Руки, полные бури - "-Мэй-"

Луиза подошла поздороваться, но общительный Аполлон тут же предложил сдвинуть столики, вовсю занялся обустройством места, успев по ходу дела заказать ещё кучу коктейлей.

– Здесь забавно, – улыбнулась Луиза, сев рядом с Анубисом. – Так много богов! Главное, чтобы Кронос не появился и не решил проредить, пока мы все тут.

Анубис опустил глаза и ничего не ответил. Он слишком хорошо помнил, что пока единственным, кто действительно смог убить богов в клубе, был он сам. Сцепив руки на коленях, Анубис уставился на них и почувствовал себя ещё больше не в своей тарелке.

– Я сказала что-то не то? – удивилась Луиза.

– Нет, просто не очень приятные воспоминания.

– Расслабься.

Танатос то и дело грозно поглядывал то на Анубиса, то на Луизу, но его быстро увлекли Аполлон и полные стопки принесённого набора шотов. Гипнос казался молчаливым, почти не пил, но Артемида о чём-то с ним вполголоса увлечённо беседовала. Сейчас братья, смерть и сон, действительно казались почти идентичными близнецами.

Постепенно Анубис действительно расслабился. Они с Амоном на спор выпили по коктейлю, кто быстрее. Считали громко и всей компанией, и на пару секунд Анубис опередил. Амон рассмеялся и заявил, что больше он сегодня не пьёт.

Улыбаясь, Анубис слушал очередные разглагольствования Аполлона. Амон умудрился задремать, и его голова склонилась на плечо Эбби, которая не возражала.

Анубис блаженно дурел от разлитой силы богов, тугих сплетений шёлка и листьев, гроз и сияний. От человеческого алкоголя, который оставлял голову ясной и оседал на языке странным привкусом – и на губах Луизы, терпких и сладковатых.

Когда они вышли из клуба, Аполлон, Артемида и Танатос с Гипносом отправились куда-то дальше гулять. Эбби смущённо сказала, что ей нужно уйти. Амон остался в клубе, помочь Нефтиде, Персефоне и Зевсу.

Даже если Луиза вернётся в Подземный мир, ей нужно пройти сквозь врата, так что ехать ей и Анубису всё равно в одну сторону.

Но она предпочла задержаться в его комнате. В мутном свете галогенных светильников Луиза очерчивала кончиками пальцев татуировку из иероглифов на его шее: «Завтра мы станем звёздной пылью». Она расстёгивала его рубашку, касалась губами кожи. Хрупкая ваниль и перезвон колокольчиков с телеги, что везла мертвецов во время чумы.

Анубис не любил ждать. Он был бессмертным богом, но слишком хорошо представлял, что такое конец. Видел его в Дуате, отражение смерти в каждой из душ, что попадала в новый мир. Он пропускал их сквозь себя с момента рождения, он ощущал их всегда. Поэтому торопился. Не умел ждать.

Когда Анубис был маленьким, то считал, что все в Дуате ощущают то же самое, что и он. Однажды, когда он заговорил об этом с Исидой, она качнула головой:

– Даже Осирис правит мертвецами, но не пропускает их сквозь себя. Ты проводник, а не он.

Тогда Анубис впервые почувствовал себя одиноким: оказывается, никто не разделит с ним этих ощущений. Никто их даже не поймет. Щекочущие души, сливающиеся в неясную непрерывную пелену, будто погребальные одежды или бинты мумий. Они облепляли Анубиса.

Но он их не слышал, не то что сейчас.

Мертвецы вернулись в самый неудачный момент: Луиза сняла рубашку Анубиса, коснулась губами его груди, когда перед глазами потемнело. Анубис ощутил взвившиеся шёпоты мертвецов. Они залепляли уши, проникали внутрь, будто выворачивая наизнанку. Сила Анубиса тоже взметнулась вслед за ними, а он не мог ничего сделать, не мог даже понять, что происходит.

Дыши, говорил Сет. Дыши.

И Анубис начал размеренно дышать. Сета он тоже ощущал, хотя он не был рядом, но его устойчивая сила ровно горела где-то в мире, Анубис мог на неё ориентироваться, не слушать голоса мертвецов на разных языках, а цепляться за маяк, размеренно горящий и понятный.

