Докаюрон - Юрий Иванов-Милюхин

Приподняв голову, девушка разодрала ресницы и взглянула в сторону окна, задернутого ситцевыми занавесками — они как паруса увеличивались в объеме, все больше заполняясь солнечным светом. Машинально перекинула взгляд на батареечный будильник на трюмо напротив кровати, провела побелевшим языком по шершавым губам. Спросила:

— Ты на занятия не опоздаешь?

— Нет, — глухо отозвался партнер.

— Ты придешь ко мне еще? — после некоторой паузы поинтересовалась она.

— Если пригласишь — обязательно.

Девушка помолчала, шмыгнув носом, отвернулась в противоположную от него сторону и, справляясь со стеснительностью, негромко попросила:

— Приходи, только после работы. С утра до шести вечера я на своем предприятии.

— Договорились.

Сипло откашлявшись, Дока с трудом дотянулся до лежавшей на тумбочке коробки с сигаретами, попробовал пододвинуть ее поближе. Она слетела на пол, воздушная и вертлявая. Перегнувшись через продолжавшую умирать подружку, он свесился вниз. Затылок потяжелел, в глазах моментально заплясали красные круги. Подцепив пачку негнущимися пальцами, он заглянул вовнутрь ее. Пачка оказалась пустой.

Но вырваться к безумно сладкой новой знакомой долго не удавалось. Во первых, неожиданно вернулась законная супруга — женщины в вопросах измены весьма чувстительны, вот и она не была лишена этих качеств. Вдобавок, до сей поры недоучившаяся медсестра подкинула дров во вспыхнувший вдруг костер ревности. Обвинив Доку во всех земных грехах и закатив крепкий скандал, жена заставила его подсчитывать минуты от ухода на занятия до возвращения после них домой. Пришлось мириться, потому что на развод никто не подавал, а менять квартиру не хотелось. Во вторых, черной тучей надвинулись преддипломные контрольные с толпой проверяющих из разных кандидатов, доцентов, из профессорского состава. Так необходимое личное время потекло между пальцами сухим песком с крымских солнечных пляжей. И все–таки он сумел из стального обруча проблем вырваться к знакомой по танцам в Доме культуры девушке. Перед самой сдачей государственных экзаменов, когда каждый студент был занят лишь тем, что рыскал по друзьям в поисках нужных шпаргалок, Дока вдруг обнаружил, что жена снова по целым дням стала пропадать у подруг. Свой диплом он уже написал, оставалось подправить цифры в чертежах и упаковать все в красивую папку. Впрочем, особо напрягаться не стоило, весь курс во главе с деканатом намекал ему на окончание института с красными корочками и с медалью высшей пробы. Выкинув из головы эти мелочи, он нагладил брюки, начистил ботинки и вечером перед выходным днем побежал на подзабытую улицу с одинаковым для всех хрущевок подъездом.

