Чосон. Последняя династия Кореи - Пак Ён Су

пожелала увидеть сына и ван разрешил ей это. Притворившись, будто хочет обнять сына, мать нанесла ему сильный удар по низу живота, который превратил здорового прежде юношу в больного и бесплодного человека… Скажем прямо, этот, пускай и выдуманный, штрих полностью завершает мрачный образ Хвибин Чан. С какой силой надо ударить, чтобы достичь подобного результата!? К тому же, и мать, и сын были одеты в одежды, которые, с одной стороны, препятствуют нанесению резких ударов, а, с другой – защищают от них. Но, тем не менее, такое предание существует.

Ли Кюна поддерживали «молодые западники», а «старики», как уже было сказано выше, считали, что править должен Ли Кым. Может показаться странным, что традиционалисты были готовы признать законным правителем сына простолюдинки, которая считалась «вульгарной», но мать-чхонмин котировалась в их глазах гораздо выше матери, казненной за убийство с помощью колдовства. К тому же, на момент появления Ли Кюна на свет, его мать пребывала в низшем «супружеском» ранге суквон, а ее возвышение состоялось уже позднее.

Впрочем, при иных обстоятельствах симпатии фракций могли распределиться иначе, но это не столь важно. А важно то, что в правительстве находились две противоборствующие фракции и два кандидата на престол, так что каждая фракция имела возможность монополизации власти при «своем» ване.

«Старые западники» смогли добиться назначения Ли Кыма наследником престола, используя древний метод «просить больше, чтобы наверняка получить меньше». Сразу после восхождения Ли Кюна на престол «старики» предложили установить регентство над больным правителем, поскольку считали, что он не способен самостоятельно управлять государством. «Молодым» удалось отклонить идею регентства, но не согласиться с назначением Ли Кыма преемником они не могли, поскольку у Ли Кюна не было детей от обеих супруг.

Первой женой Ли Кюна была представительница рода Сим, которая умерла в начале 1718 года, не дождавшись того, чтобы стать ванби. В анналах она известна под своим посмертным именем Таный-ванху. В том же году тридцатилетний Ли Кюн женился на четырнадцатилетней девушке из рода О, известной как Соный-ванху. Обе жены Ли Кюна имели в предках представителей правящей династии.

По неподтвержденным данным, Соный-ванху была настроена против младшего брата своего мужа и даже собиралась лишить его права наследования престола, усыновив Милпун-гуна, правнука Сохён-седжи, старшего сына вана Инджо. Однако ее планы не осуществились – наследником престола все же стал Ли Кым (и, надо сказать, к счастью).

Фракционную междоусобицу 1721–1722 годов в корейской историографии принято называть «синим сахва» – «бедствия годов синчхук и имин»[146]. В 1721 году победу одержали «молодые западники», обвинившие «стариков» в подготовке заговора с целью убийства вана и возведения на престол его младшего брата, а в следующем году «старики» взяли реванш. Оба конфликта привели к казням и ссылкам. Хотя число казненных шло не на сотни и составляло «всего лишь» десятки человек, это все равно стало трагедией. Чосонских сановников былых времен можно было сравнивать с людьми, живущими у подножия вулкана. Почва там обильно удобрена вулканическим пеплом и потому дает щедрые урожаи, но если начнется извержение, то от надвигающейся лавы спастись не удастся. Остается только одно – надеяться, что извержения не произойдет…

Ван Кёнджон скончался осенью 1724 года на четвертом году своего бесславного правления. Можно сказать, что он был не правителем, а тенью правителя, которая просто занимала престол. Смерть тридцатипятилетнего вана, несмотря на его болезни, оказалась скоропостижной, и Сим Юхён, младший брат Таный-ванху, заявил, что Кёджон был отравлен «стариками». Это обвинение не подтвердилось, но в наше время родилась версия о том, что причиной смерти вана Кёджона могла стать его любовь к скоропортящимся морепродуктам. Столица находится в некотором отдалении от побережья, и во время доставки дары моря могли приобретать ядовитые свойства, особенно в теплую погоду[147].

Что касается психического здоровья Кёнджона, оно тоже оставляло желать лучшего. Однако, по крайней мере, он не успел совершить таких дел, какие натворил Ёнасан-гун. И на том, как говорится, спасибо.

ГЛАВА 21

Ли Кым, великий реформатор-умиротворитель

Ли Кым, вошедший в историю как ван Ёнджо, правил без малого пятьдесят два года. Если прибавить к этому почти сорок шесть лет правления его отца и четыре года правления старшего брата, то получится, что ван Сукчон и его сыновья правили Чосоном целое столетие! И это столетие можно считать «Золотым веком Чосона».

Надо сказать, что Ли Киму несколько раз крупно везло – сторонники его старшего брата не раз пытались убить его, но, к счастью для Ли Кыма и всей Кореи, эти попытки не увенчались успехом. Сам Кым не стремился к власти (а именно из таких людей получаются наилучшие правители). Известно, что он говорил своему старшему брату о желании покинуть дворец и жить обычной жизнью простого человека. Но кто тебе позволит сделать это, если ты – сын вана и наследник престола?

Ли Кым взошел на престол в тридцатилетнем возрасте, имея определенный жизненный и политический опыт. На его глазах произошло несколько чисток, и он не однократно убеждался в том, что от них нет никакой пользы. Ни для государства, ни для управленческого аппарата, ни даже для победителей, поскольку в сегодняшней победе уже зреет семя завтрашнего поражения. Пользы от чисток не было, а вред был огромным: они дестабилизировали управление государством и приводили к истреблению образованных кадров, которых было не так уж и много. Это в сериалах ван может назначить на важную должность «доброго молодца», попавшегося ему на глаза в удачный момент, но в реальной жизни нужно было овладевать конфуцианской и прочими премудростями в течении четырнадцати-пятнадцати лет, сдавать экзамен, а затем набираться опыта на низовых должностях. Начав учиться в шесть или семь лет, человек превращался в квалифицированного «слугу престола» годам к тридцати… Впрочем, и в наши дни профессиональный расцвет начинается примерно с этого времени.

По восшествии на престол ван Ёнджо опирался на «стариков», но мечтал создать «беспартийное» правительство, должности в котором распределялись бы не по принадлежности к той или иной фракции, а по способностям. Подобная система была введена в провинциях при Сукчоне, правда там речь шла не о «партийной» принадлежности, а о происхождении. Вскоре ван Ёнджо начал воплощать в жизнь политику беспристрастного отбора на службу («тханпхёнчхэк») и объявил, что отныне разжигание межгрупповых распрей приравнивается к государственной измене. В провинции начали закрывать совоны, частные конфуцианские храмы-школы, которые служили местными «партийными центрами»…

За короткое время вану удалось добиться значительных успехов, но весной 1728 года «молодые западники», чувствуя, как тает их