Все дороги этого мира - Ольга Табоякова

- Должны. Если не мы, то... кто? - Ты заметил, что орк стал ходить за молодым лириком?

Жанеко сжал зубы, ему чрезвычайно был противен лирик. Его стихи Жанеко считал надругательством над словами, а общение с молодой актрисой Алилой - безнравственным.

- А лирик знает?

Шевчек прекрасно понимал истоки неприязни своего младшего напарника к местному лирику и старался быть максимально мягким.

- Нет, Хэсс не знает.

- Ему тоже будем говорить? - саркастически спросил Жанеко.

- Сперва надо поговорить с Инрихом.

- А может пока посмотрим за орком еще? - предложил Жанеко.

- С какой целью?

- Понять его больше. Вдруг он ничего плохого не делает.

Шевчек серьезно воспринял предложение Жанеко.

- Хорошо, давай посмотрим еще пару дней.

- Спасибо, Шевчек, - Жанеко был доволен.

- Но перед расставанием мы должны будем поговорить с Инрихом.

Жанеко расстроился упоминаю о времени расставания с труппой.

- Что уже скоро?

- Да, через несколько дней, Жанеко. У них свой путь, у нас - свой. Помни об этом, когда будешь ложиться спать.

- Я всегда помню, - процедил сквозь зубы Жанеко. Пить чай ему расхотелось. - Пойду посмотрю за орком.

- Иди, - разрешил Шевчек.

Когда молодой ушел, Шевчек еще выпил две чашки чаю. Он сожалел о любви, зародившейся в душе его напарника. Ему требовались силы и влияние, чтобы удержать Жанеко на истинном пути.

Шевчек не намерен был отступаться от своих целей. Шевчек уже решил организовать поцелуй Алилы и Хэсса. При этом Жанеко должен это увидеть сам, тогда он поймет, что он - лишний.

Глава 9. Об устройстве этого мира

Если бы этот мир не имел устройства, то его невозможно было бы сломать.

Из лекции по физике.

Логорифмус и Григорий стояли у самой черты Темных земель. Эту черту отличил бы и слабовидящий как будто кто-то провел линию, с одной стороны трава, цветы, а с другой - сухая выжженная земля. Им надо было сделать один маленький шаг, и переступить эту черты. Но оба стояли, не решаясь сделать этот шаг.

- Мы пойдем? - неуверенным голос спросил Григорий.

Из темноты выглянуло непривлекательное, зубастое нечто, похожее на помесь обезьяны с крокодилом.

- Что-то мне не нравится, - сам себе ответил Григорий.

- И мне тоже, - Логорифмус обтер вспотевшие руки о свои штаны. - Если там таких много, то нас съедят прямо у входа.

- Логично, - заверил его Григорий.

Если у отца Логорифмуса вспотели ладони, то отец Григорий взмок полностью. У него появилось смутное озарение, что примерно так тает кусок льда.

- Мда, может поищем менее опасный вход? - совсем уж расстроился отец Григорий.

Логорифмус подергал головой, расстегнул и застегнул куртку, почесал нос, и решил, что это будет замечательное предложение.

- Но здесь не пройти, друг.

Действительно перед ними разворачивалась фантастическая панорама. Справа, в десяти шагах от дороги, по которой они пришли, начинался обрыв. Как удалось разглядеть отцу Логорифмусу, обрыв был неглубокий, но крутой. Внизу ему показалось нечто грязно-водяное. По склону этого обрыва росла трава и кустарник, которые скрыли от странников обманчивую природу обрыва.

- Как мы не видели? - удивился Григорий.

Слева от них шагах в ста начинался подъем. Взбираться вверх тоже не представилось ученым умным.

- Что будем делать? - полагаясь на отца Логорифмуса, спросил Григорий.

- Надо идти до развилки назад, а там по другой дороге.

К развилке они вернулись через два дня. Там как раз стояла труппа донны Илисты. Споры разгорелись не шуточные. Ученых не заметили в пылу баталий. Намечался общий совет, который грозился быстро перейти в огромный скандал. Логорифмус и Григорий присоединились к людям, которые слушали красивую яркую женщину, выступавшую на повозке.

Женщина говорила очень эмоционально, и было видно, что пока она держит аудиторию, но тема выступления была настолько болезненной, что дальнейший ход событий нельзя было предсказать.

- И тогда они опередят нас! Этот паршивый пес Гарди заявится, и все наше дело пропало. Вы понимаете, о чем я говорю? Мы не можем этого допустить. Мы должны быть первыми. Эта скотина нас обманула, но если мы будем на месте первыми, то докажем судьям, что мы имеем право. Вы согласны со мной?

Послышались крики одобрения, но какие-то размытые.

- Илиста, короче, что ты предлагаешь? - выступил Саньо.

- Пройти рядом с Темными землями, - вызывающе выставив бедро, четко ответила актриса.

По труппе прокатился слышный выдох и начался гам.

- Это не возможно, - послышался голос старенького мужчины в нелепых красных тряпках.

- Почему еще? Кто нам помешает? - Илиста держалась твердо.

- Нельзя пройти с края, нас может затянуть, - высказался старичок.

Логорифмус смотрел на баталии молча, а Григорий стал пробираться к импровизированной трибуне. Сам себя не сознавая, Григорий залез на повозку. Женщина, которую, как понял Григорий звали Илиста, мельком удивленно глянула на него. Григорий за последнее время истосковался по возможности выступить перед кем-то. Как потом он вспоминал, то тогда его обуяла такая радость, что возможно выступить, что он не удержался.

- Верьте мне, люди, - голос Григория покрыл пространство шагов на двести вперед. Он взметнул руки и начал убеждать собравшихся. - Темные земли, что? Они - ничто! Ничто не может противостоять человеку, группе человек, наделенных силой, разумом и чувствами. Вы пройдете не только Темные земли, но и любые вообще. Вглядитесь, как много повидавшие, вы должны осознать, что темными можно назвать любые земли. Везде таятся опасности, но опаснее человека зверя нет. В Темных землях нет людей, нет опасности. Это бедная, несчастная земля. Мы ничего не боимся, не боимся и Темной и самой разТемной земли.

Илиста пялилась на неожиданного оратора в восхищении, он строил такие логические цепочки, что ей понравилось. Почти у самой повозки смешной старикашка в черных штанах и свитере строчил что-то на бумаге. Это Одольфо оценив силу оратора, записывал, раздумывая использовать в будущем.

Григорий все еще сильнее давил на публику, теперь уже в режиме неявных обязательств.

- Вы же сильны! Хотите победить, чтобы паршивый пес Гарди остался с носом?

- Да, - послышалось почти убежденное.

- Тогда вперед, - по-отечески улыбнулся Григорий.

Два часа спустя этого эмоционального общения Григорий и Логорифмус сидели у огня с Илистой, Инрихом и Недаем. Последние трое выразили отцу Григорию свое восхищение агитационной работой.

- Кстати, я все хотел спросить. Кто такой этот пес Гранди и в чем дело? - Григорий уплетал сладкий пирог, который заботливо ему сунул повар.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});