Ядовитые узы, или Два зельевара — гремучая смесь (СИ) - Лоринова Екатерина

В переднем окошке под порывом ветра мелькнула пола плаща следователя, восседающего на козлах рядом с извозчиком, и я решилась. Все же то, что ожидало впереди, представлялось куда более опасным, чем раскрытие тайны соседу.

– В теоретических трактатах древних знахарей были рассуждения о человеческой ауре, – наконец проговорила я.

– Вас, наверное, удивит, что теоретические трактаты древних, прочитанные Вами, используются на практике магами, – мелькнуло желание блеснуть знаниями, впечатлить – и снова пытливое любопытство, – но какое отношения это имеет к слушанию?

– Прямое, – я потупилась, чувствуя, что искусала губы в кровь.

– Не заставляйте гадать, – не требовалось второго зрения, чтобы узнать выражение его лица, – я не эльфийский маг.

– Два года назад, я думала, что в этом Ваша вина, – подняла глаза, чтобы не пропустить ряби лжи, если она последует, – со мной начало что-то происходить. Я начала видеть эмоции окружающих. Определять, когда человек лжет. А вчера увидела циркуляцию энергии в организме. Она замедлялась в районе горла, будто ей перекрыли ход.

Все, хранителями моей тайны теперь были двое.

Аура Вейдена вспыхнула солнцем.

– Вы мне не верите?

– Если это правда, то именно Вам нужно идти в следователи, – усмехнувшись, лавочник ушел от прямого ответа.

– Я докажу! Скажите что-нибудь, и я определю, лжете Вы или говорите правду.

– Ну ладно, – расслабленно откинувшись на мягкую спинку сидения, он взглянул на меня, как на малого ребенка, – я люблю вид на вечерний город с покатых крыш, когда выглядываешь с мезонина, и солнце целует тебя на прощание.

Я чуть не поперхнулась. Романтик, однако. Но, несмотря на поэтичность…

– Это ложь! Вы боитесь высоты, даже самой незначительной, и опасаетесь ночи, потому что Солнце больше не смотрит на Вас… – по мере того, как я говорила, его облако превращалось в тучу, – вероятно, когда-то в ночи с Вами произошло большое несчастье, и Вы боитесь его повторения… – последние слова я почти прошептала. Сердце колотилось сильнее, чем вчера на кухне – сейчас он меня точно придушит. Не простит, что увидела недозволенное.

– В три года мы с Корой остались одни на свете, – несмотря ни на что, Вейден продолжил наш странный сеанс, в котором я была то ли волшебником, то ли целителем души.

– Ложь, – интересно, во сколько же? Сердце кольнуло чужой болью.

– Я ненавижу Вас.

– Ложь… – мой голос сел, будто я говорила несколько часов подряд без остановки.

– Что ж, теперь я Вам верю, – Вейден выпрямился.

– Правда.

Эти напряженные минуты в карете связали нас сильнее, чем фиктивное замужество. Глаза в глаза, пока не стало больно, и я не отвела взгляд. Но чувство никуда не исчезло. Мы увязли в нашем общем облаке удивления, узнавания и сочувствия, как две мухи. И тем сильнее хотелось выпутаться. Слишком сильная концентрация эмоций, слишком тесное пространство. Чистое осязание. Вероятно, ему было легче, он-то свободен от бремени второго зрения, а вот мне… Еще немного, и я бы выпрыгнула из экипажа на полном ходу.

– Данари, – низкий, негромкий голос что-то будоражил, дергал за невидимые струны в самой глубине меня, – необходимо обсудить, как вести себя на слушании, – я в который раз поразилась его умению брать себя в руки. Нет, в работе я тоже обладала этим качеством, без него никак, но в присутствии врага позорно терялась. Особенно в последние дни, когда мы заключили перемирие.

– И что Вы предлагаете? – против воли в моем голосе прозвучал вызов. По привычке, не иначе, и Вейден это понял. Он лишь мимолетно усмехнулся.

– Вы скажете, что определили диагноз благодаря своим способностям, – и тут же поднял руку в предупреждающем жесте, видя мое намерение высказаться, – для всех это прозвучит как «благодаря лекарским способностям». Как специалиста. Зелье зафиксирует правду.

