Стеклянная Крепость (ЛП) - Дрейк Дэвид

Волшебница выпрямилась, но вместо того, чтобы приложить больше усилий и присесть на корточки, она расставила ноги на кочке. Она потерла глаза тыльной стороной ладони и попыталась сосредоточиться на вожде.

— Я не уверена, Тораг, — ответила она. — Он прибыл из очень далеких краев. В его присутствии имеется огромная сила.

— В Стране нет вождя могущественнее меня! — отрезал Тораг.

— Это не такая сила, — устало сообщила Сиравил. — Это волшебство, Тораг, и это более великое волшебство, чем я могу себе представить. Это не...

Она взглянула на Сому, которая пыталась скрыться за спинами других пленников. Женщины поняли, что значит выделяться в этой компании…

— ... все, что волшебник из муравейника, на который мы совершили набег, мог бы сделать сам. Я думаю, нам следует забрать его домой, чтобы весь Совет Ученых мог его осмотреть.

— Ты с ума сошла, Сиравил? — удивился Тораг. В его голосе было больше удивления, чем злости, как и тогда, когда Гаррик обращался с ним, как с равным. — Если я уйду отсюда, какой-нибудь другой вождь захватит мою крепость. Или...

И тут в его тоне снова зазвучала рычащая угроза.

— ... неужели ты думаешь, что я позволю вам с Птицей вернуться без меня? И забрать ценное животное?

— Тораг, — сказала волшебница, — эта штука слишком велика для меня. Нам нужно отвезти этого Гаррика к кому-нибудь, кто сможет его понять, даже если это сопряжено с риском.

— Для меня он не слишком велик, — самодовольно ответил Тораг. — Мы вернемся в мою крепость, и я решу позже.

Он посмотрел на Гаррика, слегка, то и дело, приподнимая свой гребень. — Нерга и Эни, свяжите его снова. Свяжите и всех самок тоже, на всякий случай. Я не собираюсь рисковать, пока не посажу его в загон к другим животным.

— «Ты сильно рискуешь», — подумал Гаррик, когда воины подошли к нему с мотками прочной веревки. — «Ты пользуешься последним шансом, который у тебя когда-либо будет. Но в свое время…»

***

Шарина стояла на набережной гавани Мона, наблюдая, как «Херон» направляется к причалу под взмахами десяти гребцов. Аккуратное судно-бирема, отчалившая в середине утра, теперь превратилась в руину. Выносные опоры были сломаны в нескольких местах, а корпус опален обжигающим небо пламенем, которое, как видела Шарина, выпрыгнуло из моря вокруг корабля.

Она была готова умереть, когда увидела огонь, но он исчез так, же внезапно, как и появился, и на «Хероне», хотя он поначалу и барахтался, все еще были фигуры людей на палубе. Кэшел, большой и твердый, как скала, был заметен среди них, и Шарина снова вздохнула свободно.

Адмирал Зеттин укомплектовал экипажами и вывел десять кораблей, как только увидел, что с «Хероном» что-то происходит. Теперь они ходили взад и вперед у входа в гавань.

Военные корабли нельзя было долго держать в море — на борту не было места для сна экипажей, не говоря уже о хранении продуктов и месте для приготовления пищи. Однако сейчас для Зеттина было важно, чтобы все видели, что он что-то делает; Шарина прекрасно понимала это. Она только жалела, что не может сделать что-нибудь еще, кроме как ждать и молиться Богоматери — молча, потому что принцессе Шарине не следовало показывать, что она отчаянно напугана.

Она улыбнулась. Аттапер, возглавлявший ее личную охрану в этот опасный момент, заметил выражение ее лица, и улыбнулся в ответ. Понимал ли он, что она улыбается тому факту, что ее долг состоял в том, чтобы казаться беззаботной? Возможно, так оно и было; но, возможно, даже этот опытный, умудренный жизнью солдат думал, что принцесса Шарина действительно была уверена в себе, какой бы запутанной и опасной ситуация ни казалась другим.

— «Божья Матерь, сделай меня такой, какой я притворяюсь», — мысленно взмолилась Шарина и улыбнулась еще шире, потому что, казалось, она тоже обманывала себя.

