Настенька (СИ) - Лунева Элина

Нет, с этим парнем шутки плохи, я чувствовала это всем своим существом, каждой клеточкой. Насколько он был красив, настолько же он был и опасен. От таких стоит держаться подальше, целее будешь.

От всех этих мыслей неприятный холодок пробежал по моей спине, разгоняя остаток дурмана. Подняв лицо к небу, я закрыла глаза и глубоко вздохнула.

- О чём задумалась? — услышала я за своей спиной хриплый голос, в котором уже не чувствовалось ни капли напряжения или раздражения. Бросив на него взгляд, я увидела прежнюю непринужденность и весёлость во взгляде. Сейчас парень ничем не выдавал своего разочарования, либо досады. Он подошел и обнял меня со спины, но я мягко высвободилась из его рук и аккуратно отстранилась, понимая, что его прикосновения практически заставляют меня вновь плавиться и таять.

Посмотрев на тёмное небо, я увидела, как линия горизонта медленно окрашивалась розовым. Светало, предрассветные сумерки развеивали остатки наваждения этой волшебной пьяной ночи. Вместе с ними исчезли и запахи трав и пыльцы, исчезли и костры с танцующими вокруг них девушками и юношами, утихли звуки флейты. Я вновь очутилась на заснеженной поляне, а вокруг меня не было ни души.

Как вернулась домой, я не помнила. Мне запомнились лишь смеющиеся голубые глаза и мелькнувшие платиновые волосы в воздушном вихре, когда я остановилась возле своего дома, подбирая на ходу брошенную вечером одежду.

- Явилась, — облегченно выдохнул домовой, когда я в прямом смысле ввалилась в избу и рухнула от усталости на ближайшую лавку, а уже через несколько секунд я почувствовала на своих плечах такое любимое лоскутное одеяло, и небольшую мягкую подушечку под головой. Удобно устроившись, я погрузилась в желанную сладкую дрёму.

Проснулась я только под вечер, и то благодаря прибежавшему ко мне Мишке Семёнову, который в очередной раз позвал меня мыться в их баню. Отказываться, разумеется, я не стала. Мне очень хотелось смыть с себя поскорее ощущения и воспоминания прикосновений чужих рук, ну и губ тоже. Ох, лучше не вспоминать. Конечно, в моей голове после прошедшей ночи роилось множество вопросов. И про волшебную поляну, и про странных существ на ней и про моё посвящение. Больше всего мне конечно хотелось узнать про себя саму, про силу, что так и бурлила в моих венах. А ещё я всё чаще и чаще ловила себя на мысли о том, что вспоминаю, как кружилась в безудержном хороводе то с одним красивым мужчиной, то с другим, то с третьим. Но самый большой отпечаток в моей памяти оставил этот блондин. Мне до сих пор чудились его фантомные прикосновения губ и рук и близость горячего привлекательного тела.

Решительно договорившись сама с собой больше не анализировать подробности этой пьяной безумной ночи, моё тело всё же предательски отреагировало на некоторые воспоминания сладкой истомой, когда я обнаружила на своём плече небольшой засос.

Поэтому я с большой радостью приняла приглашение Матрёны, мне очень хотелось поскорее смыть с себя ощущение чужого присутствия. А ещё, мне очень уж полюбилась их банька, и дом их полюбился, да и вся их семья. Находиться в их доме было настолько приятно, во всём чувствовались тепло и уют. Матрёна хоть и уставала сильно с тремя детками и хозяйством, но выглядела она довольной своей жизнью. А я же в глубине души ей очень завидовала, но конечно по-доброму, не из злобы.

Многие сказали бы, чему тут завидовать, маленький дом, простая бедная крестьянская семья, с утра до ночи тяжёлая работа, суровые условия жизни. А вот я завидовала.

Вот и сегодня, глядя на троих здоровых, крепких и разрумяненных после жаркой бани ребятишек, меня снова кольнула зависть. Поглядев на усталое лицо подруги, на котором уже отчётливо были видны следы морщин, на её обветренную кожу и губы, на грубые с мозолями руки, на влажные русые волосы, в которых я заметила несколько прядей седых волос, я всё равно завидовала этой женщине, которой по возрасту ещё не было и тридцати. Да, она была младше меня прежней по возрасту, но в то же время она была старше во всём остальном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И сегодня, сидя за столом в избе Семёновых, я поняла, что тоже очень хочу семью, детей и крепкого надёжного мужчину рядом. Я хотела всего того, чего не было у меня в прошлой жизни, чего я добровольно сама себя лишила. И я твёрдо пообещала себе, что уж если судьба предоставила мне шанс на вторую жизнь, я проживу её так, как мне хочется, и всё у меня будет.

