Докаюрон - Юрий Иванов-Милюхин

Погода благоприятствовала путешественникам, за весь путь не было ни одного намека на дождь. Вот и сейчас золотистые лучи заходящего солнца заскользили по островерхим крышам голландских домов с покрашенными темной краской высокими кирпичными трубами, по крыльям старинной ветряной мельницы на окраине некрупного, в общем–то, города, по серебристым снастям бросившего якорь у входа в спокойную бухту древнего парусника. На просторной лоджии на пятнадцатом этаже гостинницы из стекла и бетона, за уставленным тарелками с фруктами и небольшим количеством холодных закусок маленьким деревянным столиком с белоснежной скатертью, снова расположились мужчина и женщина в вечерних нарядах. В этот раз на мужчине была надета темно–синяя рубашка в мелкую, косую и светлую, полоску с бордовым галстуком с косыми же золотистыми линиями, на рукавах блестели английские алмазные запонки. Немного вьющиеся темные с проседью волосы, разделенные идеальным пробором, поблескивали от питательного крема, удлиненное лицо с большими губами, чуть крупноватым носом, коричневыми глазами выражало полное спокойствие. Черные приподнятые брови оттеняли высокий смугловатый лоб, на щеках с продольными черточками от ямочек в детстве лежал неяркий румянец.

Мужчина приподнял веки, с добродушной усмешкой посмотрел на партнершу на другом конце стола. Молодая женщина мягко улыбнулась в ответ, оторвав от ветки прозрачную салатовую виноградину, отправила ее в рот и снова взялась осматривать окрестности. Сегодня на ней было длинное цвета фрез платье, как всегда, с глубоким вырезом вокруг высокой белой шеи, украшенной бриллиантовым серебряным колье, в маленьких розовых ушках поблескивали точно такие же серьги с тоненькими серебряными как бы подвесками, удачно оттенявшими падающие на плечи светлые локоны. Запястье охватывал бриллиантовый серебряный браслет, на длинных ухоженных пальцах обеих рук с покрытыми серебряным лаком ногтями посверкивали по три серебряных перстня с одинаковыми с колье драгоценными камнями. В волосах с левой стороны головы издавала светлое свечение серебряная заколка ввиде узкого лепестка с бриллиантовыми капельками на ней. В нежарких лучах солнца, на фоне голубого пока залива за спиной, вся она походила на дивный цветок лотоса в спокойных водах Нила, покрывшийся утренней росой.

— Прекрасная панорама, я просто не в силах оторвать взгляда, — задумчиво сказала женщина

— Да, за такой вид не жалко любых денег, — подтвердил ее спутник. — Так надоели офисы с конторами, с автомобильными и самолетными салонами, что я готов вобрать всю эту красоту в себя полностью, чтобы отдаться ей без остатка.

— Знаешь, когда мы ехали по территории Бельгии, меня поразил один пейзаж, — чуть развернулась к нему женщина. — Вдруг среди убранных пустынных полей вырос оазис с небольшим двухэтажным строением, с магазинчиком, бензоколонкой, телефоном, сверкающим чистотой туалетом, с дорожными разводами. А вокруг первозданная тишина и спокойствие, ни машин, ни людей. Чувство охватило такое, словно мы попали на другую планету, населенную более разумными существами с несравненно высоко развитой цивилизацией.

— А была это всего лишь автозаправочная станция, — в знак согласия опустил подбородок вниз мужчина. — Именно так по всей матушке Европе. Действительно, как ты выразилась, совершенно другая планета.

— Но самое главное, что разделяет нас — дикарей, и их — не землян с нашей точки зрения, всего лишь тонкая вспаханная линия под названием государственная граница. Поразительно, что все мы — люди — произошли от одних отца с матерью.

— Вылупились из одного яйца, — с озабоченностью, проявившейся в возникших на лбу морщинах, побарабанил пальцами по столу собседник. — Я заметил, чем дальше мы отдаляемся от исторической родины, тем впечатлительнее ты становишься. Предлагаю переменить тему разговора.

Некоторое время женщина продолжала слепо рассматривать развернувшуюся перед ее взором картину, затем облокотилась о стол, подняла руки и провела ими по лицу, словно смахнула налипшую отрицательную энергию. Тряхнув кистями, выбила из пачки длинную сигарету и прикурила, не преминув бросить кровожадный взгляд на открытую бутылку розового вермута с многочисленными медалями на этикетке. Ее спутник молча привстал со стула, наклонил бутылку с густым вином сначала над ее бокалом, затем до краев наполнил свой. После чего откинулся назад и снова воззрился на собеседницу:

— Ты не желаешь поговорить о другом, об алмазной фабрике, например? Кстати, при ней имеется магазинчик по продаже обработанных алмазов, то есть, бриллиантов от ноль сотых карата до нескольких десятков. Там же есть маленький музей с очень крупными образцами алмазов, когда–либо добытыми голландскими рудокопами, или изъятыми ими же в качестве контрибуции на территории других государств. Среди них выделяется просто чудовищных размеров, к тому же черный, самый большой в мире алмаз.

