Меж двух огней (СИ) - Эр Анастасия

Она, по правде, не была ведьмой, поэтому вода проглотила ее. Сожрала ее красоту.

Хлынул дождь, словно кто-то хотел убедиться, что глубины пруда хватит. Так швыряют комья земли на гроб. Чтобы покойник точно не выбрался обратно.

Тропа как всегда привела Марка к отравленному — теперь вдобавок чумными трупами — пруду.

Он подошел к самому краю по настилу и заглянул в темноту.

Деревянный помост под его ногами скрипнул.

Марк скорее почувствовал, чем услышал, как открылась дверь спальни — и так же бесшумно закрылась. Может, домовята расхрабрились?

Он приподнялся на подушке и прислушался. Едва слышные шаги приблизились к его кровати.

В темноте Марк видел плохо, но все же различил тень совсем рядом. Он машинально потянулся к палочке, но его руку перехватили тонкие пальцы. Марк узнал это прикосновение.

— Елизарова?

Матрас слегка прогнулся под ней, когда Елизарова с ногами забралась на самый краешек.

Какая же она мелкая, подумал Марк, неудивительно, что синяки так долго не заживали.

— Что ты здесь делаешь? — он прищурился, чтобы разглядеть ее, но получалось плохо.

— Не могла уснуть, — шепнула Елизарова.

— Когда я не могу уснуть, я лежу и пялюсь в потолок, а не шарюсь по чужим спальням.

Марк сказал это скорее в шутку, но она не поняла и проворно соскочила на пол.

— Нет, погоди, — шикнул он, ухватив ее за край длинной футболки. — Я же пошутил. Не уходи.

Нашарив все же палочку, Марк наложил на остальных чары Глухоты, и, сев на кровати, потянул Елизарову на себя.

Она аккуратно оперлась коленкой о край матраса и положила руки ему на плечи.

Марк с первого курса спал в одних трусах. Они с Гордеем отказывались носить пижамы, и Гордей всегда приговаривал: «А вдруг кого-нибудь выебать срочно потребуется? Вопрос жизни и смерти, например. Я всегда готов прийти на помощь».

Кожей Марк ощутил ледяные ладони и пожалел, что в спальне так темно. Должно быть, она сейчас была очень красива.

Елизарова сама поцеловала его.

Просто наклонилась — волосы скользнули по его груди — и коснулась верхней губы.

У нее был ловкий язык.

Марк, с трудом контролируя себя, не отвечал и не шевелился, хотел посмотреть, как далеко она зайдет.

Кто знает, где ее учили целоваться, и кто ее учил — может, у инквизов это как-то по-другому делают — но когда Елизарова зашла на третий круг и вернулась к его верхней губе, Марк плюнул на принципы и ответил.

Елизарова, кажется, улыбнулась. Или ему просто померещилось.

Она подогнула вторую ногу и теперь балансировала на краю кровати, дрожащими руками держась только за его плечи.

Марк еле оторвался от нее и спросил:

— Тебе холодно?

В декабре по усадьбе всегда гуляли сквозняки, хотя он давно не обращал на них внимания: ветер на поле для крылатлона гораздо холоднее.

Елизарова не ответила, но Марк все равно откинул одеяло и жестом велел ей лечь рядом.

Она уже здесь была, и не раз. И повсюду оставляла свои длинные волосы. Подушка тоже какое-то время пахла ею, но потом домовята сменили белье, и запах сошел на нет.

Елизарова легла на спину, вытянув ноги, Марк, подложив руку под голову, устроился рядом на боку.

Несмотря на стояк, приставать к ней пока не хотелось.

— Так лучше? — выдохнул он ей в ухо и чихнул. Волосы щекотали нос.

— Будь здоров. Лучше будет, когда тебя оправдают. Исаев, — зашептала Елизарова в темноту, — как я могу тебе помочь? Мне же наверняка велят явиться на этот суд и что-то говорить, а я не знаю, что говорить. Я не умею врать, Исаев.

— А ты хочешь соврать? — тихо спросил Марк, протягивая руку к тумбочке и зажигая крохотный огонек. Сейчас ему нужно было видеть ее лицо. — Думаешь, это я убил?

Он инстинктивно прижался к Елизаровой крепче под одеялом.

— Нет, но они же будут копаться в моей голове и увидят, что… что ты говорил мне.

