Маша, прости - Алена Артамонова

И тут в голове застучал набат: «Суббота! Сегодня приедет мать, увидит „ангельское“ создание, выслушает рассказ обиженной невинности и…» – он даже не хотел думать о том, что случится дальше, и ни в коей мере не сомневался в женской солидарности. Мать не упустит случая, чтобы вернуть сыночка к «нормальной» жизни.

– Эй, крошка, где телефон? – он стал бесцеремонно трясти спутницу.

– Там, – неопределенно махнула рукой крошка и повернулась на другой бок.

Он хотел предупредить Катю, чтобы на время материнской инспекции она ушла из дома.

Федор лихорадочно накручивал диск. «Болван! Я же сам выдернул шнур из розетки. Это конец!» – устало подумал он.

Нина Сергеевна, как всегда, ехала к сыну с полными сумками, но, не успев открыть дверь, обнаружила на пороге хрупкую девушку. Две женщины в полном замешательстве изучали друг друга.

– А где Федор? – первой в себя пришла старшая.

– Не знаю, – девушка виновато опустила глаза.

– А ты кто такая и что ты здесь делаешь? – набросилась на нее Нина Сергеевна.

– А вы? – Катя спросила слишком резко, словно бросая вызов, но это получилось от волнения.

– Я? Я его мать, – четко произнесла женщина.

– Ой, извините, – она покраснела и совсем смешалась.

«То-то же!» – ехидно подумала Нина Сергеевна, затаскивая сумки.

– Давайте, я помогу, – Катя схватила авоськи и потащила на кухню.

Нина Сергеевна молча прошла следом, критически оглядела идеальную чистоту. «Да, это серьезно», – сделала она вывод.

– Ну-с, – женщина спокойно села за стол. – Я мать Федора, Нина Сергеевна, – она грозно посмотрела на девушку. – А ты кто?

– Я… Мы… – Катя, нервно теребя свой простенький халатик, совсем смутилась, не зная, что сказать. – Мы любим друг друга, – еле слышно прошептала она.

– Вот как? – Нина Сергеевна вопросительно подняла брови. – И давно?

Что-то удержало Катю отвечать правдиво, она чувствовала враждебность и потому, пересилив себя, подняла глаза.

– Да!

– Замечательная история! Вы давно любите друг друга, а я ничего об этом не знаю! – она то ли обиделась, то ли съязвила.

Нина Сергеевна неприкрыто разглядывала девушку. «Смазливенькая, но простовата, на версту несет рабоче-крестьянским происхождением. А этот выговор, – она брезгливо сморщилась. – И сынок, гусь хороший, в своем репертуаре! Ничего не объяснил, а сразу поставил перед фактом».

– Да ты садись, в ногах правды нет, – закончив осмотр тела, приказала Нина Сергеевна.

Катя послушно присела на край стула.

– Ну, давай, рассказывай.

– Что? – Катя подняла глаза, но тут же их опустила.

– Как что? – возмутилась Нина Сергеевна. – Кто ты? Откуда?

– Катя Селиванова, родилась в 1970 году, – монотонно начала она, словно зачитывала анкетные данные на комсомольском собрании.

– Так, несовершеннолетняя, – голосом обвинителя констатировала факт женщина. «Это плохо». – Ну, давай дальше.

– Родилась в деревне Марьяновка Пензенской области.

«Так я и знала!» – в груди матери зарождалась буря.

– Закончила школу, приехала поступать, – Катя запнулась и, посмотрев на собеседницу, решила умолчать о пропаже паспорта и денег. «Пусть думает, что я буду учиться».

«Наверное, где-то на гастролях подцепил, – покачала головой Нина Сергеевна. – Ох, чуяло мое сердце, что добром эти поездки не кончатся. Надеюсь, она хотя бы не беременна», – и в очередной раз окинув взглядом хрупкую фигуру, прикрикнула:

– Что замолчала? Продолжай!

– А что еще говорить? – растерялась Катя.

– Родители кто?

– Мама доярка, на ферме работает, отец механизатор.

«Замечательно! Только родственничков из колхоза нам не доставало!»

Нина Сергеевна, выросшая в семье интеллигентов, в душе и на людях чувствовала и вела себя довольно демократично, так добренькие барыни любили своих слуг, но встать на одну ступеньку с ними – это было равносильно падению в пропасть.

– И ты наивно полагаешь, что моему сыну нужна такая спутница? – ехидно поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Мой сын очень образованный, интеллигентный мальчик, и если он и проявил к тебе интерес, то это временно. И не для того я растила сына, чтобы отдать в руки какой-то, – она презрительно фыркнула, – свинарке. Это только в сказке замарашки становятся принцессами. Так что, милая, – официальным тоном заявила Нина Сергеевна, – вам лучше покинуть этот дом. И прямо сейчас!