Гостеприимные хозяева и в этот раз настояли на том, чтобы я заночевала у них в избе. А я же усталая и разморенная не стала сопротивляться уговорам и с радостью вскарабкалась на теплую печку, подгребая под бочок двух осоловевших пацанят.

- Настя, ты расскажешь нам сказку? - протянул сонно Митька, а я же не удержалась и погладила его по его светлой лохматой голове.

- Если хотите, - лукаво подмигнула я Мишке и, призадумавшись, добавила, - Слушайте. Жил-был поп, толоконный лоб…

Сказка «О попе и его работнике Балде» пришлась весьма по душе и ребятне и её родителям, которые вновь примостившись на лавочке у печи, внимательно слушали мой рассказ.

А к утру у меня созрела одна идея, которой я и не преминула поделиться с четой Семёновых.

- Как это, учить грамоте? – переспросила меня взволнованная Матрёна после того, как вывалила на неё все свои соображения.

- Да очень просто. Что тут такого, - улыбнулась я подруге, - Я могу обучить их простому счёту, чтению и письму. Если вы конечно не против, - торопливо добавила я.

Утром следующего дня, план в моей голове оформился окончательно. И я, наконец, придумала, чем себя занять и хоть как-то чуточку отблагодарить этих добрых и отзывчивых людей. Обговорив все мелкие детали и нюансы с Матрёной и Макаром, я решительно направилась к своему дому в поисках предметов и вещей, что помогут мне в моём начинании.

Изначальной идеей было просто отблагодарить семейство Сёменовых за их помощь и поддержку, которую они проявляли ко мне на протяжении всего времени. Но Матрёна серьёзно настояла на том, чтобы я не отказывалась брать у них в качестве оплаты немного еды.

Оплата натуральными продуктами для меня была не хуже любых денег. В крайнем случае, я смогу выменять излишки той же самой муки или зерна на что-то более нужное. Близилась весна, и для местных жителей основной деятельностью была работа в поле с раннего утра до позднего вечера. Сначала пахота, затем посев, потом покос, сушка и сбор урожая, а уж в конце обмолот зерновых и льна. И тут молотить колосья шли все жители, как говорится, и стар и млад.

От подобной перспективы, а ещё от чёткого понимания того, что я ничегошеньки из всего вышеперечисленного не умела и ничего в этом не понимала, мне откровенно становилось плохо. И долго перебирая в голове способы хоть как-то прокормиться и не умереть нищей голодной смертью, мне пока приходило на ум только одно лишь травничество. А после недавней ночи посвящения, я чувствовала себя словно новый перезагруженный компьютер, в который чей-то умелой рукой были вложены древние полезные знания. Теперь, разворачивая небольшие мешочки с засушенными ароматными травами, я с легкостью по виду и запаху могла определить, из чего был приготовлен тот или иной сбор, какими он обладал свойствами, а также для каких целей он мог быть использован. Помимо этого я знала, когда лучше собирать ту или иную траву, как сушить, как обрабатывать. Знала я и то, какие соки и жидкости таили в себе те или иные растения, выжимки которых могли не только вылечить, но и убить. Сотни и тысячи вариаций зелий, снадобий и ядов теперь были мне доступны. Безусловно, этими полезными знаниями я собиралась пользоваться по полной программе. Но до сбора трав было ещё очень далеко, а жить на что-то уже требовалось сейчас, поэтому я и решила, что если у меня получится и со временем подтянуться ко мне и другие детишки, то эта затея с преподаванием в моём случае будет весьма кстати. Конечно, педагог из меня мягко говоря никакой, и разумеется сложной тригонометрии или высшей математики я обучить не возьмусь, но вот с простыми основами письма, чтения и счёта, думаю, я справиться сумею. А большего, наверное, в этой глуши от меня никто и не ждёт.