Руки, полные бури - "-Мэй-"

– Надеюсь, ты не про меня.

– Я про то, что куришь в комнате. Нечего учиться у Инпу вредным привычкам.

– Нет, ну при чём сразу я? – возмутился Анубис.

Амон выпустил дым в сторону Сета. Промолчал, но Сету казалось, он почти услышал невысказанные слова: «Сигареты – наименьшая из наших проблем».

С утра пораньше к невыспавшимся Гадесу и Сету присоединилась Персефона, и они вместе отправились в больницу к Амону, где ждал Анубис. Безликие стены угнетали, запах лекарств въедался под кожу, и Сет определённо не мог сказать, что это самое прекрасное место в мире.

Но что его действительно удивило, так это Амон.

Больница влияла на него… плохо. Сияние вобралось само в себя, потухло, оставив пергаментную человеческую оболочку. Амон сидел подавленный, нервно перебирал пальцами жидкое больничное одеяло и тихо просил забрать его домой.

Он слегка ожил в машине: врачи отпустили под расписку, всё равно не понимая, чем конкретно отравился Амон и почему на следующий день он уже абсолютно здоров.

Лондонская погода солнцем не радовала, но с Амоном в салоне стало теплее, хотя сам он мёрз. Так что в квартире Анубис притащил ему плед, даже порывался что-то приготовить, но Сет молча протянул ему планшет с открытым приложением доставки готовой еды.

После душа Амон стал выглядеть куда лучше и проворчал, что, если его ещё раз кто-нибудь отравит, он в больницу не пойдёт. По тому, как он замолчал после, Сет понял, что Амона сильно угнетает: отравил его не кто-то, а свои.

Сделав из пледа настоящее гнездо на диване, Амон выпросил у Анубиса сигарету, пока Сет не видел. Теперь стряхивал пепел то в пепельницу, то мимо, на красную обивку.

– Прожжёшь дырку – придушу, – миролюбиво сказал Сет.

Амон глянул исподлобья и промолчал. Не стал привычно отшучиваться, хотя сияние к нему постепенно возвращалось. Медовое, тёплое, Амон явно позволял ему заполнять комнату, и никто не протестовал. Каждому сейчас пригодился бы такой плед.

Решив выяснить, заказал ли еды Анубис, Сет отправился на его поиски, размышляя, не стоит ли лечь и хоть немного поспать. Ночью не хотелось совершенно, но сейчас он чувствовал, что его медленно срубает. Это Гадес после бессонной ночи по-прежнему невозмутимо, хоть и слегка заторможенно реагировал на всё.

Может, стоит сходить в спортзал на первом этаже. В современном мире Сету не хватало движения, нагрузок, да и мысли они отлично приводили в порядок.

Анубис нашёлся в своей комнате. Вскинул голову на Сета и вернулся к своему занятию, пытаясь распутать проводки наушников. Отстранённо Сет подумал, что это старые наушники, ещё с прошлых визитов Анубиса. Пора купить ему посовременнее, беспроводные.

– Никак! – пробормотал Анубис.

Сет видел, что его пальцы дрожат. Опустившись на колени, мягко накрыл ладони Анубиса собственными. Тот ощутимо вздрогнул и замер.

Сет подозревал, что в детстве в Дуате вряд ли Анубиса так уж часто кто-то касался. Поэтому он до сих пор воспринимал это как нечто из ряда вон выходящее. Сет увидел, что это действительно отрезвило Анубиса, и убрал руки.

– Не думал, что больница так повлияет на Амона, – вздохнул Анубис. – Он говорит, там как будто жизнь выпивают.

Сет, конечно, больницы не любил, но ничего странного в них не ощущал.

– Твою же энергию смерти он спокойно воспринимает, – заметил Сет.

Отмечая, что сейчас она снова улеглась, успокоилась.

– Последняя девушка, которую любил Амон, была смертной, – пояснил Анубис. – Она умерла в больнице.

Теперь становилось понятнее, хотя всё равно Сет задумался, насколько солнечная божественная сила ближе к жизни, в отличие от Анубиса, который был смертью. Или самого Сета, скорее стихийного.

– Я уверен, у мамы были причины, – тихо сказал Анубис. Глянул на Сета. – Она ведь не хотела навредить Амону?

– Нет. Сказала, что хотела усыпить.