Наверное, судьба решила одарить его еще одним подарком, потому что когда девушка открыла дверь, она с порога попыталась объяснить, что долго ждала звонка в свою квартиру, что поезд ушел и она снова встречается с бывшим другом, который когда–то поступил с ней так жестоко. Но из–за спины подружки уже выглядывала юная особа лет пятнадцати — шестнадцати, немедленно возжелавшая общения с ученым студентом. Девушке пришлось пойти навстречу, отступив в глубь прихожей, она пропустила Доку в комнату, предложила стул за уставленным закусками столом с бутылкой водки посередине. Скорее всего, обе отмечали имеющий отношение только к ним праздник, потому что до государственных загулов было еще далековато. Междусобойчик продолжился. Дока не понимал, почему не ушел сразу, ведь она успела изменить и он здесь был откровенно лишним. К тому же, не исключалась возможность появления в квартире ее хахаля, имевшая все шансы закончиться продолжением выяснений кто кому чем обязан. Видимо, бросившаяся в глаза молоденькая знакомая хозяйки спровоцировала переступить порог, и если девушка оказалась занятой, то обаяние слепо перескочило на нее. Дока разговорился, постаравшись представить себя в лучшем виде, ко всему, он лишь пригубил и подружкам пришлось приканчивать бутылку водки одним. Скоро обе прилично захмелели, сторонившаяся его поначалу хозяйка попыталась опять наладить контакт. К сожалению, Доку она уже не интересовала — измены прощать он не умел — к тому моменту окончательно переключившись на потянувшуюся к нему, полностью оформившуюся ее подружку. Хозяйка залпом выпила полстакана водки, ее развезло, стало плохо. Гости уложили на кровать, но там ей было еще хуже. Она цеплялась за Доку, умоляла лечь рядом, словно чувствовала, что между соседкой и студентом проскочила сексуальная искра. Не прекращая щупать юную особу то за груди, то за попу, он терпеливо уговаривал бывшую партнершу постараться заснуть. В конце концов, бормоча под нос жалобы с прошениями, та как бы отключилась. И они бросились в жаркие объятия, будто всю жизнь ждали этого момента. Они упали на расстеленный на полу небольшой коврик, впились друг в друга губами, споро раздергивая на себе пуговицы с замками. Дока запустил руку под платье, трусиков на новой знакомой не оказалось, они уже пестрели сбоку ярким пятном. Не мешкая, он сорвал брюки вместе с трусами, отпихнув их ногами, вошел членом в половую щель. Показалось, что опять придется разрывать девственную плеву — с таким трудом удалось протиснуться всего на несколько сантиметров. Осторожно подергал задницей, боясь опростаться раньше времени. В этот момент хозяйка квартиры очнулась, повернувшись на бок, снова принялась звать Доку к себе. И вдруг в непогашенном электрическом свете увидела обоих, исходящих сладострастием на брошенном перед кроватью коврике. Она заплакала навзрыд, не вытирая хлынувших из глаз слез, вообще не поднимая рук к голове. Дока перестал двигаться, ощущая, как мышцы влагалища накрепко захватывают его член. Он невольно взглянул на партнершу, виновато и плутовато уводившую взор в сторону. Истерика хозяйки продолжалась недолго, подшмыгнув сопли, она отвернулась к стене и затихла. Выждав паузу, Дока попытался продолжить сексуальную игру, подружка тоже зашарила пальчиками у него под рубашкой. Но член словно врос во влагалище, кожа натянулась, под головкой образовался болезненный хомутик. Возникла мысль о том, что так недолго скреститься, как собакам. Правда, те разбегались сами, а людей, по рассказам, помещали в молочные ванны и отпаривали в течении нескольких дней. В груди швельнулось чувство страха, подумалось не только о позоре, еще и о том, что с данными раскладами можно потерять красный диплом с золотой медалью. Невзирая на возникшую в паху боль, он руками уперся в пол, рванулся назад. Член стронулся с места, из груди Доки вырвался облегченный вздох. Юная подружка внизу корчилась от смеха, все–таки смешанного с пробегавшими по розовому лицу болезненными гримассами.

— Ты что, издеваешься? — стараясь пальцами привести в чувство занемевший орган, уставился он на нее. — А если бы мы склющились?

— Испугался, рогоносец, — проглатывая слюни, прильнула к нему партнерша. — Когда ты решил пожалеть мою подругу, я нарочно ужалась внутри, чтобы ты не обращал на нее внимания. Наслушалась вдоволь, как вы с ней прокувыркались всю ночь. Могла бы и откусить, силы бы хватило.

— Не сумела бы, она без зубов, — вновь настраиваясь на завершение полового акта, разом осмелел Дока.

— Зато с мускулами, твердыми, как десна у младенцев.

— У тебя есть дети?

— Пока нет.

— Тогда займемся любовью, иначе нам обеспечат еще один сюрприз.

— Давай, мне с тобой хорошо…

Парнерша тут–же заелозила упругой попой по жесткому половику.

Утром Дока проснулся от того, что на теле заныли рубцы от грубых швов толстого половика. Механически пошарил рукой вокруг себя, рядом никого не оказалось. Он разлепил веки, с кровати прямо на него смотрела опухшая от сна хозяйка квартиры. По щекам блуждала легкая тень презрения. Откашлявшись, он осмотрелся вокруг, юной, такой сексуальной, ночной партнерши нигде не было. Прислушался, но из кухни с туалетом не доносилось ни единого звука.

— Ушла она, от стыда убежала, — смаргивая с круглых глаз ресницами остатки вчерашней пьянки, опередила его вопрос девушка. Было видно, что Дока по прежнему ей нравится, и что особой ненависти она к нему не испытывает. И все–таки она нашла в себе силы четко произнести. — И тебе здесь делать нечего.

Больше, как ни тянуло на недалекую улицу с одинаковым для всех хрущевок подъездом, подружек он никогда не видел. Ни одной, ни другой. Лишь через много лет случайно встретился с круглоглазой с танцев. Она по прежнему оставалась не замужней.

— Ревнует, — как от давно наболевшего, вяло отмахнулась от распросов женщина.

— Кто? К кому? — с интересом подался вперед возмужавший Дока.

— Он же, к тебе. До сих пор не в силах забыть ни драки на танцах, ни нашего с тобой побега от него.

— Не может быть! И он, что–ли, не женат?