Чосон. Последняя династия Кореи - Пак Ён Су

Ли Кюна выглядел логичным и обоснованным – ей было двадцать два года, у нее еще могли родиться свои сыновья, усвоив чужого, она могла лишить их права на престол. Можно предположить, что в глубине души Сукчон осознавал, что Инхён-ванху стала заложницей обстоятельств, потому-то и не отправил ей прощальный дар в виде яда.

Капля камень точит и к ночным советам мужчины склонны прислушиваться больше, чем к дневным. Оставшиеся в столице немногочисленные «западники» также предпринимали попытки к возвращению Инхён-ванху. В 1694 году «южане» попытались было окончательно разделаться со своими политическими противниками, обвинив их в поддержке, низложенной ванби. Но гнев вана пал не на «западников», а на изрядно надоевших «южан». Состоялся очередной хвангук. По «южанам» был нанесен удар, от которого они не смогли оправиться и больше уже к власти не возвращались. Правда, на сей раз вместо казни их преимущественно отправляли в ссылку, куда угодил и старший брат Окчжон Чан Хуэйчже, а саму Окчжон понизили в ранге до хвибин (как-никак она была матерью наследника престола).

Инхён-ванху была восстановлена в ранге ванби. Детей мужу она так и не родила. В 1701 году тридцатичетырехлетняя ванби скончалась после года болезни, начавшейся с болей в ногах.

В смерти Инхён-ванху обвинили Хвибин Чан (под таким именем вошла в анналы Окчжон). Согласно преданию, вскоре после смерти, Инхён-ванху явилась Сукчону во сне в пропитанных кровью одеждах. На вопрос отчего она умерла, Инхён-ванху молча указала рукой в сторону покоев Хвибин Чан. Проснувшийся Сукчон отправился туда и застал свою супругу в обществе колдуньи. Обе выражали радость по поводу смерти Инхён-ванху, там ван увидел утыканную стрелами статуэтку, изображавшую его умершую жену. Мотивом послужила не только злоба, но и обида – якобы Инхён-ванху, некогда отказавшаяся усыновить сына Хвибин Чан, собралась усыновить мальчика, рожденного в 1694 году Сукбин Чхве (оба эти сына Сукчона станут ванами).

Хвибин Чан и ее родственники были казнены, но этим дело не закончилось. Гнев вана обрушился на представителей фракции «молодых западников», которым покровительствовала Хвибин Чан. Лидеры «молодых» крайне неосмотрительно пытались заступиться за хвибин, напирая на то, что она являлась матерью наследного принца, но их доводы не погасили пламя, бушевавшее в груди правителя, а, напротив, разожгли его еще сильнее. Всего во время этого хвангука погибло тысяча семьсот человек. Заодно Сукчон издал указ, запрещавший впредь повышать наложниц и супруг до ванби – отныне старшей женой вана или наследника престола можно было стать только по заключению брака. Однако сын казненной хвибин Ли Кюн остался наследником престола.

Сукчона часто сравнивают с десятым чосонским ваном Ёнсан-гуном, но подобные сравнения не совсем уместны. Во-первых, все поступки Сукчона, в том числе и жестокие, были обоснованными и не выходили за рамки здравого смысла – родственники казненных по повелению Сукчона оставались в живых. Во-вторых, Сукчон никогда не унижал своих сановников, как это любил делать Ёнсан-гун. В-третьих, ван уделял много внимания государственным делам и заботился о подданных. В-четвертых, Сукчон относился с должным почтением к старшим родственникам[144], например – к своей «сводной» прабабке Чаннёль-ванху, а Ёнсан-гун фактически убил свою бабку Инсун-ванху, толкнув её так, что она вскоре скончалась. Сравнивать Сукчона с Ёнсан-гуном все равно, что сравнивать феникса с драконом: оба этих мифических существа умеют летать и обладают большой силой, но различий между ними гораздо больше, чем сходств.

Сукбин Чхве заняла при ване то же положение, которое прежде занимала Хвибин Чан. Правда возвыситься до ванби ей не было суждено – Сукчон не мог переступить через свой собственный запрет даже ради великой любви, а, кроме того, Сукбин Чхве имела низкое происхождение, ее семья относилась к чхонмин и была «облагорожена» постфактум. Первый и третий сыновья, рожденные Сукбин Чхве, умерли вскоре после появления на свет, а второй сын Ли Кым выжил и вошел в историю, как ван Ёнджо, а, как известно, вану не пристало иметь незнатную родню.

Осенью 1702 года сорокадвухлетний Сукчон женился на пятнадцатилетней девушке из рода Ким, среди предков которой был одиннадцатый чосонский ван Чунджон. Формально Инвон-ванху (такое посмертное имя получила эта девушка) считалась третьей женой вана, поскольку низложенная Хвибин Чан в расчет не принимались – все низложенные словно бы вычеркивались не только из жизни, но и из истории. Детей у Инвон-ванху не было, как принято считать, по вине Сукчона, здоровье которого к тому времени сильно ухудшилось. Ван страдал нарушением обмена веществ, которые, возможно, были следствием сахарного диабета. Разумеется, болезнь тела не могла не сказаться на психике – с годами ван Сукчон становился все более вспыльчивым и мнительным. Но Инвон-ванху усыновила Ли Кыма, чем существенно укрепила его права на престол.

Ван Сукчон умер в середине 1720 года, в возрасте пятидесяти восьми лет. С 1718 года его старший сын Ли Кюн исполнял при больном отце обязанности регента. Не исключено, что Сукчон не столько нуждался в регенте, сколько хотел обеспечить спокойный и стабильный переход престола к его старшему сыну. Однако, сановник Ли Лимён, один из лидеров «старых западников» сообщил, что перед смертью Сукчон передумал и решил назначить своим преемником Ли Кыма. Ли Кюну на тот момент шел двадцать второй год, а Ли Кыму – двадцать шестой, иначе говоря, оба они были не просто совершеннолетними, но и абсолютно взрослыми людьми. Изменение преемника можно объяснить плохим состоянием здоровья Ли Кюна, но, зная характер Сукчона, нельзя исключить и того, что ван по какой-то причине разгневался на старшего сына и решил передать престол младшему.

Кстати говоря, сделать Ли Кюна регентом вану Сукчону порекомендовал Ли Лимён, занимавший должность правого государственного советника. Ничего удивительного в этом не было – «старики» надеялись на то, что Ли Кюн совершит какую-либо ошибку и лишится отцовского расположения. Но Ли Кюну удалось перейти бурную реку по скользким камням, ни разу не упав в воду[145].

Но, так или иначе, предсмертная воля вана Сукчона не была официально оформлена. Требовалось присутствие придворного историографа, который сразу же записал слова правителя, а также нескольких свидетелей, ведь речь шла о наиважнейшем вопросе. А то, что сказано с глазу на глаз, всегда вызывает сомнения, ведь люди – такие выдумщики и у каждого есть личные интересы…

ГЛАВА 20

Ли Кюн, тень на престоле

Плохое здоровье Ли Кюна, вошедшего в историю как ван Кёнджон, скорее всего было вызвано наследственными причинами, но предание обвиняет в болезни Кёнджона его мать Хвибин Чан. Согласно этому преданию, перед своей принудительной смертью Хвибин Чан