А еще они, как отец, увидят, что Елизарова ничего к нему не чувствует, и сделают выводы. Злость и ревность к более удачливому сопернику — отличный мотив отправить его на тот свет.

Марк вздохнул.

— Да пусть видят. Я от своих слов не отказываюсь. Протяни он к тебе лапы, я бы его убил. Но меня кто-то опередил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Тебе нужно забыть об этом, Исаев, — страстно прошептала Елизарова, повернув к нему голову. Ее губы оказались в сантиметре от него. — Я слышала про защиту от чтения мыслей, тебе нужно избавиться от них. Как там говорилось… очистить разум.

— Знаешь, я так хочу тебя поцеловать, что не могу больше ни о чем думать, — признался Марк, ни о чем, собственно, больше не думая.

Он сделал едва уловимое движение и встретился с ней губами.

Елизарова обхватила его шею ладонями, скользнула пальцами в волосы на затылке, Марк чуял, как она горячо дышит, пока засасывал ее.

Он попытался забраться под футболку, но запутался в ней и в волосах. И перевернуться не получалось, чтобы случайно не прижать собой какую-нибудь прядь.

— Да что ж такое-то, — возмутился Марк, и Елизарова забавно наморщила нос.

Она опять села на колени, чтобы снять с себя все.

Марк, безотрывно наблюдавший за ней, снова откинулся на спину, приподнял задницу и стянул трусы. Он остался лежать, раскинув ноги, и ждал, пока Елизарова поймет, чего он хочет. Одной рукой Марк машинально провел пару раз по члену, вторую протянул ей.

— Что мне нужно сделать? — нерешительно спросила Елизарова.

— Сейчас, — он извернулся и выудил из верхнего ящика резинку. — Тебе нужно будет… снимай трусы.

Она встала на кровати, аккуратно балансируя на мягкой постели, и, пока Марк натягивал презерватив, избавилась от белья. Затем перешагнула через него — так, чтобы его бедра оказались между ее ступней. Елизарова одним плавным движением опустилась на колени и села ему на ноги.

Марк взялся за член чуть ниже головки и приподнял его от живота.

— Тебе нужно сесть на него.

Елизарова поерзала на месте и слегка привстала.

— Ну да, очевидно, — пробормотала она, пока Марк притянул ее за задницу к себе, пальцами нашарил дырку и приставил к ней член.

— Я помогу, не бойся.

У Елизаровой там всегда было очень узко — может быть, поэтому ему так нравилось ее трахать. Он попал куда нужно с первого раза и, чуть приподняв бедра, дождался, пока она опустится до упора. Было так приятно чувствовать Елизарову на себе, что Марк прикрыл глаза и коротко застонал.

Ее ладони уперлись в его грудь.

Елизарова несмело привстала и снова скользнула вниз, она повторяла это движение все чаще, и пришлось открыть глаза, чтобы совсем не забыться.

Инстинктивно она все делала правильно, хоть поначалу и медленно.

Марк толкнулся бедрами, и Елизарова вопросительно поглядела на него.

— Я же сказал, что помогу, — улыбнулся он, ладонями сжал ее талию и показал, как ему нравится.

Она, судя по всему, мысль уловила.

Переместив ладони с груди Марка на простыню по обе стороны от него и чуть склонившись вперед, Елизарова стала насаживаться на член быстро, но размеренно, как будто выучила это движение наизусть.

— Ты не устала? — едва сумел выдохнуть Марк минут через десять, вспотев от возбуждения. Он видел только длинные волосы, казавшиеся темными, и тонкие выступающие кости там, где плечи.

— Чуть-чуть, — Елизарова остановилась передохнуть, но тут же продолжила, пока Марк прикидывал, сколько раз сократились мышцы ее ног за это время. Вроде бы получалась какая-то невероятная цифра. Может, он не знает про какое-то специальное заклинание?

Елизарова, кажется, поняла, что в таком положении можно тереться о его пах, как ей хочется, и не прибегать к помощи рук. Она наклонилась ниже, и соски коснулись его груди.

— Дальше я сам, — заявил Марк, не в силах больше терпеть.

Она легла на него полностью — вместе со своими волосами и сиськами, Марк согнул ноги в коленях, прижал Елизарову к себе, обхватив обеими руками, и нетерпеливо оттрахал, слушая ее прерывистое дыхание возле уха. Как он умудрился не кончить, пока Елизарова до этого трахала его — пусть потом Гордей выскажет предположения, а Марк сам не понимал, как сдержался.