– А если они потребуют подробности?

– Расскажете о симптомах при заражении плющовой змеей. Совсем не обязательно добавлять ложь о том, что Вы якобы определили по ним. Но сами симптомы будут чистейшей правдой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Невероятно. Из Вейдена получился бы придворный интриган. Как хорошо, что он увлечен всего лишь зельями!

– Спасибо, – я отчего-то смутилась. Потому, что сама не додумалась? Ну так не ему же идти на суд. Или идти? Но не по обвинению же!

А ведь он согласился пойти со мной, и тоже рискует. Он пошел на это ради врага, тогда на что способен ради того, кто ему близок?

Далеко за ответом ходить не надо – он способен объявить жестокую войну. Да, Ниарису повезло, что Вейден родился обычным человеком, а не правителем.

– Мы приехали.

Стук подков по брусчатке и правда прекратил свою дробь, за бархатной шторой виднелась площадь с приметной дознавательной башней. Сердце встрепенулось. А если ничего не получится? Что, если вчера я должна была умереть, и судьба снова меня настигала? Нет, я решительно откинула дурные мысли. Не хватало еще умереть Даной Вейден! Хранить урну с моим прахом и выгравированным именем, конечно, некому, но все равно неприятно.

Следователь Арвин опередил Вейдена и картинно распахнул дверцу кареты.

– Выходите.

Сначала я не поняла, кто все эти люди – толпящиеся у входа в здание, как просители у приемной Селестара. Но потом до слуха начали долетать обрывки фраз.

– …Они вместе!

– … И вправду поженились, задери меня дракон!

– …А за что их судят?

– …Да какая разница, они идут под руку! Под руку, Мия!

Были и более скабрезные фразочки, от которых меня бросило в краску. На лице Вейдена не дернулся ни единый мускул – и только я видела, что ауру желтоватой пленкой покрыло легкое презрение ко всем собравшимся.

Быстро же в столице разносятся слухи. «Один трактирщик сказал», и все, будто глашатай объявил по всем концам света. Похоже, когда все уляжется, уезжать придется не только Вейдену, но и мне. Но это лучше тюремных застенок или позорного бегства и нищенского существования.

Пережить бы допрос…

Но, как оказалось, в небольшом белом, абсолютно квадратном зале атмосфера намного сдержанней, чем у ступеней департамента. Несколько рядов мягких кресел с высокими спинками занимали заспанные законники в будничной одежде, от обычных клерков их отличали нашивки на жилетах – неизменный меч и щит. Я заметила, что у кого-то нить серебряная, у кого-то бронзовая – студиозусы на практике? Мое предположение подтверждали яркие возбужденные ауры – как лампы, полные масла. Нет, гремучей смеси любопытства, веселья и жажды жизни. Всего того, чего были лишены сидящие в первом ряду седовласые мужи. Один даже негромко похрапывал, вызывая у молодежи смешки. Двое парней жестами их передразнивали, и я в который раз пожалела, что не могла учиться на лекаря среди себе подобных, завести друзей со схожими интересами… И получить гхарову лицензию, чтобы не переживать унижения с Вейденом. Да будь у меня этот кусок пергамента, на мое имя, он бы и не начал своего преследования.

Мы вошли, на нас начали оборачиваться – и затихать. Следователь Арвин шагал, как зима по землям Ниариса – замораживая жизнь, смех и веселье. По позвоночнику прошел холодок.

– Займите места за трибунами.

Вейден первым поднялся на небольшое возвышение и встал, сложив руки на гладко отполированной доске. Я последовала его примеру и спряталась за соседней.

А следователь остался среди зрителей, заняв переднюю «ложу» за широким столом. Разворошив кипу бумаг и что-то для себя выяснив, он повернулся к залу.

– Дамы и господа, я следователь Блэр Арвин, и сегодня мой долг провести процедуру магического дознания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Старичок справа очнулся и, крякнув, уставился на законника.

– Позвольте, господин Арвин, напомнить моим студентам, что из себя представляет данная процедура.

Арвин едва заметно поморщился и махнул рукой.

Кряхтя, «профессор» поднялся с кресла.

– Процедура магического дознания – это гуманный и доступный способ узнать правду посредством…