Отряд (Аш - Тайная история - 2) - Мэри Джентл

Трах! - и она вздрогнула всем телом - невдалеке, невидимое для них, упало каменное ядро. Животные и дети одновременно на секунду замерли. Бледное солнце осветило ее лицо; у нее вдруг сжало грудь, она задышала неглубоко.

- Снова бьют по северо-западным воротам, - громыхнул Ансельм, машинально поглядев в небо, и поднял руку к застежке шлема.

Рикарда рядом с ним передернуло. Аш взяла его за плечо и дружески встряхнула. И неожиданно почувствовала, как по ее грязному лицу бегут ручейки пота. "Что это со мной сейчас? Да ведь такое дерьмо всегда при осаде". Она заставила себя двинуться вниз по каменным ступеням, к собравшимся во дворе людям и коням.

Недолгое замешательство, привычное ей за последние десять лет: вооруженные всадники в доспехах забирались в седла боевых коней: обученных, беспокойных жеребцов. Когда бургундцы все уже были в седлах, Рикард подвел к ней жеребца мышиного цвета, из-под чепрака видны были черные пятна и хвост.

- Одолжили Оргайла* ["Гордость". В этом имени звучит некоторый вызов, но средневековому мировоззрению гордость - великий грех, причем он предшествует падению.], - сказал ей Ансельм. - Я думаю, ты вряд ли подобрала себе запасную лошадь на обратном пути из Карфагена.

Конь сверкал черными глазами прямо в лицо Аш, раздувая темные ноздри. Грубый сардонический тон Ансельма требовал отвечать с юмором, или хотя бы по-доброму.

- Командир?

- Чего?

- Для жеребца месяц неподходящий? Можем найти тебе кобылу.

- Нет. Порядок, Ансельм....

И тут же - она протянула твердую руку к мягкой морде животного; почувствовала теплое его дыхание на остывшей ладони - и замерла, мгновенно ослабев, вспомнив свои потери.

Шесть месяцев назад она владела боевым конем, верховой лошадью и скаковой лошадью. Счастливчик, серо-стальной масти, широкогрудый, самостоятельный и снисходительный. Леди - каштаново-льняного цвета, милая и жадная. И Сод - серого цвета грязной воды, с дурным характером. На секунду ее сердце ухнуло при воспоминании о золотом жеребенке, которого могла бы родить Леди, о вредности Сода (он грыз ее за ногу, когда меньше всего этого ожидала; так же неожиданно мог ткнуться мордой ей в грудь); все утеряны при бегстве из Базеля. А Счастливчик - поклясться могу, подумала она, глаза у нее защипало и рот скривился; спорю на что угодно, он считал меня лошадью; какой-то непослушной кобылой! - погиб под Оксоном, его проткнули насквозь.

"Легче скорбеть по животным, чем по людям?" - она вспомнила своих погибших, которых они похоронили на скалистой негостеприимной Мальте.

- Мы тебе раздобудем другого боевого коня, - сказал Ансельм, он как будто растерялся, когда она не ответила на его шутку. - И не придется потратиться больше, чем на пару фунтов. Тут полегло столько рыцарей, им кони больше не нужны.

- Да-а-а, Роберт, ты вездесущ, всегда ухитришься извлечь выгоду из чьих-то неприятностей...

Англичанин фыркнул. Она обвела глазами вооруженных всадников на боевых конях, в ярко блестевших стальных доспехах. Веером утреннем свете форма ее отряда - синяя с золотом - просто сверкала; ее стрелки в открытых стальных шлемах, в кольчугах забирались на скаковых лошадей, как она догадалась, еще оставшихся у гарнизона от прежних времен. Вверх поднимались древки копий и флагшток ее полосатого знамени. Только внимательный взгляд заметил бы их ржавые набедренники и топорики и дочерна промокшие кожаные сапоги, все в трещинах от сырости и холода.

- Ну, вперед.

Вслед за бургундскими офицерами они выехали на оживленную улицу, и ей в лицо ударил холодный ветер. Эскорт плотно окружал ее. В воздухе было полно пыли; старый пепел скрипел на плитах мостовой, пугая некоторых коней. Группы людей, разговаривавших на углах, расступились, пропуская вооруженных всадников. Она натянула поводья, чтобы объехать человека, оттаскивавшего ручную тележку с мусором от разбомбленного магазина. Всего на протяжении сотни ярдов она углядела в толпе не менее полудюжины жандармов.

Еще один гулкий звук - трах! И гул от чего-то упавшего и разлетевшегося на куски эхом пронесся в утреннем воздухе по всему городу. Оргайл фыркнул, выдохнул пар в морозный воздух и выразил свое неудовольствие, заколыхав бедрами. Из северной части города донеслось еще несколько резких взрывов подряд. Бургундцы ехали, бессознательно пригнувшись, - они уже пригибались просто в силу привычки, ожидая чего угодно, что могло свалиться на них с неба.

- Дерьмо, до чего же близко!

- Через две улицы. Иногда они такой дурью маются целый день, - пожал плечами Роберт Ансельм. - Представь себе, кидают глыбы известняка. Наверное, срыли все скалы по дороге от Оксона досюда. Нас, конечно, беспокоит, - подъехав к ней сбоку, он указал большим пальцем руки на церковь впереди. Аш увидела ее почерневший остов. - Когда они настроены серьезно, тогда запускают греческий огонь.

- Дерьмо.

- Права, хрен их побери!

- Я на стены ходил. У них там порядка трехсот камнеметалок* [Малые осадные машины, бросатели камней, принцип действия такой - с помощью лебедки деревянная балка опускается вниз и действует как пружина, запуская камень в полет.], - крикнул издали Анжелотти тонким голосом. Осторожно переступая по плитам мостовой, он подогнал своего желтого мерина поближе к ней, поехал рядом. - Представляешь, мадонна, я насчитал порядка двадцати пяти требушетов. А свои баллисты они прикрывают, их никак было не сосчитать. Может, их даже сотня, но когда погода по-настоящему плохая, хотя бы катапульты выходят из строя. Но зато... У них есть големы.

С гримасой Аш сказала:

- Думаю, вполне могут быть.

Анжелотти спросил:

- Мадонна, но мы будем драться тут?

"Нам остается все меньше выбора..."

Бургундские офицеры, разогнавшись, по диагонали пересекли более узкую улицу; они передвигались под прикрытием то одного дома, то другого. Здесь было меньше разбитых крыш и сгоревших домов. Продвижению подкованных железными подковами коней мешал щебень, усыпавший камни мостовой.

Нарочно не отвечая на вопрос Анжелотти, Аш спросила:

- Если бы ты был их главным инженером* [Главный инженер - в данном случае военный инженер осады.], Анжели, ты бы сейчас что делал?

- Я бы сделал подкоп под северной стеной, или разбил какие-то из тех двух ворот. - Итальянец сузил свои миндалевидные глаза, глядя мимо нее на Ансельма, ожидая его реакции. - Но сначала, чтобы ослабить боевой дух осажденных, я бы послал своих людей на обрыв, чтобы мне нарисовали план того, что оттуда можно разглядеть в городе; а потом я бы сконцентрировал свой огонь на местах скопления людей. Рынках, где собираются люди. Церквях. Залах гильдий. Дворце герцога.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});