Цивилизация классического Китая - Вадим Елисеефф

Так как не существовало никакой системы государственного вмешательства, позволявшей уменьшить число крепостных у частных домов, как это было в древности, когда их численность, без сомнения, была меньшей, то борьба императора У против частных монополий как раз и выразилась в конфискации рабов, которых правительство, впрочем, заставляло работать на своих собственных предприятиях. Тот факт, что рабы в основном использовались на домашних работах, тогда как на сельских работах, как полагают, не хватало рабочих рук, провоцировал возмущенные выступления экономистов и благородных людей.

Таким образом, торговля землей создала огромное количество бедняков, с потерей своего надела выпавших из сословия крестьян, которые окончательно потеряли всякую надежду на улучшение условий существования и даже на сохранение чувства собственного достоинства. Проблема обезземеливания крестьян, приводившая к отчуждению работников от результатов собственного труда, очень напоминает ситуацию, которая сложилась в Китае в начале XX в.

Усугубляли ситуацию и военные кампании, которые подрывали государственную систему финансов. В 127 г. до н. э. нехватка денег в казне оказалась настолько большой, что у государства не хватало средств на то, чтобы платить своим работникам. Тогда правительство решило заменить их мужчинами и женщинами, которым оно обещало значительные льготы и привилегии при условии, что они согласятся стать рабами, что, естественно, исключало всякую оплату. Как и в случае с финансами, эти меры государства только усугубили ту проблему, с которой правительство боролось.

* * *

Сельскохозяйственная продукция в основном состояла из «пяти зерен» (у гу), которые можно объединить в три основные группы зерновых: пшеница, просо и бобовые. К ним необходимо добавить рис, по крайней мере для Южного Китая, кроме того, он был известен в районе современной провинции Ганьсу с древнейших времен. Эти «пять зерен» были основным стержнем всей экономики государства.

Известные или, по крайней мере, используемые документы слишком отрывочны, они не позволяют полностью понять тот механизм обращения зерна, который существовал в этот период. Нам известно о существовании системы зернохранилищ, которая действовала всегда, какими бы ни были цели и убеждения находящихся у власти людей.

В 200 г. до н. э. в Чанъяни было построен гигантский хлебный амбар (тай-цан), предназначенный для хранения запасов зерна на случай голода. Кроме того, его задачей было сохранение стабильности цен на зерно, в урожайные годы излишки скупались, а в неурожайные годы — напротив, выбрасывались на рынок. Это позволяло сохранить равновесие рынка. Зерновые склады строились и в провинциях. По примеру Янь Ши-гу (581–645) существовали и своего рода общественные хранилища (цан или линь), где помещалось уже упакованное зерно, предназначенное для оплаты чиновников префектур и правительства. Кроме того, эти запасы использовались для помощи в случае бедствий или'несчастных случаев, когда не было другого зерна. Были еще открытые хранилища (юй), где складывалось зерно, предназначенное к транспортировке к месту назначения водным путем.

* * *

Ситуация с землей, как, впрочем, и с людьми, на протяжении всего периода Хань оставалась неопределенной, оба этих вопроса неизбежно оказывались связаны между собой. Конфуцианцы время от времени сетовали на то, что произошел отход от системы колодезных полей (цзин тянь), повторяя, что во времена существования этой системы семьи жили на земле, которая, как и часть их доходов, принадлежала государству. Однако до 48 г. до н. э. ничего не менялось, но в этом году разрушительные наводнения опустошили страну. Начался голод, и конфуцианцы решили, что именно в этот момент нужно провести глубокие реформы, а не пытаться просто поддержать равновесие в обществе. Возможно, именно эти реформы спровоцировали, хотя определить точные причины и невозможно, смену нескольких периодов, то благоприятных, то очень тяжелых. Они чередовались вплоть до самого мятежа Ван Мана (родился в 33 до н. э., умер в 27 н. э.), который в 9 г. до н. э. попытался основать новую династию. Он едва не добился успеха без боя.