– Нет, – Катя замотала головой.

– Что значит нет?! – взвизгнула женщина.

– Я никуда не уйду, пока не придет Федор, только он может меня выгнать, – она сказала это тихо, но твердо.

– Ну что ж, – процедила мать. – Подождем вместе.

Катя вернулась в комнату, взяла книгу и тупо уставилась на страницы. Нина Сергеевна тем временем проводила ревизию. Обнаружив в шкафу ее нехитрые пожитки, она опять громко фыркнула и бросила испепеляющий взгляд на девушку, которая от страха совсем сжалась и захотела на время стать невидимой.

Федор, как мудрый полководец, справедливо решил, что раз беду не удалось предотвратить, то ее нужно переждать. Он целый день, правда не «без дела» провел в квартире крошки, втайне надеясь, что когда он придет, его дом будет девственно чист.

Федор вернулся далеко за полночь и чуть не потерял дар речи: на пороге его встречала мать, позади маячила фигура Кати.

«Попал! – безнадежно подумал он. – Теперь уж точно не отвертеться, скуют цепями!»

– Заходи, что на пороге стоишь? – мать была сама нежность. – Устал? Проголодался?

– Мам, а ты чего так поздно?

– Ну, я решила, что в этой ситуации мне лучше тебя дождаться. А то ведь ты потом бегать начнешь, – она выразительно посмотрела на сына.

«Началось!» – Федор тяжело вздохнул и поплелся на Голгофу, по пути собирая свои силы в кулак. Он постарался как можно непринужденнее устроиться на диване и, вальяжно развалившись, посмотрел на «своих» женщин. Мать, как и следовало ожидать, сидела в позе обиженного «самовара». Катя понуро опустив плечи, старалась быть незаметной.

– Ну и как это понимать? – Нина Сергеевна строго посмотрела на сына.

– Что? – осторожно спросил Федор, он не знал, как далеко в своих откровениях зашла Катя.

– Вот это, – мать пренебрежительно махнула в сторону девушки.

– Ну… – Федор тянул время.

– Феденька, сыночек, – мать резко поменяла тактику.

Федор напрягся еще больше, он по опыту знал, что такие резкие переходы, не сулят ничего хорошего.

– Я тебя понимаю. Нет! – мать села рядом. – Я готова тебя понять. Хотя… – она опять бросила беглый взгляд на жавшуюся у стенки Катю. – Что тебя в ней привлекло? Фигура? – женщина поморщилась. – Ну, допустим. Но посмотри на ее лицо. Интеллектом здесь даже не пахнет! И потом, вы же такие разные! Не спорь!

Федор и не собирался, он просто еще никак не мог сообразить, что здесь происходит.

– Я старше и прожила жизнь, – продолжала выступать мать. – Она нигде не учится, ей нужна только московская прописка и твоя квартира, она двух слов связать не может! Ты слышал ее выговор?

Нина Сергеевна рассуждала о Кате, как о какой-то неодушевленной вещи, давая оценку и объясняя ее ненужность, не выбирая слов. Девушка изо всех сил, молча, сдерживала слезы.

– Федя, почему ты мне не отвечаешь? – возмущалась мать.

Федор взглянул на Катю и по дрожащим ресницам понял, что та недалека от истерики.

– Мам, я не думал, что ты такая ханжа. – Федор, приготовившийся к битве, даже не сразу понял, что мать на его стороне, и по инерции стал сопротивляться.

– Да! Пусть я буду ханжой, пусть я буду кем угодно! – Нина Сергеевна исполняла роль с пафосом трагической актрисы. – Но я готова на любые жертвы и унижения, чтобы спасти тебя! Не хватало нам еще провинциальных родственничков! Ты даже не успеешь оглянуться, как здесь окажутся мамы, папы, тети, дяди…

– Мам, ну что ты говоришь, – Федор наконец расслабился и уже чувствовал сладкий вкус свободы. «Сейчас немного поиграю в хорошего парня и для очистки совести поддержу девушку. А потом… Уступлю маме». – Ты сама вышла замуж за провинциала, так что… – Федор уже вовсю наслаждался игрой и даже весело подмигнул Кате.

– Да! – гордо ответила мать. – Но в твоем отце была природная аристократичность, и к тому же, – она повысила голос, – он был подающим надежды ученым! И как ты можешь сравнивать своего отца, этого великого, образованного человека, с какой-то бездарной недоучкой!

– Я тебе сто раз говорил, – громко заорал Федор и со всего маху ударил по дивану так, что женщины вздрогнули. – У меня нет отца!!! У меня нет отца!!! – он уже не мог остановиться.

– Федор, посмотри правде в глаза, – спокойно начала мать. – Да, он не очень хорошо поступил, но отрицать его достоинства ты не имеешь права.