Эхолетие - Андрей Сеченых

– Что случилось, товарищ младший лейтенант?

– Куда!? … Отставить … – прохрипел он, расстегивая кобуру, – … контрольный …

– Товарищ младший лейтенант, так тут одни покойники…

Исполнитель, не тратя сил на разговоры, продолжая безостановочно кашлять и вытирая слезы вперемешку с дождевой водой, остановился на краю ямы и заглянул вниз. Семь обездвиженных тел лежали в одной куче на двухметровой глубине. Он взвел наган и произвел семь выстрелов. Кашель мешал стрелять, да и погодные условия не способствовали, поэтому пришлось выждать паузу между приступами и расстрелять сразу весь барабан. Исполнитель тут же шомполом выкинул семь стреляных гильз в яму и перезарядил револьвер. Подойдя к семи телам, лежавшим на краю, он повторил процедуру.

– Тела в яму, место оцепить, буду через два с половиной часа, – коротко приказал он и, окинув взглядом бойцов, сел в машину.

Четверка бойцов, поёжившись под холодным взглядом, крючьями скидывала тела в яму, изредка поглядывая на отъехавшую машину. Дождь усиливался…

Март 1984, г. Лисецк

Поль вот уже полчаса дожидался ненавистного Лёшку в просторном вестибюле здания университета. Мимо пролетали тайки первокурсников, весело чирикая и не обращая внимания на окружающий их мир, солидно и не спеша спускались по лестнице костюмы, галстуки, дубленки и высокие сапоги, принадлежащие пятикурсникам и их сокурсницам – истеблишменту университетского сообщества. Профессура в задрипанных пальтишках неопределенного цвета и пирожками на головах проскальзывала тенью и практически не была заметна. Больше всех радовалась окончанию занятий массивная входная дверь с толстой пружиной, которая норовила дать под зад любому зазевавшемуся, вне зависимости от его рангов и заслуг перед родиной и наукой, однако людишки были уже ученые, поэтому, опасливо открывая дверь, они зайцами вылетали на улицу, наслаждаясь своей нечеловеческой ловкостью.

Поль посмотрел на часы и покачал головой: «Еще десять минут, и надо отправляться на поиски Алекса. Ну куда он запропастился?» Однако не успел он мысленно поставить знак вопроса, как увидел своего друга, который появился вовсе не со стороны аудиторий, а просто отделился от группы студентов, толкущихся в гардеробной.

– Привет, – Поль протянул руку. – Ты как здесь оказался? Я вроде внимательно смотрел и не мог прозевать тебя.

Алекс пожал узкую ладонь товарища и коротко ответил вопросом на вопрос:

– Нелюбину видел?

– Да, видел, махнул ей рукой, как ты просил, но она, наверное, не заметила – спускалась с подругой вместе, поэтому и не ответила, – Поль нервно повел плечом, но французское упрямство настаивало на том, что это было лишь досадное недоразумение, а не предсказание Алекса.

– Ну да, наверное, – задумчиво ответил Самойлов. Он не стал расстраивать Дюваля, но именно сразу после занятий он, опередив всех, спустился в гардероб и, достав из сумки конспект с лекциями, наблюдал за Полем и ожидал его встречи с Алёнкой. Та появилась минут через пятнадцать вместе с Нинкой Мещеряковой, девчонкой из ее группы, и Лёшка увидел в этот момент и приветственный жест преподавателя французского, и мгновенно опущенные в пол глаза Нелюбиной. Сомнений не было, дома состоялся непростой разговор, как минимум, и теперь Нелюбин в курсе игры, затеянной Полем и Самойловым. Еще пятнадцать минут Лёшка пытался расстаться со своим сокурсником Вениамином, который в силу своей невероятной косоглазости и такой же близорукости был достаточно одинок и поэтому привязался к Лёшке, который не гнал его прочь, терпеливо выслушивая заумные сентенции. Вот и сегодня, увидев Самойлова, он решительно направился к нему и категорично заявил:

– Будь моя воля, я бы узаконил мини-юбки и джинсы бутылочного цвета.

– Ну для этого тебе для начала надо избраться хотя бы в районные депутаты, – Лёшка улыбнулся в ответ. Он уважал этого сутулого, тщедушного паренька с толстенными линзами очков, который к тому же и безбожно картавил, за его недюжинные познания во многих науках и за весьма смелые взгляды на многие вопросы, связанные с политикой и экономикой родной страны. Хотя порой он мог отчебучить полнейшую нелепицу типа сегодняшней. – Ну ладно, с мини-юбками я вас полностью поддерживаю, коллега, а почему джинсы бутылочного цвета?

– Это по-настоящему благородный цвет, без пошлости и вульгарности, – без запинки ответил Веня.