Политическая и социальная программа Ван Мана предполагала возврат к уже известной системе равных полей и упразднение частной собственности на земельные хозяйства. В то же время он восстановил все имперские монополии, которые когда-то установил император У и которые были подорваны после столетия экономического непостоянства. Казалось, что это восстание проходило согласно воле Неба и тому, что следование морали должно было, наконец, принести материальные выгоды.

Однако цены поднялись, а качество товара ухудшилось. Тяжелые налоги, которые должны были платить ремесленники, снижение государством жалованья Чиновников в трудные годы, выпуск новой монеты, несмотря на благие намерения, которыми были вызваны эти меры, — все это стало причиной глобального хаоса. Просвещенные люди, служившие чиновниками, которые когда-то поддерживали Ван Мана, потеряли к нему всякое доверие и покинули его. Дело дошло до путаницы в такой степени, что «любое движение рукой сразу нарушало несколько запретов… У богатых не было никакой возможности защититься, а бедные вообще не могли найти средств к существованию. Они восставали и становились ворами и бандитами, наводняя холмы и болота. И власти, неспособные схватить их, напротив, стремились скрыть их существование, делая это настолько хорошо, что их количество увеличивалось день ото дня. По всей стране свирепствовали голод и эпидемии, они уничтожили такое количество людей, что, когда Ван Ман был окончательно побежден, половина населения империи погибла».

В 17 г. н. э. банда «краснобровых» (цзи мэй), названная так из-за краски, которую они использовали, пересекла долину Шаньдуна. Банду возглавляла женщина, которую считали колдуньей и называли «матушка Лю». Разливы Желтой реки только усилили всеобщую нищету. Итогом стало всеобщее восстание жителей Центральной равнины. Страной овладел страх:

Великий город весь во тьме —его разграбили бандиты, как звери дикие.Прощай, Чанъянь, теперь одна дорога —Иду я к сюнну под ярмо.В слезах родители, в отчаянье друзья.Мой дом — среди равнины, усеянной костьми.Прощай, мой дом! Осталась в нем душа моя…

Ван Маи исчез сам, неспособный решить насущные проблемы. Начало правления Гуан У-ди (25–57) означало восстановление династии Хань — именно этого громко требовал народ. Все было восстановлено, как раньше, однако столицу перенесли в Лоян, подальше от варваров, у которых воинственные намерения Ван Мана вызывали глубокое недовольство, что делало их очень опасными. Для счастливчиков судьбы жизнь снова стала яркой и радостной:

Я повозку погнал, —свою клячу кнутом подстегнул.И поехал гулять там, где Вань, на просторах, где Ло.

Стольный город Лоян, —до чего он роскошен и горд.«Шапки и пояса»в нем не смешиваются с толпой.<…>Два огромных дворца издалека друг в друга глядятПарой башен, взнесенныхна сто или более чи[37]

Однако династия Хань, пользуясь своей властью, вновь исчерпала запасы Китая, и на протяжении 150 лет страна испытала множество превратностей судьбы. Общественный хаос внутри страны, скопление варваров на границах, концентрация всех богатств в руках небольшой группы населения, искусно эксплуатирующей всех остальных, — все это в конце концов вызвало крестьянские восстания и мятежи.

Очень драматичным был 184 г. н. э., именно тогда сложились сразу два центра вооруженных восстаний, чьи участники, вдохновленные и объединенные идеями даосизма, выступали против официальной власти Китая. На востоке Великой Китайской равнины повстанцы объединения «Великое равенство» («Тайпин») носили повязки желтого цвета: это цвет элемента «земля», который согласно циклическим представлениям должен был сменить элемент «огонь» — символ династии Хань. Таким образом, естественный цикл сохранялся и в историческом развитии страны: Вода — Цинь Шихуанди, Огонь — династия Хань, Земля — «Великое равенство».

Несмотря на раннюю смерть своего лидера Чжан Цзяо в 184 г., «желтые повязки», как они себя называли, оставались очень опасными. Одновременно с ними в Сычуани процветала революционная секта, называвшаяся «Пять мер риса». Обширные пространства Центрального Китая были опустошены: