Стеклянная Крепость (ЛП) - Дрейк Дэвид

Сиравил подняла глаза, когда закончила формировать свой узор. — Мы поймали Птицу, когда впервые прибыли сюда, на эту  Землю, — сказала она. — Тораг и я — единственные, у кого есть такой приз. Другие группы не могут разговаривать с Травяными Животными, которых они ловят, так что это отличный приз.

— Я Тораг Великий! — взревел вождь, глядя на Гаррика и волшебницу. — Я перерезал глотки двум вождям, которые думали, что смогут отнять у меня Птицу!

Мгновение никто не двигался. Высказав свою точку зрения, Тораг оглядел лагерь. Воины подняли циновки по периметру примерно в сто пятьдесят футов. Хотя солнце еще не взошло, дождь прекратился, и небо было достаточно светлым, чтобы Гаррик смог насчитать дюжину Коэрли и примерно столько же пленных людей. Все последние были женщинами.

Тораг указал на пухлую женщину. Она была одной из тех, кто нес Гаррика, когда он был привязан к шесту. Она двигалась неловко; казалось, во время налета и марша она потянула мышцу.

— Вот эта, — сказал Тораг.

Женщина подняла глаза, удивленная тем, что ее выделили. Эни схватил ее за длинные волосы и, дернув, нанес удар по голове своим топором с каменным наконечником. Крик женщины оборвался брызгами крови. Ее руки и ноги дернулись, когда она падала.

Эни и еще двое воинов какое-то мгновение яростно рубили ее по голове, разбрызгивая кровь и осколки черепа. Остальная часть группы зарычала от восторга. Птица не перевела звук; это было не более чем проявление голода и жестокости.

Трое убийц отступили назад. Другой воин бросился на дергающийся труп, подняв кремневый нож, чтобы отрезать кусок. Тораг взревел и поднял свою дубинку. Воин оглянулся через плечо, но колебался довольно долго. Он отскочил в сторону с отчаянным рычанием; дубина вождя просвистела в воздухе там, где только что была голова воина. Она издала звук, похожий на шипение разъяренной змеи.

Тораг опустился на колени, поднял мертвую женщину левой рукой и разорвал ей горло, не прибегая к оружию.

Гаррик уставился на Сиравил, чтобы не смотреть на бойню. — Вы едите людей? — спросил он с отвращением и недоверием. Он видел, как это происходило, но часть его разума не хотела верить в то, что было совершенно ясно его глазам.

— Тораг обычно не разрешает воинам есть свежее мясо, — небрежно ответила  Сиравил. — Если они это сделают, они начнут взрослеть, и ему придется бороться за свое положение. В крепости они едят рыбу или вяленое мясо. Однако здесь, в походе, другой еды нет, так что он разделит добычу.

Большой Корл откинулся назад. Его морда была красной, и с нее капало. Он оглядел круг тоскующих воинов с ухмылкой кровавого триумфа, затем снял с пояса кремневый нож. Он вонзил его в женщину чуть ниже левой ключицы, проведя лезвием по всей длине груди. Лезвие рассекло хрящеватые концы ребер там, где они соединялись с грудиной. Положив мохнатые руки по обе стороны от разреза, он вскрыл грудную клетку.

— Кремень острый, это правда, — сказал Карус с мрачным лицом. — Но он сильный человек, Тораг. Хотя я был бы не прочь показать ему, насколько я сильнее; или ты, парень.

— «Всему свое время», — подумал Гаррик. Он видел женщин и детей, убитых зверями — и людьми, что было еще хуже. Однако в том, как Тораг вырывал кусочки легких жертвы и проглатывал их, было особое злорадное торжество. В свое время…

Сиравил присела на корточки на пригорке напротив Гаррика, внутри фигуры из палочек. Она начала петь. Звуки не были словами или даже слогами в человеческом понимании, но Гаррик узнал ритмы волшебника, произносящего слова силы.

Заклинание помогло заглушить хруст и чавканье, исходящие от других Коэрли. Тораг наелся досыта и позволил своим воинам наброситься на жертву. Звук был похож на звук, издаваемый сворой охотничьих собак, подгоняющих добычу, только громче. Плененные женщины сбились в кучу, хныча и стараясь не смотреть на то, что происходило с их покойной спутницей.