— При фабрике находится мастерская, в которой корейские ювелиры на глазах покупателей из длинной цепи из благородных металлов сделают вам цепь на шею, браслет на руку или цепочку для карманных часов, — насмешливо покосилась на спутника женщина. — Ты, наверное, забыл, милый, что этой дорогой я успела пройти не раз.

— Тогда с тобой просто не о чем поговорить, — притворно развел руками тот.

— Ну почему же, судьба Докаюрона меня волнует по прежнему.

— Странно, обычно ты настраивалась послушать эту историю после того, как обегала все местные музеи, осматривала известные магазины и обходила исторические места с не менее древними достопримечательностями.

— Весь этот багаж я собралась распаковывать только завтра, а в сегодняшний чудный вечер хочу насладиться звучанием твоего голоса, с глубокими интимными нотами в нем раскрывающим содержание сексуальных похождений паренька из провинциального города.

— Наконец–то первой похвалы дождался и я, — с явным оттенком удовольствия засмеялся собеседник. Приподняв бокал, отпил несколько глотков настоянного на травах вермута. И договорил. — Весьма признателен, сударыня, в твоих глазах так недолго подняться и до пьедестала пусть пока со ступенью третьей. Я не зря надеюсь?

— Мысль твоя работает в направлении правильном, — осыпала скатерть мягким серебром согласного смеха она. — С той лишь разницей, что ты уже давно перерос начальный порог.

— Прекрасно, тогда я продолжу восхождение, — отставив бокал в сторону, посерьезнел спутник. Выдернув из небольшой вазочки салфетку, промокнул увлажненные губы. — Итак, на чем мы остановились в прошлый раз?

— На том, как Дока прибавил в свою коллекцию еще одну юную и несмышленую подружку, с которой хорошо провел время на квартире у однажды пригласившей его к себе лупоглазой танцовщицы.

— Разве он неправильно поступил?

— Не знаю, скорее всего, будь на его месте, я бы тоже постаралась не упустить момент.

— Вот именно, многими из нас, простыми людьми, на подсознательном уровне руководит его величество Время, которое просыпается между пальцами как пыль с проселочного тракта. Она просыпается и развеивается ветром по той же дороге, изредка прилипая к ладоням крохотными крупицами истин. Кто не успел опознать их, тот безнадежно опоздал, потому что пыль уже не соберешь, надо черпать новую горсть. Если это возможно.

— Если позволят высшие силы, дважды в одну и ту же реку заходить не заставляющие. Но наша беседа переливается в философские рассуждения, а я после путешествия хотела бы расслабиться.

— Прости, дорогая, едва не оседлал любимого конька.

Смущенно хмыкнув, собеседник поправил галстук и уселся поудобнее. Черты лица неторопливо разгладила легкая задумчивость…

Глава одиннадцатая

Наступила дикая пора сдачи государственных экзаменов и защиты диплома. Дока не помнил, как переходил из одной аудитории в другую. Целыми днями он не вытаскивал носа из учебников, полагаясь не на шпаргалки, которыми набивали карманы его однокурсники, а только на свою память. Наконец, за спиной неслышно закрылась последняя тяжелая дверь, осталось ждать результатов многолетней упорной мозговой деятельности. Его супруга телепалась за ним по пятам, выклянчивая подсказки по общим со специальными вопросам, покрывалась обильным потом, когда пыталась вникнуть в суть дела. Она плохо соображала в том, чему пять лет ее пытались научить. Но она была выходцем из деревни, и это являлось огромным козырем в ее руках. Дока стал замечать, что все больше ненавидит первую любовь, что взгляд чаще стал скользить по стройненьким ножкам других студенток. Снова внутри зашевелилось чувство сексуальной неудовлетворенности. И как только он осознал, что годы напряженного штудирования конспектов остались позади, он выпустил эти чувства на волю. Рванул на окраину города в обшарпанную халупу со знакомым грузчиком–алкашом, его блудливой сестрой и дедом в ней. И получил капитальный облом, отрезвивший до отъезда по распределению в другую область. Дед умер, грузчик спился и отправился бомжевать, а сестра наконец–то вышла замуж. Когда замешательство прошло, вместе с ним из халупы порог переступил безобразно квадратный муж новой хозяйки с животом между колен. Подцепив Доку за шиворот, надавал подзатыльников и наказал забыть сюда дорогу.