элинор говорит, на прошлой неделе вы за ней наблюдали. Как человек азартный, не заключите ли вы со мной пари? Готовы ли вы поставить на то, что любой мужчина, которого вам угодно будет назвать, победит это дитя в гонке, скажем, от пашен в Лэнгли до Гусиного холма? Проигравший заплатит сотню фунтов, допустим, в фонд реставрации церкви, если викарий согласится принять ее как взнос.

Внезапный вызов прозвучал как раскат грома, я услышала, как повсюду вокруг меня заахали и зашептались. Никто не предполагал, что он будет принят, в том числе и сам мистер Лэмберт, но он сделал свое дело. Последние слова мистера Лэмберта застали врасплох и викария, которому пришлось проглотить протест, готовившийся вот-вот сорваться с его уст. Лишь позднее я смогла полностью оценить, как ловко и умно провели в тот день Элинор и ее отец всю операцию. Они знали, что два человека, от которых будет зависеть отношение к Джейни Берр, – это сквайр и майор Эллиот, и нанесли каждому из них поражение на его собственном поле.

В тот момент, когда вызов мистера Лэмберта все еще висел в воздухе, я понятия не имела, какой он произведет эффект. Казалось, сквайр разозлится на предположение, что молодая девушка способна обскакать любого, кого он назовет, но мистер Лэмберт отлично знал, с кем имел дело. Цветущее лицо сквайра повернулось от меня к Элинор, потом к ее отцу, потом снова ко мне. Сначала на нем было написано изумление, потом появились первые признаки негодования, но внезапно он откинул голову назад и сочно расхохотался.

– Да вы что – за дурака меня принимаете, Лэмберт? Она должна весить раз в сто больше, чем сейчас, чтобы у мужчины был какой-то шанс! Черт побери, вы выглядите более кротко и невинно, чем сам викарий, а на деле хитры, как сам дьявол! – Он повернулся к Элинор: – И вы, любовь моя, ничуть не лучше. Так и стараетесь подстроить какое-нибудь жульничество. – Кивнув в мою сторону, он с сожалением спросил: – Полагаю, вы не разрешите ей участвовать в состязании верхом на гончей?

У Элинор была способность улыбаться как-то особенно тепло и нежно. Вообще она использовала ее довольно редко, но сейчас сквайр Тарлтон был награжден именно такой улыбкой, и от нее лицо Элинор стало еще красивее. Она мягко произнесла:

– Мне и в самом деле не хотелось бы сажать Джейни на гончую. Давайте-ка не будем вновь затевать наш старый охотничий спор, сквайр.

– Жаль, она отлично бы смотрелась в первых рядах. Но, как вы сказали, не будем спорить, моя дорогая.

Майор Эллиот стоял с ошалелым видом, потирая подбородок набалдашником трости. По-моему, он старался понять развитие событий, происшедшее слишком быстро для его ума.

– Да, – произнес он, наконец, с авторитетным выражением на лице, – вы сказали весьма много справедливого, Тарлтон.

Сквайр Тарлтон предложил мне руку и добродушно проговорил:

– Ну, ладно, юная Джейни, давайте отправимся в конюшню и посмотрим на лошадей, а? И вы расскажете мне, как это вы так хорошо научились ездить верхом.

Было бы неправдой сказать, что с этого момента я была полностью принята в Ларкфельде как член семьи Лэмбертов, но он был своего рода решающим. Большинство последовало примеру сквайра, а деревенские жители хорошо относились ко мне потому, что видели, как меня любят Элинор и мистер Лэмберт. Дольше всего помнили о том, что я наполовину индианка и была взята в господские комнаты из помещений для прислуги, самые мелкие и бедные землевладельцы, но вскоре сдались и они благодаря совершенно невероятному слуху, прошедшему по деревне и распространившемуся далеко за ее пределы.

Говорили, что Джейни Берр – на самом деле индийская принцесса. Ее родителями были раджа, правивший одним из индийских княжеств, и красавица англичанка, дочь аристократа. Оказывается, Джейни еще ребенком была похищена агентом негодяя-родственника раджи, который хотел завладеть его троном. Мать бедняжки умерла от горя, а раджа отрекся от всего, что имел, и стал святым отшельником. Княжество досталось негодяю-родственнику. Но агент британского правительства обнаружил Джейни в Тибете и доставил ее в Англию, скрывая ее подлинную личность до тех пор, пока она не достигнет совершеннолетия. Тогда британская армия в Индии сбросит узурпатора с престола, и Джейни вступит в свои права как рани, правительница княжества величиной с половину Англии.

В основном слух сводился к этому, хотя детали его могли варьироваться в зависимости от того, кто его излагал. Но вне зависимости от вариаций и редакций, которые он имел, действие его на тех, кто все еще сомневался в пристойности общения с полуиндианкой, было самым позитивным. Я обнаружила, что могу быть принята где угодно, даже в домах высшей знати, если, будучи англо-индианкой, являюсь при этом еще и принцессой.

В тот день вся деревня буквально гудела от этого нового слуха. Элинор, вернувшись в "Приют кречета", отправилась прямиком на лужайку, где я и мистер Лэмберт играли в крикет. Она подошла к отцу и обняла его. Ее зеленые глаза светились хитростью и весельем.

– Какой же ты умный у меня, отец! Он озадаченно моргнул.

– Разумеется, это так, моя дорогая. Но в какой связи ты меня хвалишь именно в данный момент?

– Ты придумал слух про Джейни, и сейчас он, как пожар, гуляет по деревне.

– Слух? Элинор, опомнись, я почтенный адвокат на покое. И ты говоришь, что я распространяю слухи?

– Ты его не распространяешь, отец, ты его придумал. Я тебя знаю слишком хорошо, ошибиться невозможно. Но какой замечательный слух! Наша Джейни – индийская принцесса инкогнито!

– Что? – тупо спросила я.

Элинор взяла меня за руку, вся сияя от восторга.

– Я через минуту все тебе расскажу, дорогая. Отец, но как же тебе удалось? А, погоди-ка. Твой старый клерк, Пенфолд, вот кто должен был блестяще с этим справиться. Эта хитрая лиса Пенфолд. Вы с ним всегда были отличной парой. Да ему стоило лишь сказать словечко на ушко миссис Грэветт, вдовушке, которая все время пытается выйти за него замуж, а уж у нее самый длинный и быстрый язык в Хемпшире.