Ядовитые узы, или Два зельевара — гремучая смесь (СИ) - Лоринова Екатерина

– Назовите себя, – цепкий взгляд следователя впился иглой.

– Данари Вейден, – вылетело само собой – только сердце колотилось о ребра. Только бы он не спросил о нашей вражде, только бы не спросил…

– Как давно Вы практикуете?

Так, пока ничего страшного.

– Два с половиной года, – и замерла. Если он спросит о возрасте, то покоиться мне с миром.

– Расскажите, как именно Вы поставили диагноз сеньорите Веррен.

Слава Солнцу.

– Благодаря моим способностям, – напоминая самой себе ридгийскую птицу арибу, проговорила я. Краем глаза уловила одобрительное тепло Вейдена и почувствовала себя уверенней.

– Простите?

– Любой уважающий себя лекарь знает, что плющовая змея выделяет снотворное вещество. Сеньорита пребывала в глубоком сне, потому логично предположить этот вариант, – и снова ни слова лжи! Логично, не поспорить ведь! Я ж не сказала, что предположила именно так, – в том, что я обнаружила змею, нужно благодарить удачу, – поистине удача для сеньориты, что моя способность раскрылась с новой стороны именно вчера.

Следователь продолжал сверлить тяжелым взглядом, и я начала сомневаться в правильности нашего с Вейденом подхода.

– Скажите, Вы были знакомы с сеньоритой Веррен до вчерашнего дня?

– Нет, – странный вопрос.

– Кто-либо обращался к Вам с заказом, связанным с плющовой змеей?

– Нет, – пусть спрашивает что угодно, тут он уйдет не солоно хлебавши.

– Вы имеете отношение к покушению на сеньориту Веррен? – спросил в лоб, как ранее Вейдена.

– Нет.

– Чувствуете ли Вы вину?

– За что? – я так опешила, что ни один ответ даже не пришел в голову, как следовало бы под действием зелья.

– Хорошо, – Арвин устало опустился в кресло, и я выдохнула. Но, как оказалось, рано, – скажите, Вы влюблены в лирона Вейдена?

Гхар. Сорвать все в последний момент. Сам лавочник полыхал внезапным волнением – за меня, что ли? Но изо рта вырвалось невообразимое.

– Да.

Глава 15. Рин, или Открытия продолжаются

«Обвинение снято», вот что должно было меня заботить после этого гхарового слушания, но нет же. В ушах стояло проклятое «да», стучало в мозгу, как пестик по ступе, и приводило чувства в смятение.

– Данари! – насилу нагнал в коридорах департамента. Быстро же она вылетела из зала, как только Арвин объявил, что все свободны. Вспыхнула до корней волос и прошмыгнула в дверь, как мышь. Мышь. Я криво улыбнулся старому прозвищу, которым ее наградил. Да, без шалей оно ей совершенно не подходило.

– Данари! – повторил тише, чтобы не привлекать внимание студентов, спускавшихся по широкой лестнице, – постойте! Не хотите же Вы разрушить все то, чего только что добились. Лучше поведайте, как Вам удалось обвести зелье в последнем вопросе. Секретные техники, которыми Вы овладели после досадного случая в моем погребе? Так почему же молчали?

Я и близко не слышал ни о каких секретных техниках, но мне требовалось ее расшевелить. Наверняка действие зелья попросту удачно закончилось, раньше положенного срока, а у девчонки шок после пережитого.

– Нет, все правильно, лучше в экипаже, – я взял ее под руку и вывел через фигурный портик на улицу, минуя площадь. Слишком много любопытствующих баранов собралось, еще сознание потеряет, а мне тащить. Кликнул первого попавшегося извозчика – соседка забралась вовнутрь заторможенно, как накачанная наркотическим зельем.

– Ну, теперь-то Вы мне расскажете? – расположился на сиденье напротив, как можно дальше, насколько позволяло замкнутое пространство. Память предательски воскресила путь в департамент – и мое замешательство. Настоящей магией – я не говорю о слабых способностях к артефакторике – занимаются только снарры. Вдруг в ее роду затесалась кровь Высших? Звучит невероятно, но после сегодняшнего странно чему-то удивляться.