Когда перед глазами прояснилось, Анубис понял, что сидит на кровати, вцепившись в простыни руками. Дыхание сбилось, сила заполняла комнату и душами мертвецов вилась за спиной – тёмными крыльями, распахнувшимися куда-то далеко за пределы комнаты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пот на спине тут же начал холодить, и Анубис обхватил себя руками, надеясь, что Луиза не заметит мурашек и лёгкой дрожи. Девушка сидела рядом, её рука лежала на плече.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она.

Он не хотел.

Он был настойчив, а она оказалась податлива. Он вплетал запах благовонных смол в её тонкую ваниль, ощущение раскалённого песка в её мерцающий огонь погребальных свечей. Он распускал сотканные из мертвецов крылья, и она стонала от восторга.

Он ощущал её силу, такую же смерть, какой был он сам. И в миг, когда обе смерти соединялись, это оказывалось почти болезненно прекрасно.

Много позже Анубис и Луиза лежали под одеялом, уставшие и довольные, соприкасаясь кожей и силами.

– Когда я впервые пришла в Подземный мир, – негромко сказала Макария, – Танатос и Гипнос стали моими первыми друзьями. Они показали, что и как у богов. Стали мне как братья.

– Тогда ты и поверила, что дочь бога? – спросил Анубис.

– Мама говорила, так и есть. Она о многом говорила… с восторгом рассказывала, как неистово молилась и на Белтайн к ней действительно пришёл бог. Думаю, мать так и не поняла, какой именно.

– На Белтайн? Вот уж не думал, что Гадес любит кельтские праздники.

– Думаю, ему было одиноко, – задумчиво сказала Луиза. – А зов моей матери оказался так неистов, что единственный бог, который был рядом, действительно услышал. Мать говорила, он приходил и после этого, но я не видела отца до момента смерти матери. В тот день он явился и рассказал, кто он такой. И кто я такая. Не то чтобы у меня был выбор, но я пошла с ним.

– А потом сбежала.

– Мне тесно в Подземном мире. А люди больше привлекали. Ты должен понять.

Анубис понимал. И думал, что на месте Макарии тоже сбежал бы из Подземного мира при первой возможности.

– И чем ты занималась?

– О, много разного! Долгая жизнь даёт возможности попробовать.

– Хорошо, что тебе понравилось последним?

– Ну… я писала книги.

– Тебе стоит поговорить с Амоном, – рассмеялся Анубис. – Он иногда фанфики пишет. Хотя его больше радует их обсуждать. А ты? Что за книги?

– Про богов, конечно же. В современном мире.

– Я бы с удовольствием почитал.

Раздался звонок телефона, и, ругнувшись, Анубис вылез из-под одеяла. Он долго искал телефон, надеясь, что звонящий за это время передумает, но тот оказался настойчив. С удивлением Анубис увидел, что это Сет.

– Инпу, ты нужен в больнице. Амон здесь.

Анубис имел обыкновение открывать двери с ноги. Порывистый, резкий, его ничуть не волновало, когда краска со стены осыпалась от удара дверной ручки. Но больничные коридоры явно привычны и не к такому, поэтому здесь двери плавно отъезжали в сторону.

Ворвавшись, Анубис растерянно подумал, что даже не помнит, какое там человеческое имя сейчас выбрал Амон, как его найти? Где Сет и остальные?

В коридорах ходили люди, многочисленные двери пестрели изображениями человечков, но Анубис понятия не имел, что они означают и куда ведут. Он дёрнулся сначала в одну сторону, потом в другую, пока не сообразил почитать вывески.

Сет почти ничего не объяснил, попросил прибыть быстрее, так что Анубис легко переместился по чужим смертям к самому входу больницы, чтобы зайти внутрь всё-таки по-человечески.

Сет сидел вместе с Гадесом и Персефоной. Последняя казалась напуганной и цеплялась за руку мужа. Сет не мог усидеть на месте и ходил перед ними. Кинул быстрый взгляд на Анубиса:

– Наконец-то.

Как будто он звонил не пять минут назад.

– Что случилось? – спросил Анубис. – Как бог может быть в больнице?

Вообще-то он хорошо помнил как. В последний раз, когда он умер, его подстрелили на улице, глупо и бездарно. Истекающего кровью, его привезли именно в больницу, тогда врачей вызвала девушка, которую он и полез защищать. Регенерация не справилась, так что Анубис умер. Сет потом долго ругался, ему и Гадесу пришлось вытаскивать труп, чтобы вернулся он не в металлическом гробу морга.