Ванька-ротный - Александр Шумилин

— Это тот, что из дивизии?

— Да! Из дивизии!

— А в дивизии, что говорят?

— В дивизии готовят приказ на захват контрольного пленного. Они решили, раз у нас так легко вышло прошлый раз, то и в этот раз взять контрольного пленного нам ничего не стоит. Ничего мы с тобой здесь, в овраге, не сделаем. Немцы, после взятия нами того языка, сидят настороже и поджидают нас, когда мы еще раз в овраг к ним сунемся.

Видишь ли, они доложили в штаб армии, что на всем участке обороны дивизии ведутся активные поиски разведчиков. Я им сказал, что мы каждую ночь выходим за передовую и ведем прощупывание переднего края противника. Но им этого мало. Им нужны результаты — свою работу хотят показать.

Приказ, взять языка, легче всего написать. Ты вот два раза в овраг сунулся и потерял троих лучших ребят. А что добился? Остальные, живые, прекрасно все видят. На хапок тут ничего не сделаешь и языка не возьмешь.

Завтра пойдешь, опять будут только потери. Немцы видят, что мы лезем в овраг. И они не дураки, как на это рассчитывают наши полковые, сидят и ждут, когда на голое поле зайдем.

— Может нам опять к группе деревьев податься?

— Ты сам Федя видел. Немцы кругом все опутали там колючей проволокой.

Ребята тогда на радостях лестницу забыли забрать.

— Товарищ гвардии капитан! Вас к телефону из штаба полка вызывают!

Я поворачиваю голову в сторону телефониста. Он стоит в проходе и переступает с ноги на ногу, как будто у него прихватило живот. Вот у кого жизнь без забот и огорчений. Так с трубкой на шее и доживет до конца войны. Придет домой — скажет, я воевал!

Я поднимаюсь на ноги и выхожу в соседнюю землянку. На проводе наш начальник штаба. Он сообщает мне, что я должен явиться к "Первому".

— Ну что? — спрашивает Рязанцев, когда я возвращать и сажусь на нары.

— Что, что? Командир полка требует к себе. Опять разговор на тему загробной жизни. В общем, вот что Федя! Чувствую я, что нас с тобой хотят нагнуть. Мы должны загробить всех наших ребят, тогда они оставят нас с тобой в покое.

— Вернусь, — расскажу! Он даже намекнул мне. Чего я собственно сопротивляюсь? Чего ты, мол, встал в позу? Не тебя же посылают языка у немцев брать.

Я знал, что в разведотделе дивизии готовился приказ. Теперь этот приказ лежал на столе у командира полка. Когда я вошел к нему в блиндаж, он молча сунул мне этот приказ и добавил:

— Прочитай и распишись!

В приказе было сказано, что взвод пешей разведки 52-го гв.с.п. в ночь на 11 ноября 43 года проводит в районе д. Бабуры ночной поиск с целью захвата контрольного пленного.

Район Бабуры, по моему понятию место растяжимое. Люди должны пойти — или взять, или вообще не вернуться. А то, что немец усилил огонь и что мы наверняка понесем здесь потери, то это мягко выражаясь, никого не волнует. Раз надо, — надо брать!

— Нам нужны результаты! — сказал командир полка.

— А то, что вы там без пользы ползаете, то это ваше ползанье никому не нужно. Нужны решительные действия. А при таких действиях неизбежны потери! Перед солдатом нужно поставить задачу, не считаясь ни с чем, он должен ворваться в траншею и захватить языка. От того, как он будет действовать, зависит его собственная жизнь. У нас здесь не санрота, для больных, где пилюли от болезни дают. Здесь война! Боевой приказ! Языка брать надо — значит надо! Не ползать надо! А брать!

— Как вы себе представляете это сделать?

— Очень просто! Нечего тут и мудрить! На то вы и разведчики! Ворвались в траншею и завязывай ближний бой!

— Мы два раза пытались ворваться. И оба раза попадали под перекрестный огонь. Первый раз потеряли двух ранеными. А второй, троих убитыми.

— Вы же можете подавить артиллерией огневые средства противника на период действий разведки? Заткните глотку немецким пулеметам! Накройте их артпозиции всего на пять минут.

— Ну что? — спрашивает Федя, когда я вернулся в окопы стрелковой роты.

— Сколько у тебя в разведке людей осталось? — спрашивает.

— Двенадцать!

— Трое убитых и двое раненых и опять двенадцать?

— Я пополнил боевые группы за счет новичков.

— А сколько у тебя в резерве этих новичков осталось?

— Трое!

— Всего пятнадцать! Вот приказ! В ночь на одиннадцатое пошлешь всех!

— Приказ прочитал? Распишись! Все! Можешь идти!

— Вот так Федя! В следующий раз к полковому пойдешь ты!

— Почему это я? Я не пойду! Пусть переводят в пехоту! Вон ребята на нарах сидят, в карты играют и спят пока рожа опухнет.

А в наступление опять же мы вместе с ними идем. И чаще пускают нас вперед, а они, как правило, сзади плетутся.

— На кой мне такая жизнь в разведке нужна?

— Ладно, Федя! Когда будешь уходить, организуем тебе отвальную!

Что будем делать сейчас, ты лучше мне скажи! Пока мы с тобой всех ребят не потеряем, они от нас не отстанут.

Крутом, голое поле. Овраг простреливается со всех сторон кинжальным огнем. Немцы знают, что мы вот-вот к ним сунемся. В нашей работе, сам знаешь, бывают периоды, хоть в петлю лезь, ничего не докажешь и языка не возьмешь.

Я командиру полка говорю, вы местность по карте себе представляете. В дивизии тоже не имеют представления, что делается там впереди. Пальцем по карте легко водить.

Пойдемте, я вас вместе со штабными из дивизии по овражку ночью разок проведу. Что вы мне приказом грозите? На бумаге можно черте чего написать.

Боевой приказ обосновать надо. Реальные возможности и подготовку операции провести. А это, иди, врывайся в траншею и бери, поставь солдата сейчас на их место, он подумает и такого не скажет. Пусть подготовят операцию, а я посмотрю!

— Ну, а он, что?

— Он? Ты мне брось здесь демагогию разводить! Кто к оврагу пойдет, это я буду решать!

— Опять на тебя орал?

— Нет Федя! В этот раз не орал!

Ты где, — говорит, — находишься? В армии или где? Ты забыл видно воинский порядок. Здесь я пока приказываю, а ты выполняешь! Это ясно тебе? Мы должны немцев бить! И не давать им ни отдыха, ни покоя!

А я ему опять свое:

— Пока нас здесь немцы бьют. А мы утираемся кровью. Дайте мне десяток снайперских винтовок, пару ротных минометов и боеприпасы к ним. Через месяц на переднем крае немцев мы всех перебьем.

А он мне свое.

— От тебя требуют контрольного пленного, а не немецкие трупы.

В начале следующей ночи мы с Рязанцевым выводим ребят в расположение второй строковой роты. Здесь на участке первой мы все облазили и подходящего ничего не нашли.

Вторая рота занимает самый правый фланг обороны полка. Жалко смотреть на ребят. Возможно в одну из ближайших ночей многие из них будут лежать мертвыми.