Ему самому не терпелось поговорить с Нефтидой и задать некоторые вопросы. Прищурившись, как когда-то в пустыне, Сет легонько поднял свою силу. Он не умел согревать, смутно представлял, что за тепло. Его сущность представала энергией воина, который может идти только вперёд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Защищать и поддерживать тех, кто рядом.

В комнате дохнуло раскалённым на солнце песком, запахом пыли и высыхающих акаций. Во флюоресцентных лампах по сторонам кровати отразились на миг далекие оазисы.

Анубис качнул головой, крепко сдерживая собственную силу:

– Мертвецы сегодня слишком громкие.

Убирать пустыню Сет не стал, и, хотя продолжения он не ждал, Анубис неожиданно сказал:

– Они такие… липкие. Не могу их утихомирить.

– Не слушают?

– Я же проводник. Может, мертвецы всегда смогут говорить через меня. Никак не пойму, как не обращать внимания.

Раздался звонок, и Сет поднялся на ноги:

– Похоже, заказанная еда приехала. Даже мертвецы не помешают хорошему обеду.

Анубис улыбнулся и последовал за Сетом, но в гостиной они быстро поняли, что приехала вовсе не еда. Растерянная Нефтида стояла рядом с креслом и цеплялась за него руками как за единственное спасение, твёрдую почву посреди бушующего моря. Око бури.

Нефтида что-то говорила Амону, и он устало кивнул:

– Я знаю, Неф. Но было погано.

Хмурящийся Гадес и Персефона стояли в стороне. Взгляд Нефтиды первым делом прошёлся по Анубису, потом остановился на Сете. И с этого момента не отрывался.

Он знал, что в этом мире не так уж много существ, мнение которых его действительно интересует. И единицы тех, с чьим мнением он стал бы считаться. Для Нефтиды таким богом оставался сам Сет. Может, ещё Анубис, но с ним отношения были другими, он мог понять мать, как практически любого в этом мире.

Сет смутно понимал богов и людей. Он не был ни податливой водой, ни мягким звёздным светом. Он – хаос и буря, битва и воин, кровь и боль на острие клинка. Он не умел понимать, не видел смысла прощать и сдерживать ярость.

Но все меняются за тысячи лет.

И Сет научился.

Его сила взметнулась резко, непроизвольно, но не на тех, кто сидел в комнате, а отгораживая их от окружающего мира. Словно защиты на квартире мало. Песчинки зацарапали руки, когда Сет подошёл к Нефтиде и негромко, хрипло спросил:

– Что он пообещал?

Она дрогнула, но не отвела взгляд. В этот момент Сет хорошо ощущал Нефтиду, её страх, её смятение. Она смотрела на него:

– Избавить тебя от яда. Научить Инпу владеть силой.

Сет догадывался о чём-то таком. Понимал, что единственное могло заставить Нефтиду принять любую сделку. Он один знал, как она прижималась к нему ночами и шептала, что боится за сына, боится, что Анубис – продолжение Дуата, а вовсе не его владыка, как мертвецы могут забрать его себе. А потом она вытирала кровь, которой захлебывался Сет, и он без лишних слов понимал, как она боится за него.

Браслеты на руках Нефтиды дрогнули лёгким перезвоном.

– Ты сможешь меня когда-нибудь простить?

Их связь насчитывала тысячи лет и была куда глубже многих других. Они повенчаны песком и звёздной пылью, ночными цветами и бурей среди безжизненных чёрных камней пустыни.

– Да, – честно сказал Сет. – Что бы ты ни сделала, я верю тебе.

Помолчав, он добавил, позволяя силе пустыни наконец-то стихнуть:

– А ты себя простишь?

Ответить Нефтида не успела. В несколько шагов Гадес преодолел расстояние между ними, и за ним шлейфом тянулась мощь Подземного мира:

– Где мой брат? Где Зевс?

– Не знаю, – Нефтида опустила глаза, – его забрал Кронос.

– Ты хоть представляешь, что он может сделать?

Сет почувствовал, как тёмная грозная сила Гадеса потихоньку закипает.

– Успокойтесь!

Но Гадес не отреагировал на пустыню Сета, слишком к ней привык. Король Подземного мира и старший брат Зевса мрачно смотрел на Нефтиду, и запах благовоний легко растворился в сладковатом аромате тлена.

– Эй, прекратите! – неожиданно вмешался Анубис. Сет знал, как тот не хотел сегодня выпускать силу, но присутствующих словно окутало бинтами для мумифицирования. – Мы найдём Зевса. Но сначала поедим. Там что, пробки? Где наша еда?