Кэшел воспользовался своим посохом, чтобы спрыгнуть на берег, когда «Херон» был еще в нескольких футах от причала. Это было изящное движение, но совершенно неожиданное, хотя Шарина часто видела, как Кэшел преодолевает, таким образом, овраги и заболоченные участки в округе. Здесь это привлекло к нему внимание, чего Кэшел никогда не любил; но Шарина шагнула к нему, и он заключил ее в объятия. Наконец-то она смогла полностью расслабиться хотя бы на несколько мгновений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— С Теноктрис все в порядке, — тихо пророкотал Кэшел. — Илна сидит с ней на палубе, потому что она очень устала; и, может быть, тебе их не видно из-за плетеной циновки.

— Я знала, что с ними все в порядке, — просто и честно сказала Шарина. — Потому что ты с ними.

Она отступила назад и по-настоящему осмотрела потрепанную бирему. Команда выбиралась наружу, некоторым из них помогали более удачливые товарищи или люди, ожидавшие на причале. Скамьи и борта корабля были забрызганы кровью — кровью была окрашена носовая часть по левому борту, где, должно быть, сражение было особенно ожесточенным. Шарине показалось, что почти половина экипажа отсутствует, а многие из выживших матросов были ранены.

Черворан неуклюже пытался спуститься с палубы. В одной руке он держал свой деревянный ящик.

— Прошу прощения, госпожа, — сказал Кэшел с безличной вежливостью. — Лучше я возьму его.

Он спрыгнул с причала на выносную опору «Херона» и взял ящик в левую руку. — Осторожнее, а то упадете, — сказал он Черворану. — Хотите, я приму вас...

Шарина предположила, что он собирался сказать «внизу», но бывший труп просто отпустил перила и упал. Он приземлился на ноги, но опрокинулся вперед. Он не поднял рук, чтобы удержаться, но Кэшел переместился, чтобы подставить свое тело в качестве живой подушки.

Черворан взял себя в руки, затем, не говоря ни слова, заковылял к трапу, ведущему на причал. Несколько матросов, которые ждали, когда можно будет подняться наверх, уступили ему дорогу, хотя скорее с уважением, чем с испуганной враждебностью, которую Шарина видела на их лицах ранее.

— Растения, подобные тем, что появилось здесь вчера, напали на нас, — сообщил Кэшел, переводя взгляд с Черворана на членов экипажа, затем обратно на Шарину. — Их было великое множество, они плавали по всему морю. Мастер Черворан заставил воду гореть и спас нас.

«Херон» не стали вытаскивать на берег обычным способом: выживших моряков было слишком мало, и они слишком устали, чтобы это сделать. На борт поднималась сменная команда, чтобы справиться с этой работой. Илна начала помогать Теноктрис, чтобы спуститься с палубы, но свежие люди под руководством Чалкуса схватили старую волшебницу и передали ее из рук в руки своим товарищам на причале.

Лицо Шарины оставалось спокойным, но ее первое наблюдение Чалкуса с тех пор, как «Херон» покинул гавань, объяснило, почему он не помог Теноктрис, как он привык это делать. В сражении он потерял большую часть своей одежды, и крючковатые усики растений, которые рвали его, оставили глубокие следы на множестве имеющихся шрамов. Должно быть, он искупался в море после боя, потому что в противном случае он был бы полностью покрыт кровью, но многие свежие раны все еще кровоточили. Наиболее пострадавшие матросы были перевязаны лоскутами, вырезанными из туник Илны, но теперь они стали ярко-алыми.

Чалкус не потрудился надеть брюки, но обернул вокруг талии кусок парусины в качестве пояса. Это дало ему возможность подвесить свой меч и кинжал. Он потерял ножны для последнего, и острие из узорчатой стали подмигивало, как глаз гадюки.

Теноктрис, выглядевшая усталой, но решительной, присоединилась к Шарине. Она кивнула на блеск на горизонте и сказала: — Это Крепость из Стекла, о которой я думала. То, что вы видите, выглядит как кристалл, но на самом деле это пересечение многих плоскостей большого космоса.

Она глубоко вздохнула. — Я никогда не видела такого сочетания сил, Шарина, — добавила она. — Я никогда не думала, что что-то подобное может существовать. Я видела столько чудес с тех пор, как меня вырвали из моего времени и перенесли в ваше.

Шарина взяла пожилую женщину за руку. — Если вы продолжите спасать мир, как делали это в прошлом, — сказала она, — я уверена, мы сможем показать вам еще больше чудес. Ее тон был ласково-шутливым, но в словах была только правда.