Переписка. Письма митрополита Анастасия И.С. Шмелеву - Антон Владимирович Карташев

российское (и мировое) потрясение приближается. Япония первобытно (по-старомодному, по-язычески) завоюет, а Cовдепия старомодно и элементарно не выдержит237. Еще от века экзамена войны не сдавал ни один фальшивый режим. И все кончится банально. Россия (вместо привлекательного для зажравшихся снобов нового мира коммунизма) превратится в элементарнейшего националиста, ибо добились-таки, выделали «нового человека»238. Не по образу Федотова и Фундаминского239. И Франции не избежать своего «фашизма». Вопрос только срока, доживания старого поколения.

Пожить еще хочется, до «ныне отпущаеши».

Низкий поклон Ольге Александровне. Здоровья, здоровья, здоровья.

Храни вас Бог. Сердечно Ваш А. Карташев

[На полях:] Опять иду с камнем на сердце в Бодлейяну…

26. VIII. 1934.

«La Jaure», Allemont (Isère)

Дорогой Антон Владимирович,

Утешили чудесным письмом об Оксфорде! Весь я прооксфордился, наскрозь! И все же – не тянет меня Альбион (ибо – поезжай я, – вытянет всего в Ла-Манше). Вижу – Вы зарядились хорошо ладностью и укладливостью островитян. А любопытно бы этих почтенных джентльменов переселить на годок в «недра адовы», – что бы сталось с их хладнокровием, уверенностью в себе и – в культуре своей, и с их благодушием людей, знающих себе цену? Сытый лев – и тот благороден и великодушен и – крепко уверен в бытии своем и милостиво взирает на мир Божий (и, может быть, даже – кто его знает! – почитывает – во сне – Гомера!).

Поразила нас дешевизна у мореплавателей. Да-а, можем гордиться, чорт возьми! – ни-щие, а проживаем в стране самой «дорогой»! И – как-то живы еще.

Теперь, конечно, поздно, а мелькало мне – попросить Вас предложить богословам и пастырям англиканским вопрос: допустимо ли-с… играть в гольф, крикет, теннис, крокет, бридж, футбол, воли-болл и, чорт их знает, – в поло, кажется… (это все касается их, пастырей и богословов), есть по 5 раз в день (разные эти лёнчи, брек-фесты и проч.), до отвалу, выпивать портеру, виски, коктейлей, рома, коньяку и проч., курить «сладкий» табак, подремывая в кожаных креслах, очень удобных, дедовских, накрыв красную лысину «Таймс»ʹом или даже – церковно-приходскими ведомостями… – и все это, когда там (у нас-с!!!) и проч… – и затем, снова и снова приступать к творчеству во… Славу Божию?.. к выработке новых «догматов», к изысканиям «корней» и «камней» христианства?.. Сколько во всей этой сытости и благополучии – пошлости (прикровенной), самоуверенности… (скрытого, конечно) презрения к… нам!: «А вы вот… обиваете мировые пороги»… Вы скажете – напротив, такое радушие… и т.д. Но мы-то знаем – ис-то-рию. Надо было «выполнить программу» – и се выполнили… «протестом» (года 4 тому). А ныне в покое продолжают. Я это к тому, что все эти Оксфорды, Кембриджи – проч. – красивые гро́бы. И раз попущено то, что попущено… (и уже 17 лет!) – я бы не заплакал, если бы эти куполообразные библиотеки и дворцы-университеты были сожжены и разметаны новыми гуннами. Ни-к-че-му… все это, а лишь для «самоуважения». Это все самозабава – все эти конференции… самообман. Можно было обольщаться во времена милейшего Гладстона и несколько поздней, но теперь… все это – как мертвому греку пиявка. Вы, конечно, возражаете и даже негодуете – на эти мои ереси… А я скажу еще: лучше бы все эти милые маниловцы (и бессознательные тартюфцы), заголя ж…у, бесчинствовали: по крайней мере, знато было бы, с кем имеешь дело. О них сказано: «вскуе же чтут Мя». Суета, как суетой объяты все эти Бердяевы, Федотовы, и проч. фокусники. Вы – один! – бьетесь в тисках, горите… и веруете. Блажен, кто верует… И Вам, лишь Вам из «оных» желаю страстно пережить всех Сталиных и проч., дожить и, воистину, вливать правду в оскверненные души русские… перестраивать!

Надеюсь, милая Павла Полиевктовна с Вами! Мое письмо, может быть, не застанет Вас на «острове благоденственного жития»… – дошлют. Мы живем по Милости Господней. Ничего. Я хочу писать. Много хожу. Скоро «во-свояси». Пошли грибы, – сушка. Но есть еще и черника. Булгаков отъехал. Лазали с Ольгой Александровной по скалам – не поверите! – таскали нас сниматься… над водопадом! – Высота 1800 м. (Allemont –800). Хорош здесь «черный» хлеб, деревенский.

Идет корректура «Богомолья». Обокрали меня голландцы – издали «Человека». Грожу судом, но… кишка тонка. Эх, если бы эти английские пасторы издали «Лето Господне» и «Богомолье» – …все-таки доброе дело бы сделали… хоть мне. Но… им не до сего. А небось и на это оставлены деньги некиими гладстонами?

Поздравляем Вас – запоздало! – с прошедшим днем Ангела, милый Антон Владимирович. Все мы целуем Вас и куму. До свидания. Ваш Иван Рыдалец.

29. IX. 1934.

3, rue Manin, Р. XIX

Дорогой Иван Сергеевич!

Не знаю, где вы сейчас. Пишу с риском, что письмо не дойдет, а потому скупо и кратко. Мы с 30 августа уже дома, так что Ваше последнее письмо, адресованное в Оксфорд, я получил уже здесь в Париже.

Вчера получил от Президиума РНК приказ написать Вам по срочному делу. Как все годы, по нашему траурному календарю в дни мрачной годовщины Октябрьской революции будут панихиды в церкви и вечером собрание с речами. Опыт показал, что эти собрания всегда бывали многолюдны.

В этом году тем много: и женевский триумф большевиков240, и горький «писательский» съезд в Москве241, и «амнистия», и прочие испытания…

Явилась мысль: нельзя ли в этом году придать этому собранию (3 ноября в Дмитриевскую субботу242) «писательский характер»: попросить выступить Вас, Бальмонта, Бунина, Мережковского и т.д.? Пишу пока Бунину и Вам. Откликнитесь поскорее в общем смысле. Строить нам по этому плану или нет243?

Начинаем новый учебный год. В этом году 30 апреля уже 10-летие Богословского института! Полетели 10-летия!.. И с ними мы – в Лету!..

А «Троцкие» не сдаются. В своей «La Vérité» он прямо призывает к вооруженному восстанию и свержению правительства Думерга244. Да! буквально!! И это так же печатается и дозволяется в Париже, как дозволялись речи Ленина с балкона Кшесинской245. Керенщина всемирна246. И результаты, очевидно, будут аналогичные.

Ну, надеемся, до скорого свидания. И.К. Денисов уже ждет вас с Ольгой Александровной и с нами к себе на трапезу вместе с митрополитом Евлогием.

Целуем. Ваш А. Карташев

2 октября 1934, 10 часов вечера.

Boulogne

Прибыли дня 4 тому, дорогой Антон Владимирович, помаленьку вхожу в колею повседневности. Но не буду о своем, а вот – по вопросу.

Я не буду выступать