Отряд (Аш - Тайная история - 2) - Мэри Джентл

- И как долго это просуществует без герцога Карла? - Оливье де Ла Марш хлопнул ладонью о деревянный стол, и удар этот заставил оцепенеть всех переполнявших зал. - Нас герцог объединяет!

Мелькнуло зеленое одеяние: дальше, в толпе Аш приметила аббата, его лица ей было не видно в столпотворении.

- Мы - древний германский народ Бургундии, - заговорил по-прежнему невидимый аббат, - и мы были королевством Арль, когда христианский мир был разделен на Нейстрию и Австралазию. Мы старше, чем герцоги Валуа.

Его густой голос напомнил ей чем-то Годфри Максимилиана, незаметно между бровей у нее пролегла глубокая морщина.

- Имена тут роли не играют, милорд де Ла Марш. И здесь, в южных лесах, и там, в северных городах, мы - единый народ. От Голландии до Женевского озера мы едины. Наш милорд герцог воплощает это единство, как до него воплощал его отец; но Бургундия переживет герцогов Валуа. В этом я уверен.

В наступившей тишине Аш вдруг услышала свой голос, задумчиво произносящий:

- Но только в том случае, если кто-нибудь сделает что-нибудь со стоящей тут армией визиготов!

Все повернулись к ней; их лица казались белыми овалами в солнечном свете, струившемся через окна, прорезанные в старинной каменной стене.

- Герцог объединяет нас, - это заговорил виконт-мэр Фолло. - И поэтому, поскольку он тут, - север придет на юг и освободит нас.

"Неужели?" Стараясь не полагаться на вспыхнувшую внезапно слепую надежду, Аш обратилась к де Ла Маршу:

- Каковы новости с севера?

- Последнее нам известно о битве под Брюгге; но это новости уже месячной давности. К настоящему времени армии леди Маргарет, может, уже одержали победу.

- Они придут сюда? Только ради одного осажденного города?

- Дижон не просто "один осажденный город", - гофмейстер-советник глядел на Аш. - Здесь вы находитесь в сердце Бургундии, самого герцогства.

- Мой герцог, - перебил его Оливье де Ла Марш, - три года назад писал, что Господь создал принцев и поручил им управлять владениями и поместьями, чтобы регионы, провинции и народ были объединены этим и организованы в единое целое, в согласии и лояльном благочинии* [Карл Смелый, Статут Тионвиля, 1473 год]. Поскольку герцог здесь - они придут.

Аш только собралась спросить: "Каковы силы северных армий?", как ее перебили.

- Мадам капитан, - теперь живо проговорил Оливье де Ла Марш, - вы и ваши люди недавно видели, что делается за нашими стенами.

- В Карфагене?

Обветренное лицо де Ла Марша как будто исказила внутренняя боль.

- Вначале о том, что вы видели на юге Бургундии, мадам. Мы мало знаем о землях вне наших границ, в последние два месяца. Только то, что каждый день дороги вокруг города полны беженцев.

- Да, мессир, - Аш поднялась, и тут же осознала, что сделала это по привычке, чтобы все увидели, что она - женщина, вооруженная мечом, хоть и не в боевом снаряжении, то есть зрелище для них непривычное.* [Практика ношения меча лицом в "гражданской" одежде в Западной Европе на самом деле началась только в 16-м веке. В 1476 году меч обычно носили только лица в воинском снаряжении или других боевых одеждах. (Хотя нож носили повсеместно).] "Не привыкла я к статусу героя чего-либо..."

- Мы прибыли на земли французского короля, покрытые Вечным Сумраком, начала она. - Там ходят слухи, что Сумрак простирается на север до Луары, по крайней мере, так говорили две-три недели назад. Мы не заметили никаких военных действий... - она улыбнулась во весь рот. - Особенно против визиготов. Так что я предполагаю, что действует мирный договор.

- Вот сукины сыны! - взорвался де Ла Марш и плюнул. Несколько крупных коммерсантов были шокированы, но, подумала Аш, вовсе не его эмоциями, а только манерой говорить. Раздался ропот со стороны нескольких беженцев французских рыцарей.

- Вот вам и Всемирный паук!* [Французский король Луи XI] - пожала плечами Аш.

- Господь сгноил его заживо, - голос де Ла Марша звучал, как на поле боя. "Купцы и дворяне, в мирное время вздрогнувшие бы от такой громогласности, теперь, - подумала Аш, - смотрели на него как на свою последнюю надежду".

- Господь сгноил его заживо, и с ним заодно немецкого Фридриха! договорил де Ла Марш.

Аш отчетливо вспомнила кое-кого из этих благородных немецких и французских беженцев, присутствовавших в Кельнском соборе на ее венчании с Фернандо дель Гизом; тогда все они были в ярких одеждах, с упитанными лицами. А сейчас-то...

- Мессир...

Де Ла Марш, набрав в грудь воздуху, по второму заходу протрубил, обращаясь к сидевшим за столом:

- Да почему надо жалеть их земли, предатели-сукины сыны? Только потому, что эти подхалимствующие дерьмецы подписали "договоры" с этими визиготскими ублюдками!

- Не все из нас предатели! - рыцарь в готском доспехе вскочил на ноги и стукнул по столу железной перчаткой. - И мы, по крайней мере, не желаем дальше корчиться от страха за этими стенами, ты, человек герцога!

Де Ла Марш его не слушал.

- Что у вас еще, мадам капитан?

- Да их земли никто и не жалел особенно. Кто бы ни выиграл эту войну там наступит вселенский голод, - Аш скользнула взглядом по костлявым лицам сидевших за столом, явно посаженным на скудный рацион питания.

То, что было процветающими городами по берегам рек южной Бургундии; то, что было богатыми аббатствами; все это запомнилось ей в лучах слабого осеннего солнца как сожженное, заброшенное.

- Я не знаю, какие тут запасы провианта, в Дижоне. Но вам не пришлют ничего, даже если армия визиготов не замкнет блокаду наглухо. Я видела столько опустошенных ферм и деревень по пути на север, что их не сосчитать, мессиры. Да и людей не осталось. Холод погубил урожай. Поля затоптаны и сгнили. Весь скот и свиней съели. На болотах мы видели брошенных младенцев. На всей территории от Дижона до моря не выжил ни один город.

- Это не война, это позор! - прорычал один купец.

- Это очень плохая война, - поправила его Аш. - Тот, кто поставил целью победить страну, тот не станет уничтожать ее производительные силы. На зиму не осталось ничего. Милорд, насколько я догадываюсь, те беженцы, которые идут по дорогам, они направляются в Савой, или на юг Франции, или даже в кантоны. Но там не лучше - там они окажутся под Сумраком. Над южной Бургундией хоть солнце светит. Но в окрестных землях - уже зима. Насколько я заметила, это началось после поражения под Оксоном. И все так и продолжается.

- Зима, как в российских землях.

Аш повернула голову: голос Людмилы Ростовной звучал из того угла, где лучница стояла рядом с Томасом Рочестером. Аш сделала ей знак продолжать.

На Людмиле Ростовной были надеты красные рейтузы и камзол, покрытые толстым слоем свечного сала, а сверху плащ. Она переминалась с ноги на ногу, чувствуя на себе всеобщее внимание, и обращалась скорее к Аш, чем к остальным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});