Гаррик закрыл глаза, чувствуя прилив отчаяния. Во многом это было связано с физическим состоянием: он был мокрым и холодным, и его тело было сильно избито. Но это было жалкое место и ситуация. Он не видел никакого способа изменить это, и особенно он не видел никакого выхода. Что привело его сюда?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Волшебник Марзан вызвал тебя, — произнес голос Птицы. Глаза Гаррика распахнулись. — То есть вызвал такого, как ты. Он знал, что Травяной Народ, его раса, не может противостоять Коэрли, поэтому он использовал свое искусство и силу кристалла, чтобы привести героя им на помощь.

— «До сих пор я не сделал ничего хорошего», — подумал Гаррик, но тяжесть безнадежности спала. Он убил двух человеко-кошек, и пока они сохраняли ему жизнь, был шанс добиться большего. Идеи формировались под поверхностью его разума. Его опыт и опыт его предка-воина объединялись, чтобы найти решение очень серьезной проблемы.

— Откуда взялись Коэрли? — спросил Гаррик. Он заговорил вслух, хотя в этом явно не было необходимости. Казалось неестественным смотреть на что-то, на кого-то достаточно близко, чтобы дотронуться до него и заговорить с ним, не шевеля губами.

— Есть место, — сказала Птица. — Эта Земля. Но из далекого будущего. Примерно в пятнадцати милях от того места, где мы сейчас находимся, в расщелине есть пещера. Это средоточие великой силы. Волшебники Коэрли научились использовать ее, чтобы перенестись в это время на охоту.

— Они пытаются победить свое собственное прошлое? — спросил Гаррик, надеясь собрать достаточно информации, чтобы суметь разобраться в том… чего те фрагменты, которые он слышал до сих пор, определенно не позволяли ему сделать.

— Коэрлы не воюют, — сказала Птица. — Они вступают в перестрелки из-за границ с соседними бандами и охотятся. Они выкраивают свободное время и приходят сюда за дичью. За это время Тораг и другие вожди построили крепости. Многие другие последуют за ними, поскольку их собственный мир станет перенаселенным, но они не думают об этом, как о завоевании, как это сделал бы ваш народ.

Тораг вытер морду рукой, которую затем дочиста облизал. Он и другие люди-кошки были погружены в свои собственные дела, хотя некоторые из плененных женщин озадаченно наблюдали, как говорит Гаррик. Если Птица не переводила им, его слова были для них так же бессмысленны, как и для Коэрли.

— У них нет причин подслушивать, — подсказала Птица. — Не думай, что из-за того, что ты принадлежишь к тому же виду, твои товарищи-рабы становятся твоими друзьями.

Она расправила одно крыло, затем опустила его и расправила другое. Они были маленькими, не больше, чем Гаррик мог схватить одной рукой, но когда он посмотрел на свет, который мерцал сквозь них, у него на мгновение возникло видение бесконечных просторов.

Гаррик ухмыльнулся. — Я не раб, — тихо сказал он.

Он слегка приподнял руки, показывая на свои связанные запястья. — На данный момент я заключенный, — добавил он. — Но они никогда не сделают меня рабом, Птичка.

Сиравил прекратила петь и резко подалась вперед. Гаррик так привык помогать Теноктрис, что рефлекторно протянул руку, чтобы подхватить измученную волшебницу. Даже не используя в полной мере свои руки, он удержал ее от скатывания с кочки, когда она пошатнулась.

Это движение привлекло внимание Торага. Он вскочил на ноги, поднимая дубинку внезапным щелкающим движением, как срабатывает пружинный капкан.

— Мне было бы интересно, что произойдет, если мы набросимся на него, когда он наелся и расслабился, — заметил Карус с кривой улыбкой. — Я полагаю, что твои колени были бы сломаны — вот что случилось бы.

— «Всему свое время», — подумал Гаррик. Вслух он сказал: — Твоя волшебница сотворила великое заклинание, Тораг. Должен ли я был позволить ей утонуть в луже?

Воины тоже подняли головы. Они почти закончили трапезу, хотя один все еще грыз ребрышко. От трупа остались лишь разбросанные кости и куча потрохов на пятачке окровавленной земли.

Вместо того чтобы ответить Гаррику, Тораг прорычал: — Ты, Сиравил! Что ты выяснила?