Настенька (СИ) - Лунева Элина

- Всех ли ты привёл, старик? – раздражённо посмотрел я на старосту, отчего он невольно поёжился.

- Есть ещё одна, Настька Прохорова, сирота, родители её прошлой зимой преставились, а оба брата по осени, - оправдывался мужик.

- Так где она? – нетерпеливо прервал я его причитания, - Почему не привёл? Я же ясно приказал привести всех девок.

- Так хворая она, - снова начал торопливо лепетать старик, - В лихорадке уже два дня как, в себя не приходит.

Я нахмурился. Неужели всё-таки Радмир успел попортить девку? Вот ведь сучий сын! В сердцах я даже сплюнул.

- Веди, старик!

Да, это была она. Мне достаточно было одного лишь взгляда, что убедиться в этом. Она лежала на лавке возле печи вся укутанная в одеяло. Голова её металась из стороны в сторону, а с губ то и дело срывались какие-то несвязные бормотания. В бреду девочка, ясное дело. Внезапно она что-то вскрикнула и заметалась, а потом вдруг замерла и тонкая бледная рука обессилено повисла, чуть касаясь длинными тонкими пальчиками темного дощатого пола. Тонкую бледную кожу возле запястья рассекали несколько неглубоких порезов, на костяшках рук была содрана кожа в кровь, на скуле разливался багряно-синий свежий подтёк, а на подбородке аллели несколько ссадин. От увиденного я вдруг почувствовал, как в моих жилах закипела кровь. И в этот момент я мысленно пожелал, чтобы Радмир никогда не вернулся. У меня руки зачесались убить его собственными руками.

Обессиленная и измученная девочка смогла добраться до своей деревни живой, хоть и была вся в синяках и ссадинах, и три дня пробыла в беспамятстве и лихорадке. Деревенские бабы её жалели и выхаживали, и заверили моего дружинника Ивора, что надругательств над ней не было, что меня порадовало, но в то же время сильно удивило, ведь зная охотничий запал Радмира, с которым он каждый раз преследует свою добычу, я был абсолютно уверен, что девушку он настиг.

Помню, что после короткого посещения той деревни, я ещё долго пребывал в сильной задумчивости. Но поиски Радмира не прекратил, хотя увидеть его живым уже не надеялся. Не знаю почему, но я был уверен, что его уже нет в живых.

И вот сегодня я снова встретил её, ту самую синеглазую ведьму, что заняла все мои мысли. И вновь, как и тогда, тот же лес, те же места, снова охота, снова мои гончие почуяли след, азарт и предвкушение. Но сегодня я один, и на этот раз ей не сбежать.

- Зур, Вар, ко мне, - отдал я короткий приказ гончим, а затем неосознанно расплылся в предвкушающей улыбке, - А вот и наша беглянка!

- Может, оттащишь своих псов и дашь девушке спокойно дойти до дому? – с вызовом спросила она, но я видел, как опасливо она покосилась на рычащую свору.

- Это мне решать, - ответил я, бесцеремонно разглядывая юную красавицу, что так удачно попалась мне сегодня, - На этот раз тебе не удрать.

- Оттащи своих шавок, если ты мужчина, — высокомерно смерила она меня взглядом, отчего я даже опешил, — Или ты боишься простую деревенскую замарашку?

Подобной наглости и столько гонора я никак не ожидал от простой деревенской девки.

- Замарашки бывают разными, — наконец справился я с замешательством, — Бывают и такие, после общения с которыми люди пропадаю бесследно. И не просто люди, а крепкие здоровые молодые мужчины, вассалы княжеского рода.

Намёк был более чем понятен, и я приготовился смотреть за реакцией девчонки на мои слова.

- Не понимаю, — промычала она, но я заметил промелькнувший испуг в её глазах.

Есть реакция, значит, она что-то знает. Да и мне наскучило играть в эти глупые игры. К чему эти пустые разговоры? Она скажет мне всё, хочет того или нет.

- Что ты сделала с Радмиром, тварь? — больно схватив девчонку за горло, я с силой прижал её к дереву.

Она пыталась трепыхаться, но куда ей совладать со мной.

- Я ничего не делала, — в бессилии застучала она своими кулачками.

- Где он? Рассказывай! — я уже откровенно терял терпение, и швырнул паршивку на землю, - Я не буду повторять дважды.