– Избирайся, старик, ты созрел. Общественность тебя поддержит, мужская его часть, как минимум. За женскую не уверен, особенно, если голосование пройдет в зимнее время года. Кстати, угости сигареткой, у тебя есть? А то я полностью искурился сегодня.

– Omnia mea mecum porto, – слегка насмешливо прокаркал по латыни Вениамин, явно намекая на то, что он, Веня, всегда все носит с собой, но при этом протянул пачку «Опала».

– Amicus certus in re incerta cernitur, – не менее насмешливо парировал Самойлов, намекая на то, что истинный друг познается только в беде, но сигарету принял и растворился в толпе.

Через пару секунд он уже стоял перед Дювалем и размышлял о вирусе слепоты, поразившем его друга. Точнее он понимал, что имя этому вирусу гордыня, но спорить не стал, надо было спешить. Он знаком увлек за собой Поля и, примостившись к одинокому столику в углу вестибюля, раскрыл сумку и извлек из нее карту Лисецка. Ловкими пальцами раскрыл её, сложил, перегнул несколько раз и ткнул пальцем в интересующий их квадрат.

– Смотри, вот начало Плехановской, вот ее конец. Но я думаю, интересующий нас сектор немного меньше. Чесать будем от сквера и до площади Заставы. Твоя чётная сторона, моя нечётная, – палец скользил по карте вверх – вниз, потом ушел чуть правее. – Вот здесь тошниловка. В ней встретимся и обсудим результаты поиска.

– Алекс, что есть «тошниловка»? – озадачился Поль.

– Тошниловка – это ваш французский бистро, заведение общественного питания, если точно.

– Отлично, тогда там и закусим, – радостно продолжил Поль.

Лёшка не разделял его оптимизма:

– Закусим лучше дома, дешевле и полезнее. Ну и безопаснее… Там просто встретимся и поговорим. Так, не отвлекайся на еду, гастроном. Итак, подобьем бабки. Исходя из твоего описания, мы ищем три желтых дома, в форме разорванной буквы «П», образующие небольшой дворик. Два дома имеют сквозные проходы в виде арок, одна из которых ведет непосредственно на Плехановскую. Обращай внимание и на новострой. Вполне вероятно, что искомый дом мог быть на его месте. Вот тебе ручка, вот карта. Там, где явно новые дома, ставь букву «Н», там, где не сможешь разобраться, ставь вопросительный знак, там, где очень похоже, ставь восклицательный.

– Алекс, ну что ты со мной как с ребенком, – возмутился Поль, – разберусь как-нибудь. Поставлю те обозначения, которые мне будут понятнее. И вообще, зачем мы ищем дом, из которого моя семья уехала сто лет назад.

– Поль, послушай, не время возмущаться, – терпеливо объяснял Лёшка, – Ставь те обозначения, которые посчитаешь нужными, мне всё равно. Главное, чтобы ты потом смог объяснить их значение. Я пытаюсь всё упростить и не изобретать велосипед второй раз. Что касается поиска дома, так это вообще то самое, с чего необходимо было начинать, а не по архивам лазить. Там, наверняка. остались старые жильцы, или, по крайней мере, люди, которые могут подсказать, где их искать. Если повезет, найдем родственников Моряка, возможно, даже и его самого, и тогда получим то, что искали. Если человек переправил с риском для себя вашу семью за границу в те годы, значит, сто процентов, навел справки и о главе семейства, о твоем деде. Что здесь не ясно? И еще… давай просто сделаем дело без лишних эмоций. Я влез в эти поиски по твоей просьбе. Если я тебе не нужен, просто скажи. Баба с возу – кобыле легче. А если тебе нужен результат, то руковожу поиском я, а ты – мой помощник. Прими это как реальность, в следующей жизни я тебе буду помогать. К тому же интуиция мне подсказывает, что дальше всё будет ой как не просто в нашей поисковой экспедиции.

Поль немного растерялся, выслушав эту тираду, его глаза виновато потупились за стеклами очков, и он нервной рукой коснулся рукава Лёшкиной куртки.

– Алекс, прости, у меня и в мыслях не было тебя обидеть. Я просто… дёрганный сегодня, сам не знаю почему.

Лёшка похлопал его по рукаву в ответ и, вручая карту с ручкой, напутственно произнес:

– Проехали. Будь внимателен при обходе. Если дом вызвал сомнение, даже небольшое, зайди немного вглубь, посмотри оттуда. Я прикинул, нам с тобой на осмотр часа полтора, не больше. Потом уже начнет темнеть. Сейчас времени три часа. В тошни… в бистро встречаемся ориентировочно в половине пятого плюс-минус. Всё, по коням.

Лёшка уже повернулся, но Поль его притормозил:

– Леш, извини, я тебе соврал – Нелюбина меня точно видела, но почему-то не поздоровалась, всё как ты и говорил.

– Старик, я знаю, я всё видел. Просто будь аккуратнее – держи ушки на макушке.