– Вероятно, действие зелья закончилось, – Дана озвучила одну из моих версий и буквально ожила – больше не было скованности и напряженности. Таак…

Я наклонился вперед, сокращая расстояние. Маленькая лгунья!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Вы можете обмануть Арвина, но не меня. Действие зелья закончилось ровно секунду назад, – и молчала она, борясь с собой, не иначе. Отсюда механичность движений…

– Зачем тогда спрашиваете, если и так знаете все больше всех? – Данари вскинула подбородок и отвернулась к окну, но даже в полутьме экипажа я заметил легкий румянец – стыдно за ложь? – так или иначе, благодарю за содействие. Вы мне очень помогли, – эти фразы она проговорила почти скороговоркой, – теперь мы можем расторгнуть… фикцию. Не хочу более доставлять неудобств.

– Данари, посмотрите на меня, прошу, – желание узнать правду превратилось в навязчивую идею. Я почти ненавидел себя за это. И чем глубже смотрел внутрь себя, тем больше понимал, что сейчас говорю не я, а другой Рин – зачарованный ее откровениями об ауре, детской доверчивостью и вместе с тем острым умом. И он эгоистично хотел услышать, что она в него влюблена. Зачем? Чтобы одержать полную и окончательную победу? …Вира бы не одобрила.

Разум слегка прояснился.

– Простите, что без дозволения ступаю на территорию тайн, – я галантно отступил, – впредь не буду. И, если пожелаете, прямо сейчас поедем на улицу бегоний к брату Аугесту.

– Полностью одобряю Ваше решение, – она чопорно сложила руки на коленях и вновь уткнулась в окно.

Слава Солнцу, до знакомого дома нас отделяла пара кварталов, но и это время растянулось на часы. Я то и дело ловил себя на том, что рассматриваю блики на природных локонах попутчицы, или наблюдаю за кружевными манжетами, то и дело приоткрывающими тонкие запястья, или просто смотрю на ее профиль – и всякий раз, будучи уличенным, сердце заходилось в рваном ритме. Проклятье, что вообще происходит?!

Моя дорогая Вира, прости меня. Да, Данари невиновна, поэтому я ей помог. Я должен был искупить вину. Брак с ней всего лишь фикция. Фикция. Фикция…

И совсем скоро ей придет конец.

– Здесь! – я крикнул извозчику, приоткрыв окошко, – вот этот дом.

Но тут, прямо у подъездной дорожки, взгляд выхватил до боли знакомую карету с мечом и щитом – законники пришли допросить жреца. Обычная процедура, учитывая обстоятельства.

Что ж, значит, завтра. На это известие во мне откликнулись раздражение… и неожиданная радость отсрочке.

Я дал новое указание кучеру – поворачивать домой, в Теневой переулок ремесленного квартала.

– Простите, тут законники, – развел руками, – обещаю отвезти Вас завтра. Но скажите, Данари, – пришлось признаться самому себе, что испытываю извращенное мазохисткое удовольствие, произнося ее имя, – где Ваш триумф? Вы одержали победу, но выглядите так, будто проиграли состояние.

– Вам знакомо это чувство? – проницательный взгляд голубых глаз пронзил насквозь. А ведь в прямом смысле видит. Но это, как ни странно, не пугало, а напротив, радовало. Да мне нравилось это чувство! Всю жизнь я целенаправленно или невольно казался людям хуже, чем я есть – более мрачным, более нелюдимым, иногда слишком язвительным, даже Вира с сестрой не всегда понимали, что это просто моя манера общения и обеспокоенно интересовались, все ли со мной в порядке.

– Я не игрок, но в погоне за Вами потерял почти все семейное состояние. Так что в какой-то мере знакомо. А Вы не ответили на вопрос.

– Жаль, что овчинка не стоила выделки, – соседка усмехнулась, и я понял, что она про мое бессмысленное преследование. Но почему-то я не чувствовал потери, совершенно. Именно сейчас.

– Заработаю еще больше, чем потерял, не стоит сочувствия.

– Верю. Кстати, у Вас удивительное изобретение – этот «домашний дождь». Не думали патентовать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Снова меняет тему, но похвала приятно греет.

– Он все еще нуждается в доработке.

– Я тоже заметила, что под нижнюю трубу разумно подставить таз, как у рукомойника.

– А можно и объединить их свойства, – и я начал расписывать, как именно собираюсь это делать. Дана то и дело вставляла свои замечания, но удивительно к месту, и я даже забыл, что говорю с Ней. Очнулся, только когда карета остановилась. Глаза северянки блестели так же азартно, как и мои, и отодвинулась она – могу поклясться, с сожалением.