Она что-то принялась лепетать про то, что сумела сбежать от Радмира, и не знает, что стало с ним дальше. А потом видимо совсем потеряла рассудок, раз не смогла вовремя закрыть свой маленький ротик, а вместо этого обвинила меня, светлого княжича Данияра, сына великого князя Димитрия, в том, что я насиловал и убивал невинных девушек, развлекаясь подобным образом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Никто никогда не посмел бы разговаривать со мной так. А если бы и осмелился, то это были бы его последние слова. Красная пелена гнева упала на мои глаза.

Схватив мерзавку за волосы, я с силой намотал их на свой кулак.

- Мне кажется, твой острый язык слишком длинен, — выхватив из ножен свой небольшой кинжал, я провёл им по нежным розовым губам чертовки, разрываясь между желанием убить или целовать.

Её синие глаза сверкали неприкрытой ненавистью, вытесняя страх. Такого взгляда я не видел ни у одной женщины. Желание вспыхнуло во мне мгновенно, аж во рту пересохло. А мысль о том, что она здесь, в моих руках, в моей власти, заводила ещё сильнее.

Я медленно провёл лезвием ножа по её нежной щеке и подбородку, спустился к шее и чуть задержался на месте, где проходила ярёмная вена. Прижав острый кинжал к её глотке, я хотел, чтобы она подчинилась мне, чтобы поняла, кто сейчас её господин. Ведь я одним движением руки мог лишить её жизни. Я должен был сбить спесь с этой дерзкой девки, что посмела перечить мне. Но сейчас хотел другого, я хотел её. И мысль о том, что я прямо сейчас могу вытрахать всю дурь и спесь из этой чертовки, кружила голову так, что аж перед глазами темнело. Посмотрим, много ли останется гонора у неё, когда я буду вколачиваться между её разведённых ног.

Разорвав на девушке одежду, я своим клинком немного оцарапал ей кожу. Тонкая тёплая алая струйка потекла по её шее к ключице.

Красное на белом. В этом было что-то неправильное. И это меня сильно отрезвило.

- Какая у тебя белая кожа, — не удержался я и провел по светлой коже ладонью, наслаждаясь её мягкостью и шелковистостью, - И нежная такая. Ты точно крестьянка?

Во мне всё снова наполнилось желанием. Близость этого юного, тёплого и такого манящего тела сводила с ума. Я уже приготовился рвать на себе и на ней одежду. Как вдруг…

Какая-то неведомая сила подняла и отбросила меня в сторону. Больно ударившись о ствол дерева, я рухнул на землю, заметив испуганный взгляд девушки, которая с ужасом смотрела на меня своими огромными глазами. А в следующую секунду, она уже бежала прочь, оставив меня лежащим на земле и корчившимся от боли.

- Я всё равно найду тебя, - услышал я свои собственные слова, прежде чем сознание покинуло меня.

Глава 20

Влетев в свою избу, я дрожащими руками затворила дверь на тяжеленный засов, и ко всему прочему подпёрла дверь широченной лавкой. Ясное дело, что если придут за мной княжьи люди, то никакие засовы или подпорки их не остановят и меня не спасут. Но от проделанных манипуляций мне почему-то стало немного спокойнее.

Весь вечер я вздрагивала от любого шороха или скрипа. Но, не смотря на все мои опасения, за мной никто так и не пришел. Не явились за мной княжьи дружки и на следующий день. А на третий день я уже немного успокоилась и пришла в себя. Помог мне в этом и небольшой заговор Казимира. Домовик уверил меня, что никто в наш дом против нашей воли не вломится, он отвод глаз и отворот крепкий поставил. А ещё он напоил меня каким-то отваром, от которого я почти сутки проспала крепким, можно сказать мёртвым, сном. А проснувшись, поняла, что меня снова накрыл полный абсолютный пофигиз. Никак снова мой домовой что-то намагичил.

Святой праздник Пасхи я встретила спокойно и обыденно. Особых приготовлений не делала и обрядов не совершала, чувствуя себя не в праве на подобное, ведь я по своей сути была существом языческим. Однако традиции решила не нарушать, вняв предусмотрительным наставлениям своего домовика. Накануне я собственноручно выбила все половики, вытерла всю пыль, смела паутину из углов и весь сор из избы, намыла полы и начистила всю кухонную утварь. Готовить не готовила, но попросила Казимира набрать луковой шелухи и яиц, а также поставить праздничную творожную пасху.